, — вопросительно и с вызовом уставился на меня "патриот".
— А что представлять, первые два года Второй мировой все наглядно показали. В следующей войне таких сроков не будет. Только теперь вы подумайте, а кто с вами собирается воевать и что защищать будем? — я в недоумении развел руки и намеренно начал провоцировать собеседника. — Ну, победил Китай или США нашу грозную и непобедимую, кому от этого плохо? Народу? А что потеряет народ в этом случае? Реально ничего народ не потеряет. Или ему сейчас хорошо? Михаил Степанович, вопрос "кому на Руси жить хорошо" – это вопрос не то что с бородой, а с бородищей, поэтому кончайте пустословить. Вы не политрук, а я не несознательный боец. Образ жизни теперь народу защищать не надо, у вас в России капитализм и демократия. От общенациональных достояний ничего не осталось, все по частным рукам пошло и не только по российским. Нет у народа стимулов ни моральных, ни материальных, чтобы идти умирать за богатство Абрамовичей и Вексельбергов. Давайте к вашему видению персоналии, ради которой вы прибыли и постарайтесь, чтобы я проникся реальной важностью этой персоны для истории, — я был разочарован. Ура-патриоты, сами ни хрена не делающие, очень напоминают Ленина на броневике.
Насколько я помню аналитику в Сети, то Министерство обороны там на первом месте по разворовыванию, как в абсолютном зачете по астрономическим величинам цифр, так и в процентном, отпиливая с каждого бюджетного рубля больше двух третей. С этими врагами" патриоты" почему-то не воюют.
— Хорошо, я расскажу пока без фамилий, согласны? — я кивнул в ответ.
— Значит по порядку. После лихих девяностых и дефолтов понемногу начала восстанавливаться оборонка. Потеряв пятнадцать лет и целое поколение ученых мы смогли вытянуть отдельные направления на достаточно современный уровень по науке, но по-прежнему отставая технологически. Современные станки и обрабатывающие центры с высокой точностью обработки на западе были объявлены продукцией двойного назначения и в Россию не поставлялись, по крайней мере официально. Неофициальные поставки оказались чреваты отсутствием сервиса, запчастей и программного обеспечения с обновлениями. Это очень быстро делало дорогущее оборудование или неработоспособным, или быстро стареющим. На западе полтора-два года для постоянно работающего станка – это срок морального старения и физического износа, связанного с потерей точности. Выход нашелся в китайском оборудовании. Лидеры европейского производства прецизионной техники, например та же австрийская "Абу-Матик" передали изготовление своих станков и обрабатывающих центров в Китай, в самой Австрии оставив только наклеивание ярлычков на оборудование, обучение и подготовку программ. Те же игольчатые подшипники и шаговые электродвигатели, а это основа для металлообрабатывающего оборудования высокого класса точности, в Китае стоили в два-три раза дешевле. Это если их покупали в Китае, а не их же, но в Австрии. Всеми правдами и неправдами удалось собрать в одну производственную группу несколько выживших оборонных предприятий и снабдить их приличным оборудованием. Человек, который вытянул такую задачу, сам не только производственник, но и выдающийся ученый. Ему удалось отстоять целостность производства и сохранить кадры. При этом он сумел таким образом поставить себя, как руководитель, что даже самые оголтелые и жадные чиновники и партократы не решаются лезть к его научно-производственной группе. Представьте себе человека с авторитетом Королёва или Курчатова в наше время. Если он умрет, то замены ему мы пока не видим. Есть ученые, есть производственники и даже руководители имеются, а вот такого авторитетного универсала пока нет. Поэтому вероятность того, что после его смерти разорвут на части предприятия и портфель заказов, очень велика. Соответственно страна и армия недополучат очень многое и опять будет потеряно самое дорогое – время! — "Петров" выдохнул, вытер платком вспотевший лоб и смотрел на меня.
— Какой диагноз ему поставили? — я догадывался, о ком речь, но пока это не главное.
— Неоперабельный рак желудка, сейчас ему проводят лечение, но врачи сами признают, что это только для снижения болевых ощущений.
Я назвал вслух фамилию и по лицу "Петрова" понял, что угадал.
— Я жду больного послезавтра в клинике Анцирананы, историю болезни и все снимки иметь с собой, — я написал на салфетке адрес.
— А не могли бы…
Я резко перебил собеседника.
— Нет, не мог. Даже если вы приедете на танке к дантисту, он не броситься разбирать свой кабинет, чтобы вылечить ваш зуб там, где это вам удобно. Хотя бы из соображений санитарии. Поэтому послезавтра утром я жду больного в клинике, а к обеду можете отправлять его обратно, хотя я бы рекомендовал дать ему сутки отлежаться, — я начал вставать из-за стола.
— Вы хотите сказать, что вылечите неоперабельный рак за несколько часов?? — явно не верил офицер.
— У меня пока из двух с лишним сотен безнадежных больных никто не умер, все взяли и выздоровели самым загадочным образом. Да, и еще один момент хочу обговорить сразу. Если к вам когда-нибудь обратятся с вопросом по лечению у меня, то дайте им сайт, на котором у меня работают специалисты. По блату я никого не лечу и делать этого не буду. Моё сегодняшнее решение – это не ваш успех, а их, — я показал на моряков.
— Мне за ребят радостно, теперь они не одни.
Глава 9
Я уже час наблюдал за работой моей индусской команды. После сообщения Раджи о том, что один из наших спутников хотели уничтожить, я сначала поехал к дому. Там у меня был один хитрый планшет, дающий мне дополнительные возможности в работе со спутником, о которых я никому не говорил.
Как я понял из коротких объяснений индусов, в спутник попал какой-то предмет и откинул его почти на сто километров к Земле. Удар прошел по касательной и спутник сейчас один из операторов возвращал на место, потратив час на то, чтобы восстановить связь и переориентировать антенны станции. Ориентацию спутника на Землю восстановила автоматика самого спутника. Двое парней мониторили орбиты, с которых возможно было падение загадочного предмета. Раджи просчитывал экономическую подоплеку ЧП, пытаясь выяснить, кому выгоден сбой в работе системы наших спутников. Пятый оператор пытался просчитать возможности попадания в спутник космического мусора или метеорита, анализируя отчеты об авариях в космосе.
Я выяснил точное время аварии и с планшета подключился к системе станции наблюдения. Можно попробовать вывести данные по защитному полю, которое появилось у спутника, после проведенной Дейвом модернизации. Хотя я не прав, вряд ли модернизацию производил Дейв, скорее всего это их "главный по полетам" приложил свои шестипалые лапы. Отмотав назад таймер я начал посекундно просматривать время перед ударом. Дождавшись начала анимации о появлении предмета в зоне защитного поля, перешел на миллисекунды. Предмет, напоминающий по форме и размеру бокал для шампанского, вошел в зону защитного поля, которое начало сжиматься, как воздушный шарик под пальцем. Предмет срикошетив, отскочил немного в сторону, изменив направление и начав беспорядочно вращаться. Еще раз смотрим, так, предмет летит прямо и входит…стоп, вот оно. предмет летит ПРЯМО. Откуда в космосе взялся посторонний предмет, который четко и направленно может лететь, не кувыркаясь? Два варианта ответа: или он выпущен из ствола, или имеет собственную систему стабилизации.
Так, теперь начинаем отодвигать картинку и рисуем вектор подлёта предмета.
— Парни, есть какие-то данные по орбитам? — я обратился к двум индусам, которые мониторили орбиты пролетающих относительно недалеко, спутников.
— Ещё пятнадцать минут и будет полная картинка, — отозвался симпатичный кудрявый паренек, которого я часто видел в последнее время с одной очень интересной филиппинкой, судя по всему дело у них шло к свадьбе. Я еще раз отмотал анимацию и начал просматривать увеличенную картинку отлетающего предмета. Нет, никаких самостоятельных попыток стабилизации у "бокала шампансого" я не увидел.
— Раджи, что у тебя по экономике? — я видел, что Раджи смотрел на свои списки и думал.
— Шеф, у меня пока слишком много вариантов. По идее мы можем затронуть интересы восьми компаний достаточно серьезно и еще семи косвенно, — смущенно отозвался мой главный специалист по связи.
— Шеф, есть картинка, скидываю в общую папку, — я принял от группы мониторинга подготовленную схему движения наших ближайших спутников-соседей и наложил на неё свой рисунок с направленным лучом высчитанного вектора. Есть контакт! Мой лучик вектора четко уперся в одну из орбит.
— Смотрите номер семь на схеме, это то, что мы ищем, — я довольно откинулся на спинку кресла и полез за сигаретой.
— Спутник "ХеллаСат 2", компания "Арабсат", Саудовская Аравия, центр управления в Эр-Рияд, — спустя полминуты отозвался Раджи. — У меня в списке основных заинтересованных фирм они были на третьем месте. Шеф, покажи, как сосчитал? — попросил Раджи. Я посмотрел на свой планшет, самого защитного поля на моей схеме не было, только спутник и линия вектора. Такую схему можно и показать.
— Надо вам в бильярд научиться играть, лучше бы в трехмерный, — я показал свой рисунок и линии орбит.
— Раджи. Мне надо максимально полные данные по всем их спутникам. Орбиты, назначение, внешний вид, вес, материал корпуса, короче всё что сможешь узнать, — я собрался и пошел к выходу. Уже на ходу по рации вызвал Агреева и узнав, что он у причалов, поехал туда.
Мне нужны МОНки. (МОН – Мина противопехотная, Осколочная, Направленного поражения, управляемая).
Глава 10
В конце 1954 года в Кейптауне состоялись переговоры главы транснациональной корпорации "Де Бирс" Э. Оппенгеймера с бывшим начальником 4-го управления британской контрразведки МИ-5 П. Силлитоу. Чуть позже в переговоры был вовлечен бывший глава британской разведки МИ-6 Э. Спенсер. В результате этих консультаций осенью 1955 года возникла так называемая Международная организация алмазной безопасности – спецслужба корпорации "Де Бирс", основная задача которой – борьба с нелегальным рынком алмазов.