Четыре бульдозера, два экскаватора, шесть больших карьерных самосвалов день и ночь возили руду к обогатительной установке на краю карьера. Двое сыновей Ицхака поочередно прилетали на неделю, чтобы контролировать работу и учет на очень удачном месторождении, которое сейчас разрабатывала наша совместная фирма. Алмазы Ботсваны оказались хорошего качества, что было вполне ожидаемо, поскольку именно Ботсвана сейчас мировой лидер по цене продаваемых алмазов. Хотя по количеству добываемых карат уступает ЮАР и Намибии.
В Канаде мы с Ицхаком открыли СП, где 51 % акций принадлежал правительству Канады, а 49 % мы с Ицхаком поделили пополам. Заодно я оформил себе канадский паспорт, подав документы для оформления бизнес визы. Теперь восемьдесят процентов алмазов у нас проходили собственную огранку. На биржу Израиля мы поставляли лишь "ассортиментные" лоты, позволяющие поддерживать разнообразие алмазов, необходимое ювелирам. Самое приятное было в том, что появление алмазов "от Ицхака" никого не удивляло. Мы создали себе вполне приличную репутацию и не слишком сильно заморачивались с происхождением алмазов, когда составляли ассортиментный лот.
Помните, когда А. Н. Туполев предложил сделать бомбардировщик – носитель атомной бомбы – лучший, чем у американцев, Сталин ответил: "Лучше не надо. Сделайте такой же…" И "летающая крепость" была скопирована до последней заклепки.
В Канаде меня интересовало авиационное и космическое производство, которое исторически имело значительные наработки и очень конкурентоспособную продукцию. Особенно мне нравился новый самолет от Бомбардье серии CS. Канада этим самолетом легко могла конкурировать с Боингами и Эрбасами последних моделей, естественно в своем классе. Самолет получился недорогой и в то же время гораздо более экономичный, чем его именитые и "брендовые" соперники из Европы и США. После того, как российские ТУ-154 перестали пускать на зарубежные аэродромы, где они уже не подходили по требованиям к шуму и загрязнению, а новые модели оказались не столь удачны, российские авиакомпании в массовом порядке стали закупать Боинги и Эрбасы, окончательно убивая собственный авиапром.
Однако Россия упорно не хотела прибрести чью-либо удачную лицензию и загрузить свои производственные мощности, бездарно растрачивая средства на чужие готовые самолёты. Видимо удачный опыт с приобретением пятьдесят лет назад лицензии для производство "Жигулей" у ФИАТа был разовым явлением, которое смогло тогда поднять и поддержать развитие собственной промышленности на несколько десятилетий.
— Ицхак, как ты считаешь, нам имеет смысл увеличивать добычу алмазов, или пока нам хватает этого уровня? — мы сидели у меня дома и в очередной раз занимались оценкой партии алмазов. Мой фрегат-грузовик с дронами на борту сейчас завершал работу над третьим местом, из пяти ранее найденных у берегов Африки. Дейв в этот раз привез замечательные по качеству камни, рассказав мне, что такая возможность появилась после разговора с покупателями графита, который я ему отгружаю в каждый их прилет. Кроме меня камни столь высокого качества редко у них кого интересуют, поэтому лучше, если заказ на такую продукцию будет сделан заранее. Используя более мощные установки для создания искусственной гравитации и более толстый слой подсыпки самого графита можно увеличить процент получения крупных и чистых камней. Таким образом я стал получать более качественные камни.
Сейчас я находился в некотором затруднении. Показать ювелиру сразу слишком много камней высокого качества было опасно. Ицхак далеко не глуп, и он хорошо понимает, что подобное количество высококачественных алмазов невозможно получить за короткий промежуток времени. Если только не собирать их со всего мира, копаясь и выбирая лучшее из лучшего, чего никто не даст сделать. Делить эти камни на небольшие партии нельзя, а то у меня скоро их скопится очень много, потому что прибудет новая партия. Тогда я не успею продать и четверти из уже привезенных. Надо будет попробовать предложить их в необработанном виде в Эмираты и в Россию, на смоленский "Кристалл", который постоянно жалуется на низкое качество алмазного сырья.
— Сергей, что ты хочешь предложить для увеличения добычи? Если ты имеешь в виду запуск работ по вскрытию второй трубки, то этого пока делать не стоит. У нас небольшой карьер, который мы выберем меньше, чем за год, и тогда можно продолжить работу, перейдя на вторую трубку. Сейчас вложиться в два карьера, чтобы через год оба закрыть, нам невыгодно, — Ицхак лишь повторил то, что мы уже не раз с ним обсуждали. Про третью трубку, которая была в сорока километрах от нашего карьера, я ему не говорил. Геологи её пропустили, видимо потому, что трубка была с маломагнитными породами, и если бы не высокая чувствительность поискового модуля, работающего по нескольким характеристикам одновременно, то и я бы её не заметил. Не заметили её и две геологические экспедиции, отчет об объеме работе первой из них я видел:
I. Выполнение высокоточных аэрогеофизических съемок для решения широкого спектра геологических и экологических задач:
Аэромагнитная, включая градиентометрию.
Аэрогравиметрическая.
Различные модификации аэроэлектроразведки:
частотная;
импульсная (time-domain).
Аэрогамма-спектрометрическая.
Аэроспектрозональная в инфракрасном диапазоне.
II. Обработка и интерпретация аэрогеофизических, аэрокосмогеологических, геохимических и геологических данных.
— Я тебе говорил, что мы сейчас переводим один из спутников прямо к нашему карьеру? На спутниках у меня есть кое-какая аппаратура для геосъемки. Поэтому думаю, что скоро мы найдем еще не одну трубку. Это первый вариант. Второй вариант у нас появился совсем недавно. Одна фирма построила корабль для разработки железомарганцевых конкреций со дна океана. Парни отличные кораблестроители, только они не учли важный момент. Качество конкреций в прибрежной полосе на порядок хуже, чем на больших глубинах, а их оборудование рассчитано на глубины до пятисот метров. Поэтому они сильно просчитались в цене добываемого со дна металла, и добыча оказалась его нерентабельной. Если сейчас купить этот корабль, то нам на него можно поставить дополнительное оборудование нашего профиля достаточно просто. Учитывая, что мы не собираемся возить столько поднятого со дна груза, так как можем проводить обогащение прямо в море и выкидывать за борт пустую породу. А прибрежных районов у берегов Африки, содержащих на дне алмазы, хватит на десятки лет работы. "Де Бирс" сейчас использует пять кораблей, которые намного хуже, чем тот, который мы можем купить.
— Сергей, старый Изя иногда не успевает за полетом твоей фантазии, но пока все твои предложения приносят такие деньги, которые я никогда не видел до сих пор. Мне снова стало интересно жить. И не только из-за денег. Надо рассматривать оба варианта. Сколько вложений нужно для запуска карьера мы уже знаем, как и получаемую прибыль. А как ты собираешься обсчитать вариант с кораблем, я пока не знаю.
— Ицхак, я же уже почти рассказал, как это можно сделать. "Дебнамибия", которая занимается добычей алмазов со дна, постоянно дает открытую информацию по количеству добываемых алмазов и по финансовым результатам. Поэтому мы можем вполне достоверно опираться на эти сведения. А нужный участок я попробую найти со спутников, или сгонять один из катамаранов к перспективным, но еще не занятым местам. Пробу грунта он возьмёт очень даже легко и в большом количестве. Нам потом достаточно будет пропустить привезенные образцы через нашу установку в Хайфе или в Ботсване. Вопрос не в этом. Я гораздо большую опасность вижу в том, что мы можем тогда уже сильно задеть интересы "Де Бирс". Или нам нужно сразу определяться с еще одним гранильным производством и дополнительным рынком сбыта. Это уже вопросы по твоей части. Поищи информацию по своим каналам, может быть найдется что-нибудь подходящее в Европе или Японии. Мы могли бы выкупить чей-то готовый бизнес и занять его нишу на рынке.
Глава 19
Прилет в Эмираты я подогнал по времени к прибытию "Росслау" в Джебел-Али. Сейчас мы с Хосни ходили по приобретенному для меня участку с шестью огромными зданиями из сендвич-панелей. Внутри каждого здания были двухэтажные офисы с наружной лестницей, душами и туалетами. Хосни приехал в Джебел-Али в три автомобиля, сейчас из двух машин вышли охранники и достаточно грамотно рассыпались по территории. Я удивился. Арабские Эмираты всегда считались очень спокойным местом и преступность искоренялась крайне эффективно. Даже шейхи и члены их семей мне часто встречались на дорогах без какого-либо сопровождения. Их машины на дороге отличить от других очень просто. Цифра на номере автомобиля будет меньше сотни.
Мне запомнился один случай, который произошел во время моей работы в ОАЭ. Полицейские ночью изнасиловали местную девушку. Через полчаса к ним приехал один из братьев шейха, занимавший пост начальника полиции, и без разговоров пристрелил начальника полицейского участка, где произошло изнасилование. Случай получил большую огласку и одобрение у местных жителей. Я неоднократно был свидетелем, как полицейские машины сопровождали по ночам пьяных туристов, следуя за ними метрах в пятидесяти.
— Хосни, что-то случилось? — я кивнул на охрану.
— Ничего особенного, но у нас сейчас конфликт с Йеменом, поэтому повышены меры безопасности, — мы пошли в следующее здание, хотя смотреть там особенно было нечего, все шесть зданий были абсолютно одинаковы. Шум в воротах и резкий звук сирены заставили нас оглянуться. Во двор комплекса залетел микроавтобус с тонированными стеклами, за которым гнался полицейский джип с включенной сиреной и проблесковыми огнями. Из микроавтобуса выскочило пять человек и начали стрелять из автоматов по преследующему их джипу. Двое из нападавших увидели нас и охрану, и несколько очередей выпустили в нашу сторону. Хосни оттолкнул меня внутрь здания и сам упал в проеме ворот. Внутри здания было достаточно темно, поэтому меня нападающие вряд ли теперь видели в такой солнечный день. Осторожно высунувшись из-за стенки и стараясь находиться в тени, я выглянул во двор. Стрельба не прекращалась, но автоматы стреляли редко. Охрана прижала бандитов за микроавтобус, а из-за ворот доносились сирены подъезжающей полиции и были видны машины с маячками, которые не могли заехать во двор через перегороженные расстрелянным джипом ворота. Я выскочил к Хосни и затащил его внутрь здания. Пуля попала ему в грудь. Сдирая с себя браслеты, которые я почти никогда не снимал, проклинал себя за то, что не взял пояс. Под тонкой шелковой рубашкой, в которую я был одет, он бы выглядел нелепо, поэтому покрутив его в руках, я выложил пояс в челнок. Оторвав от своей рубашки рукав и вытащив чистый платок я зажал места кровотечений, от сквозного пулевого ранения, и насколько мог быстро пытался ввести режим экстренного лечения. Хосни умирал, он очнулся и что-то хотел сказать, но вместо звука на губах появилась кровь. Челнок я вызвал прямо в ангар, понимая, что одних браслетов мне не хватит, с трудом затащил араба в медкапсулу и одел на него пояс. Теперь на него работала и капсула и комплекс. Фактически я вытягивал араба с того света, всеми доступными для меня средствами. Понемногу у него появились улучшения, а через пять минут я уже спокойно присел.