Ну наконец-то дождался. Звонок от Александра. Я уже сам набирать хотел его через несколько минут.
— Да, Александр, слушаю.
— Привет, у нас все в порядке, но мы все ещё сидим на переговорах. Те участки, которые на твоём плане под номером два и три, пока заняты. На них уже выданы лицензии на несколько лет. Вопрос сейчас изучаем и решаем. Два участка из четырех еще шесть лет будет исследовать одна фирма, которой и будет дано разрешение на добычу, если что-то найдется. Они даже нашли алмазы в одном месте, порылись немного, а там почти пусто. За год работы совсем разорились и уже теперь два года как стоят. Ничего не делают, нет денег. У этой фирмы два хозяина, один уехал из страны и неизвестно когда будет. Второй – сын одной из шишек местной Демократической партии, но он не при делах. Похоже от него только деньги и разрешение нужно было. У сына есть полная нотариальная доверенность на саму фирму и все имущество. Поэтому если интересно, то можно купить готовую фирму и два участка при ней сразу с разрешениями. Документы пока никакие не видел и имущество не смотрел. Жду решения о том, надо это нам или нет. Информацию получил от одного местного чиновника, который им документы оформлял на сами участки. Задал вопрос о том, может ли он что-нибудь полезное узнать дополнительно за отдельные деньги. Ответ положительный. Поэтому ему можно задавать любые вопросы. Пока о возможности выкупа этой фирмы он говорит только предположительно. Сынуля, который остался за хозяина, скорее всего сам не верит, что из этой его затеи можно вернуть хоть какие-то деньги. Кстати, геологоразведку они провели, и вроде бы даже очень дорогую, но кроме того ерундового места ничего больше не нашли. Ты уверен, что нам стоит искать повторно?
— Да, Александр, уверен. Узнавай все, что можешь. Фирму будем покупать. Вызывай нашего юриста или нанимай у них самого лучшего. Пусть проверяют по своей части всю информацию и документы, — еще бы я не был уверен. На тех участках, которые назвал Александр было три не очень большие, но перспективные трубки. А мне и не надо большую. Обычно самые лучшие алмазы лежат в центре воронки. Чем скорее туда докопаемся, тем лучше.
На указанном месте площадь выхода трубок была примерно полгектара каждая. Если что, одну освоим очень быстро, как только с Ганы перебросим оборудование. Хотя три самосвала и экскаватор побольше не помешают. А ведь это неплохая мысль! Надо купить эту технику и застраховать её у дебирсовской "дочки". Должна же быть у них в ЮАР своя страховая компания, или лизинговая какая-нибудь. Если по заказу концерна у нас что-то сгорит или взорвется, то хотя бы не за наш счёт. Поэтому пусть сразу подумают, или потом сами заплатят, если мы от них увидим неприятности в будущем. В том, что Оппенгеймеры нам постараются в ближайшее время создать такие неприятности, я почти не сомневался.
Глава 11
— Нуте-с, и где же тут наш больной? — я шел по кораблю в сопровождении каперанга Подкопайло. Военные сильно не хотели привозить моего будущего пациента ко мне в клинику. Я подумал, что мне лишние хлопоты и ответственность тоже ни к чему и согласился провести лечение на корабле. С капитаном мы расстались в отличных и дружеских отношениях. Сейчас тепло встретились и пока шли по кораблю, он мне рассказывал о проведенном испытании с моими подарками, без которых мы их с острова не отпустили.
С подарками получилось довольно забавно. Когда, во время их приезда, я подошел к столу с моряками, то Сорокин встал и представил меня всей компании. Я заказал себе пива и с удовольствием слушал русскую речь и разные забавные случаи, которые постоянно вспоминали присутствующие.
— А ты помнишь Голубко? Он ведь все-таки сделал большую козу тому авианосцу. Когда про вражьи учения узнали, его лодку как раз туда в автономку направили. Голубко уже на пенсию собрался, а наш контр-адмирал его на этот авианосец и купил. Он же со своим пунктиком в башке, что мечтает по авианосцу стрельнуть, не то что весь штаб высушил, а и нам на пьянках-вечеринках всю плешь проел, аж со времён училища. Ну вот, под авианосец наш комфлот его и подписал еще на одну автономку. И ведь выследил-таки он тот авианосец, даром, что ли, штабные ему все расклады про эту посудину скидывали. Они пока его скрадывали, из-под воды неделю не поднимались, а как на дистанцию атаки вышли, да в перископ его увидели, то ручки-то и зачесались…— рассказчик сделал театральную паузу, пользуясь общим вниманием. — Короче… стрельнули они… — оглядел он присутствующих.
— Да ну нах… брешешь же, капдва, — недоверчиво произнес наш старпом с "Росслау".
— Собаки брешут, а мне потом парни на ухо верно шепнули, так и было, стрельнули…— он снова сделал вид, что крайне заинтересован содержимым кружки.
— А дальше-то что? Попали? — опять не выдержал старпом.
— Да куда там, кто же дерьмом попадет. Они на перископ вышли, все данные для атаки ввели, и гальюны пневматикой продули. Неделю же в режиме молчания под водой шли, гальюны-то переполнены… вот и продули их, вместо торпеды, только авианосец один черт загорелся, и неслабо, — не, ну какой мастер! Капдва не спеша допил кружку, вытер усы, и начал оглядываться на бар, чтобы повторили.
— Степаныч, не трави душу, как авианосец может от дерьма загореться? — весь вид нашего старпома был воплощением всемирного недоверия. Похоже, собеседники неплохо знали друг друга, а остальные сейчас просто наслаждались спектаклем.
— Да самым настоящим образом и загорелся. Голубко второй раз на перископ вышел, и сам охренел. А когда вслух сказал, что авианосец горит, то особист его от перископа оттолкнул и давай сам смотреть. Представь, капитана от перископа оттолкнуть! Особист, сука, стекло над панелями пуска торпед чуть что носом не обнюхал, стекло цело, а авианосец горит. Во, дела…— капдва занялся содержимым пенки от пива из свежепринесенной кружки. Желваки старпома ходили, но он молчал, молчал и рассказчик, задумавшись над смыслом жизни, и видимо выпав из реальности.
— Степаныч, а что авианосец вдруг загорелся? — спросил Сорокин.
— Да капитан у них нервный попался, наверно. Когда акустики про пуск торпеды сказали, он авианосец начал уворачивать, а тут как раз самолет садился. Ну и сел, еще на два других самолета. вот тебе и пожар, — перекатывая кружку, и глядя куда-то в пространство рассказчик был занят одному ему видимому картинами.
— Так не было же торпеды-то, — не выдержал старпом.
— А ты уши у акустика одень и попробуй отличить, когда подлодка пневматикой дерьмо из гальюна сбрасывает, или когда она той же пневматикой в тебя торпеду выстрелила. Короче, дали Голубко Красное Знамя и на пенсию отправили. А авианосец американцы в док оттащили, почти полгода в ремонте простоял. Только, парни, это не та история, чтоб зря где-то рассказывать, это я вам, как своим.
Вот так и сидели под истории и воспоминания. Увидев, что подкатила машинка с подарками, я попросил занести образец и показав на десятикилограммовую коробку, сказал. — А вот и подарочки от нашего стола – вашему столу. Рыбой угощать не будем, сами на своем сейнере наловить сможете, а вот мяском угостим. Принимайте подарочки для всего корабля, — я показал на коробки.
— Ну, для всего корабля маловато будет, — глядя на коробки, сказал недавний рассказчик.
— Десять тысяч обедов! Да ты лопнешь, детка, — рекламным голосом сказал наш старпом.
— Какие десять тысяч? — явно не понял кап два.
— Десять кило дели на двадцать грамм, получишь пятьсот в коробке, а в двадцати коробках – десять тысяч классных сухпаев, — отыгрался старпом за рассказ про подлодку.
— Да ладно, тут десять тысяч порций? — не верил капдва.
— А давай проверим, — старпом полоснул перочинником по ленте и вытащив упаковку показал её всем за столом. — Достаточно одной таблетки, — постарался он скопировать голос Папанова из "Бриллиантовой руки", потом принес из бара две тарелки и стакан горячей воды. — А теперь наш маленький индоокеанский фокус, внимательно следите за рукой, я сейчас буду вас обманывать, — старпом положил порцию сублимата в тарелку и залил стаканом горячей воды, затем быстро накрыл все сверху второй тарелкой. Потом сел за стол и, копируя капдва, занялся пивом. За столом молчали, лишь в конце стола двое обсуждали тему тросов и лебёдок.
— Ну… и что дальше? — капдва сдался, не выдержав окончания паузы.
— А дальше русские офицеры одевают салфетку, берут нож и вилку и наслаждаются, — ожил старпом. — Дайте вилку и нож нашему дегустатору-смертнику. Сейчас он нам за всё ответит. А теперь внимание, господа! Я заканчиваю фокус… Ап! — старпом снял верхнюю тарелку и показал всем бифштекс. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, — он протянул приготовленное блюдо капдва. Тот с сомнением потыкал вилкой, понюхал, и отрезав небольшой кусок, осторожно попробовал. Потом уже смелей попробовал больше, а затем спокойно и с удовольствием доел остальное.
— Ну как? — спросил у него один из гостей,
— Вкусно. Как дома побывал, — признался капдва.
— За прошлый месяц в Россию мы поставили четыре с половиной тысячи тонн, ну или двести двадцать пять миллионов порций таких сублиматов по пятнадцать рублей за штуку, — сказал я. Молчание за столом было достаточно долгим, потом кто-то присвистнул.
— Здравствуйте, Станислав Станиславович, — поприветствовал я своего пациента.
— Разве мы знакомы, что-то не припомню, — вопросительно посмотрел на меня больной, невольно поморщившись. Понятно, ему сейчас должно быть очень больно. Я смотрел снимки, еще бы, две опухоли и многочисленные метастазы. Ладно, сначала обезболим, потом будем дальше смотреть. Хотя ничего сверхъестественного я не вижу, и похуже у меня были случаи. Я одевал комплекс, успевая делать диагностику. Все-таки кольцо-диагност, это нечто, как будто очки одели при плохом зрении. Снял боль и уже спокойно просматривал меню и объем работы. Тут и кроме рака проблем хватает.
— Что же так себя запустили, уважаемый. Чего у нас только нет! Почти ничего нет. Давлением давно страдаем? — мне еще не нравилась спина, тяжелая травма, плохо залеченная. Смотрел дальше, слушая рассказ о недугах.