И она выпалила:
— Центральная площадь!
На неё посмотрели скептично. Вовсе не из-за страха, как вы понимаете. Из сомнения. Слишком большое пространство. Не охватить. Айса и озвучила:
— Не потянем. Жалко смотреться будет…
Нел подмигнула:
— Не будет! Я же говорю, что искры и пузырьки! Я загораюсь, девочки. И остановиться уже не смогу. Пусть лучше очередной срыв пойдёт на благое дело, чем Лавиль будет думать, стоя надо мной, насколько он, в этот раз, может распустить руки!..
Подруги горячо поддержали идею. Конечно, пусть лучше будет веселье, чем мужчина под боком. Даже самый лучший! Тем более, Лавиль. Его не назвал бы лучшим никто. Язык бы не повернулся.
— Что ж!
Алика встала с торжественным лицом. Подняла полный бокал:
— Выпьем, подруги, напоследок! И отправимся творить справедливость!
— Да! — воскликнула добрая Ильга. — Справедливость для всех женщин и девушек академии, что стенали под мужским игом!
— Да! — поддакнула Айса. — Стенали, пока не явились мы и не восстановили эту самую справедливость!
Нел тоже подняла бокал и провозгласила:
— Справедливость для всех и каждого!
Они выпили и пошли… Творить ту самую… Справедливость…
Глава 26
Дамиан вернулся из дворца относительно рано. И в относительном порядке. Адельмар, с женой и сёстрами были сегодня в "гостях" у королевской четы, а потому Эуфимия чувствовала себя относительно неплохо. Оскорбляла она его, во всяком случае, ярко, с огоньком.
Эльдару доставалось больше. Если бы все пожелания королевы супругу сбылись, он жил бы долго и несчастливо. Больше того, каждый день его должен был бы напоминать филиал преисподней по силе и характеру мучений. Вспоминая некоторые из этих "пожеланий" Дамиан передёргивался.
Самое страшное, что того же королева желала и собственному ребёнку. Который ни в чём не был виноват перед ней. Разве его вина, что всё происходит именно так?.. Глядя на эту семейную драму, Лавиль в очередной раз пообещал себе, что детей у него не будет. И решил завтра же отправиться с визитами к сёстрам, впридачу к обязательному воскресному семейному обеду у матери.
Устал он. Измотался. А ещё три месяца тянуть Эуфимию до родов. И не бросишь. Эльдар не выдержит. От него и так одни глаза остались. И улыбка Прекрасного Короля. Вот уж где самообладание!.. Под правильно подобранной одеждой не увидишь, что король сильно похудел, а лёгкая иллюзия скроет бледность и синяки под глазами. Выдержка сделает остальное…
Бедняга!.. Не могут они с Маром бросить его. И девочки Гарнарские волокут свою часть бремени. Даже юная Эль. И не бросает. Все они смеются, болтают, утешают королеву. Подпитывают. А Мар бледнеет почти так же, как брат. Из-за его горя. И собственного страха. Кто знает, что будет с Альтеей? Никто… Никто и ничего не может гарантировать им в этом мире!
Дамиан сидел на крыльце своего преподавательского домика с самого возвращения. Стакан с выпивкой стоял рядом полный. Он не притронулся к нему. Не помогает она, эта выпивка. Вот что… Смысл тогда травиться?..
— Нужно заказать у Альтеи фрилл, — подумал вяло. — Ну, и пусть она поймёт, как мне хреново… Она и так понимает. Кажется, она способна видеть всё…
Хлопнула дверь в соседнем доме. Сосед, Виллис, выскочил на крыльцо и сбежал по ступеням. Лавиль замер, и чуть ли не ползком стал пробираться к двери.
— Дамиан! Отзовись! Давай! Я, конечно, не вижу тебя, но знаю, что ты там!
Чуйку королевского телохранителя не обмануть! Лавиль досадливо поморщился. А Истор подошёл к живой изгороди, что разделяла их участки и громко зашептал. Магия не позволяла видеть, что происходит у соседа. Да и слышать тоже. Виллис и тут обходил запреты:
— Я уйду сейчас. А ты не простишь себе, если не пойдёшь со мной! Девчонки перепились и веселятся! Нелли Тал с подругами!
— А с чего перепились? — отозвался Лавиль, мигом добежав до своей калитки.
Друзья быстрым шагом пошли по направлению к академии. Виллис весело блестел глазами.
— Пьян, — тут же поставил диагноз Дамиан.
Истор и не отпирался:
— Я звал её с нами, со мной и парнями, в трактир. А она сказала, что девичник у них с подругами в пятницу. Мы ещё вернуться пораньше собирались… Не вышло. Там у них, похоже, веселье в разгаре. Пол академии по кустам прячется, смотрят.
— А ты зачем вернулся домой? — бросил Дамиан на ходу.
— Так освежиться. Растаскивал драчунов. Заблевали меня чуток и те, и другие…
— А с чего свара вышла?
Виллис расхохотался:
— Тебе понравится! Кто-то из пьянчуг назвал меня "криво сшитой рожей". Наши парни оскорбилась и полезли в драку. Чтобы ты понимал, Дамиан, их оскорбил не факт того, что друга обозвали… А то, что шрам назвали кривым. И само предположение, что ты можешь наложить кривой шов!
Лавиль сложился от хохота так, что едва не споткнулся. Истор поддержал его за локоть:
— Когда парни бросились на обидчика и его компанию с воплями: "Отличный шрам!" и "Что ты вообще понимаешь в швах?", те ребята поняли, что имеют дело с психами и попытались убраться… Только кто ж им дал?.. Честь шрама отстояли. Меня испачкали, слабаки… Теперь вот, пропущу самое интересное…
Дамиан хохотал:
— Нужно и мне с вами… Когда-нибудь…
Истор отозвался:
— Можно. Но только со старшими курсами, подальше от академии. И без Нел.
— А с чего бы это?
— Прости, друг, но она тебя терпеть не может…
Лавиль снова чуть не споткнулся:
— Она что, сказала тебе что-то?
— Нет. Но посуди сам. Рога и хвост не наколдуешь кому попало. Да ещё спьяну. Тут нужны пылкие, так сказать, чувства!..
— Глупости!
Лавиль начал явственно закипать. Истор знал, чем это чревато, а потому свернул разговор. Покладисто ответил:
— Посмотрим.
Как оказалось, Виллис был прав. Нелли Тал испытывала к декану целителей пылкие чувства. Более чем!..
Они мало что пропустили. По сути, разогрев, когда девушки настраивались и учились взаимодействовать между собой. Так что, можно сказать, что оба декана поспели как раз к началу представления. И сразу в партер. Почему?
Да потому, что подбежали они к центральной площади академии как раз со стороны общежития для аристократов. Из него, понятное дело, подтянулись компании Варнера и Дастона. А оба декана вклинились как раз рядом с ними. Остальные студенты, хоть и прятались в кустах, но подходить к "королям" и их свитам не решались. Потому в этой части "кустов" было относительно свободно.
Площадь ярко освещали здоровенные магические светляки и огненные иллюзии, которые полыхали языками огня. Звучала какая-то незнакомая, но, признаться, жуткая мелодия: суровая, ритмичная. Оба декана сразу сообразили, что происходит:
— Судилище, — охарактеризовал "сцену" Виллис.
— Срыв, — оценил состояние студентки Лавиль.
Видно было, что подпитывает и, в большой степени управляет этой вакханалией, Нелли Тал. Она стояла в середине круга, и буйные кудри её развевались, будто на ветру.
Собственно, все четверо девушек, стояли с центре круга. А где-то там, на периферии, теряясь в темноте, жались иллюзорные фигуры. Ждали своего часа, вероятно.
Дождались! Встали на колени и поползли к девушкам. Академия ахнула! На самом деле, дружное "Ах!" пронеслось по кустам потому… Что к Ильге Вардис ползли на коленях иллюзорные Авис Варнер и Астиг Дастон…
Очень реалистичные, подробные и похожие на себя… Не ошибиться!.. Они доползли до девушки, упали ниц и начали униженно просить прощения. Очень похожими на оригиналы голосами. Они просили прощения, и просили… Требовали, чтобы Ильга назначила им наказание.
Адептка Вардис, в который раз, доказала, что она истинная леди. Даже пьяная в стельку, она не кричала, не проклинал обидчиков и не сквернословила. Наказание не назначила. Вместо этого пробормотала сконфуженно. И магия усилила её негромкий голос:
— Ладно, Нел. Достаточно…
Для Нелли Тал было, судя по всему, недостаточно. Ведь именно она управляла "аристократами", как куклами. Даже губами, кажется, шевелила, вкладывая слова в их уста. А потому "аристократы" вскричали:
— Ах, нет! Мы, недостойные прыщи, не достойны прощения!
— Да, госпожа! И если ты слишком добра и великодушна, чтобы наказать нас, мы справимся сами!
"Варнер" и "Дастон" дружно взялись за руки и летящей походкой отправились немного в сторону, поближе к краю площади. Намеренно или нет, но они оказались совсем не далеко от своих реальных "близнецов".
Дружный, пусть и задавленный хохот, пронёсся по кустам и прорвался сквозь трагичную музыку. Чтобы Варнер и Дастон подали друг другу руки?! Или порхали с такими одухотворёнными лицами?!
Друзья настоящих Дастона и Варнера боялись шелохнуться. Дышать. Оба "героя" стояли с совершенно белыми от ярости и стыда лицами. Не в силах поверить, что всё это происходит на самом деле. Рыжая мерзавка издевалась над ними так, как это даже вообразить себе до этого нельзя было. Они станут посмешищем навсегда! Не отмыться!..
А копиям аристократов и дела не было до их переживаний. Как и их кукловоду. Они обменивались… Нет, не оскорблениями… Признаниями. Очень откровенными, стоит признать!
— Я мерзкий прыщ, и недостоин жить! — восклицал один.
— А я навозный жук, который никогда не поднимал башку к солнцу. Потому я, наверное, так туп и никчемен!
— Я не способен ощущать любовь и потому как упырь бросаюсь на любого, чтобы вытянуть из него хоть крупицу жизни!
— Я слишком труслив и ничтожен! И недостоин, чтобы меня любили!
— Я живой труп!
— Я обречён быть связанным навечно с женщиной от которой меня будет тошнить!
— Я не заслуживаю доброго!..
— Я заслужил всё это!..
Обменявшись "любезностями", иллюзорные недруги выхватили клинки и устроили схватку. Очень реалистичную, кстати. Только с той разницей, что они, в отличие от реальных бойцов, не уклонялись от выпадов и ударов, а с удовольствием насаживались грудью на клинок недруга или подставляли под него головы, руки и ноги.