Сама глава обнаружила себя последней, чуть ли не обреченной на то, чтобы задохнуться. Масок и противогазов у них тут не было… зато было оружие. Мобильники, обязанные быть у охраны, валялись где-то на полу. Эти бесполезные дуры первыми встретили озверевших собак.
Стрелять в спины подчиненных не пришлось, хватило и пары выстрелов в потолок, так, чтобы не задело рикошетом, а еще нескольких команд, отданных срывающимся голосом. Затор расклинило, девки начали выскакивать наружу, а уже почти теряющая сознание глава альянса услышала очень знакомые звуки. Те, с которыми остервеневшие от голода и ударов электричеством псы рвут очередных жертв её лабиринта.
Визги, вой, хаос и неимоверная, выедающая глаза, вынуждающая выплевывать внутренности вонь.
Каким-то чудом она выбирается в помещение, полное паникующих баб и озверевших собак, каким-то провидением захлопывает проклятую дверь, отрезая комнату от основного источника дыма, каким-то образом они начинают отстреливать псов. Те были не особо голодными, поэтому далеко не все кидались на людей, многие спасались от дыма…
Как-то у них получается выжить, отбить помещение, начать собираться с духом и искать средства связи. Мобильные телефоны, которые должны были быть у охранниц… только вот их не было. Когда Ирис сама сунула руку в задний карман джинсов, и не обнаружила там уже своего телефона — вот тогда ей стало по-настоящему страшно.
Она знала, что работает на очень серьезных людей. На тех, кто может спокойно отдавать приказы полиции, кто запросто пускает по всей стране логистические цепочки с грузовиками, снабжающими бандитов жратвой, бухлом и колесами. Эти люди не стеснялись в средствах, они не прятались, они вынуждали остальных смотреть мимо. Всего-то нужно было придерживаться нескольких правил. Ирис неуклонно их придерживалась и… была королевой.
Она единственная знала, что, как, где и почему. Она внимательно прислушивалась к «советам» своих патронов, не разочаровывая их излишней инициативой. Любое её воздействие, любое мнение, любой выезд из этой крепости — все было жестко дозированно и просчитано. Она была крайне послушным монархом, что несло свои плоды. Ирис Плаксе доверяли, и не запрещали ничего, а её банковский счет не останавливался в росте.
Лабиринт, который она организовала из всего здания? Он был хорош, чертовски хорош. Сюда присылали жестко проштрафившихся сукебан, здесь травили собаками далеко не простых людей, здесь, бывало, рвали друг друга на части те, кому было сказано, что выйдет только один. Ирис Плакса заведовала самым большим и эффективным дисциплинарным заведением Темного мира на этих островах!
Ну, по крайней мере, она так считала.
Она даже знала, что её текущая деятельность временна, но когда подойдет к концу, то о ней позаботятся не так, как об остальных. Исполнители её уровня — редкость.
Последняя мысль вызвала цепочку определенных ассоциаций в её идущей кругом голове, от чего спина «банчо» покрылась холодным потом, а сама Плакса, отняв от рта замызганный платок, заорала не своим голосом:
— Все! Отсюда! Немедленно!! Уходим! Уходим!!
— Ставни закрыты! Мы заперты! — тут же прокаркала Синое, одна из приближенных к ней работниц нижнего цеха, — Куда…
— Заткнись! — хлестнула её Ирис, — Выше уходим! По лестнице!! Пошли-пошли-пошли!!
И рванула сама ко входу, расталкивая одуревших девок и пихая их под ребра своим пистолетом-пулеметом, вопя при этом так, что давным-давно запуганные ей бабы, до чьих прокопченных мозгов дошло хоть немного реальности, вновь устроили толкучку за её спиной.
Тем не менее, они выбрались. Ирис, не сбавляя темпа, с непрерывно текущим из-под её повязки слезами, подгоняла и подгоняла мало что понимающих сукебан, пока они не собрались на третьем этаже, до половины пробежав лабиринт, который, к счастью, многие из них знали назубок. По пути они пристрелили с десяток собак, бросили двух своих, которые не могли идти из-за собачьих же укусов, пару раз Ирис крепко двинула самым тупым, но они успели вовремя.
Вовремя!
— Глава! Как мы… — вопрос остался незаконченным, потому что в этот момент здание нехило тряхнуло.
— Заткнулись и бьем стекла! — каркнула Плакса, — Синобу! Кука! Начинайте расшатывать вот эту решетку! Хамису! Мика! Ищите тряпки, раздевайте раненных! Сделаем веревки! Вниз не суйтесь, там сейчас жарко!
Смертельно жарко. Лаборатория, как и её покои, была заминировано термическими зарядами, предназначенными для уничтожения улик. Камеры, установленные в бывшей клинике, писали не только на местные сервера, но и отправляли файлы куда-то еще, служа не только записывающей, но и надзирающей системой. Если подрыв подвала произошел, то значит, скоро придёт подмога. Они же на камерах, их видно. То, что тут происходит — не вина сукебан! Это диверсия! Ах черт, камеры теперь бесполезны, вся машинерия была внизу! Но записи же есть!
Именно диверсия, не нападение. В самом худшем случае, будь здесь мясники Соцуюки, они все были бы уже изрешечены из автоматов, но здесь нико…
Оглушительный визг одной из девчонок, одетой в окровавленный комбинезон, в очередной раз сбил Плаксу с мысли, заставив нервно дернуться и… застыть. Вокруг заорали другие бабы, шарахаясь в угол комнаты. Еще бы не шарахнуться, когда вон там, в проходе, из которого они пришли, на полу стоит отрезанная голова Хамису! Той самой Хамису, которую она меньше минуты назад послала за веревками!
И эта голова моргает!!!
Она еще жива!
Была бы у них еще секунда или две, тогда бы все было иначе. Здесь были не просто девки, а сукебан, каждая из которых видела и не такое, пусть и не со знакомыми. Вооруженные, отчаянные, с плещущим в крови адреналином, они бы…
…но времени рука, высунувшаяся из-за угла с пистолетом-пулеметом, им не дала. Огонь был открыт сразу же. Град пуль из знаменитого скорострельного «Heckler Koch MP5» хлестнул по плотной толпе молодых женщин, пронесясь по ним косой смерти. Весь полный рожок был опустошен всего лишь за три секунды, после чего рука с оружием исчезла.
Ирис хотела кинуться вперед, попытать счастья, пока неведомый враг перезаряжается, но вместо того, чтобы шагнуть, почувствовала, как оседает на бетон. Странные ощущения в животе заставили её опустить взгляд… и она увидела расплывающееся кровавое пятно прямо… по центру. В ушах зашумело.
Голова закружилась. Она пыталась остаться в сидячем положении, но гравитация и жгучая разрывающая боль начали скрючивать Ирис в позу эмбриона. Она боролась, она пыталась подняться, возможно, это даже удалось бы с чужой помощью, но все вокруг, из тех, кто остался на ногах, казалось, потеряли всякий рассудок. Они бегали, кричали, тормошили упавших, стреляли туда, откуда ранее пришла смерть и… умирали сами.
Для Плаксы это напоминало какое-то волшебство. Страшная рука, вооруженная скорострельной смертью, возвращалась еще дважды, добирая свой страшный урожай. Те, кто между этими появлениями принимал решение покинуть комнату, больше не появлялись. Оставшиеся в живых, те, кто лежал на полу, зажимая раны, прямо как Ирис, могли только плакать, стонать сквозь зубы и шептать какие-то глупости.
Она моргнула. Медленно, почти сонно. Где же помощь? Сколько времени прошло?
И… кто это?
Очень высокий, мощный разворот плеч, грязная рубашка с закатанными руками, мощная грива нестриженных волос. Короткий небрежный взмах катаной, легко и беззаботно вскрывающий горло лежащей Синобу. Отходит, не обращая внимания, как лежавшая ранее без сознания сукебан на мгновение приходит в себя, начиная хватать ртом воздух. Бессмысленно, дурочка, тебе же глотку вскрыли, воздуха не будет.
Если бы не жуткая боль в животе, Ирис бы даже улыбнулась откровенно глупому образу смерти своей старой подчиненной. Впрочем, еще спустя некоторое время, её настроение коренным образом изменилось — добив последних из сукебан, здоровяк размашисто шагнул к ней, а затем поднял, схватив за горло. Легко и непринужденно вздёргивая взрослую женщину прямиком к своему закрытому маской лицу.
Она узнала его до того, как он спустил с лица маску.
— Т-хы? — вяло удивилась Ирис и… тут же заорала, когда стальные пальцы впились ей в лицо, сдирая с лица её знаменитую повязку, под которой она прятала вечно слезящийся глаз.
Сдирая вместе с глазом.
Женщину затрясло в агонии, девятимиллиметровая пуля, попавшая в её пищеварительный тракт, разрушила достаточно, чтобы минуты её жизни можно было перечесть по пальцам, но боль Плакса еще ощущала в полной мере. Правда, недолго. Поставив её на колени и отпустив, юноша позволил раненной банчо сделать прерывистый судорожный вздох, а затем попросту отрубил ей голову вновь взятым в руку мечом. Снес так ловко и быстро, что не пришлось нагибаться, чтобы подобрать с пола — он снял её рукой.
А потом ушёл куда-то наверх, оставляя за собой лишь человеческие и собачьи трупы.
Возможно, всё было совсем иначе, если бы в подвале этой проклятой клиники сейчас не бушевал огненный шторм температурой в тысячи градусов, если бы сюда не ехали крайне обеспокоенные случившимся люди, имеющие начальников, которые долго будут с недоумением глядеть на фотографию отрубленной головы Ирис Плаксы, насаженной на штырь, расположенный на крыше бывшей клиники.
Однако, тут можно сказать одно. Эти люди не будут обеспокоены возможной утечкой данных о лаборатории, располагавшейся в подвале, но не только потому, что их убедят в этом операторы, вовремя запустившие систему зачистки (и получавшие данные с камер до последнего момента), но еще и потому, что у головы покойной главы альянса Джакко не будет языка. Точнее, он будет вбит в пустую глазницу на черепе так глубоко, что даже самый недогадливый поймет намек на то, что Ирис Плакса когда-то что-то сказала, не подумав, совершенно не тому человеку.
Глава 17Зачеркивая пункты
Изящная, юная и уже очень знаменитая, Мия Ханнодзи стояла в позе любительницы фигурного катания на одной ноге, отставив вторую. Её руки были подняты к небу, а на устах царила счастливая улыбка. Моя поза была слегка похожа на её, только ноги я не задирал, а просто и скромно смотрел в то же небо, чуть подняв голову. Неба я не видел, а видел задницу бывшего топ-айдола Японии, одетую в шорты, но это лишь потому, что сама Мия стояла у меня на ладони, поднятой к небу.