- Красиво!
- Красиво,- согласился Дамиан.
- Спасибо, буду носить,- милостиво кивнула.
Встала:
- Мне пора. Когда решишь, что достаточно воспитался, зови. Сниму с тебя неприятности.
- А можно, я тебя просто так позову?- спросил вдруг Лавиль.
Девочка пожала узкими плечиками:
- Зови.
***
Вечером Дамиан приступил к исполнению второй части плана. Нужно ведь узнать, за кого мстит юная проказница. Он точно знал теперь, что это кто-то из Гарнара. Перебирал имена своих прежних любовниц, и не находил никого, кто хоть сколько нибудь подходил. Значит, придётся и дальше беспокоить, отвлекать девочку от её счастливой жизни.
Она наболтала не достаточно. Браслет действительно был чист, Дамиан не соврал. Но это не значило, что он отступил или отступит, пока не узнает правду.
Лекарь прошёл в спальню, уселся в кресло и думал некоторое время, разглядывая букет, до сих пор остававшийся свежим. Потом гибко поднялся и, не раздумывая больше, подошёл к прикроватному столику и дохнул на цветы.
Уселся на кровать и ждал. Прошло некоторое время. Букет мигнул в ответ. Ладно! Молодой маг посидел ещё немного и опять выдохнул на букет. Улёгся на постель и ждал. Цветы снова засияли в ответ... Несколько раз проделал Лавиль свою "шутку", пока на постель к нему не упал магвестник. Внутри было короткое, не подписанное письмо.
"Хватит баловаться!"
Дамиан рассмеялся. Получилось! Адресат не назван. Ну, и что? Связь всё равно налажена! Отправил:
"Хотел пожелать вам спокойной ночи, леди".
В ответ пришло:
"Спокойной ночи!".
Так и повелось...
Они переписывались теперь с утра и вечером. Утром письма были короткими. Вечером наоборот. Они шутили и болтали. Делились впечатлениями о дне, не рассказывая о том, что конкретно приключилось с ними.
Дамиан, в итоге, не стал выпытывать ничего у малышки, хоть и собирался поначалу. Это показалось ему нечестным и несправедливым. Девочка доверилась ему. Удивлялся только. Неужели ребёнок так одинок, что готов льнуть к тому, кого ненавидит? Или юная мстительница хитрит, играет свою игру и ему стоит ожидать нового подвоха?
Он не понимал мотивов девочки. А потому вёл себя с ней ровно так, как вела она. Шутливо, доброжелательно, немного легкомысленно. Малышка была умна и нравилась ему. Мало того, оказалось, что взгляды их на многие вопросы совпадают.
Прошла всего неделя, а он уже болтал с ней о своей работе, больных и исследованиях. Испытывая удивительное чувство общности и единства. Она задавала правильные вопросы, была внимательна и добра. А ещё...
Удивительное дело, но проклятие стало стремительно терять силу и пропало само, не прошло и двух недель. Дамиан пожурил даже мстительницу, что "вычхалось её проклятие, как плохое вино". Девочка посмеялась:
- Глупыш! Раз не заслуживаешь проклятия, значит, и не получишь! Ни одна ведающая не сможет прицепить. Разве что тёмная ведьма злой силой магии крови!
Чем дальше, тем больше... Дамиан начал подозревать, кто его юная подружка. И за кого она ему мстила...
Испытывал по этому поводу просто невероятный стыд. Потому и не поделился с ей до сих пор своей догадкой.
Глава 35.
После времени "для разговоров" и некоторых безумных, с точки зрения Дормера, поступков среди наших героев наступило "время взглядов". То, что случилось с каждым из них совсем недавно, толкало мысли именно туда: думать, соотносить. Пытаться разгадать того, кто так интересен тебе.
Карвин смотрел на Айсу. Так пристально, словно хотел увидеть, какая беда так мучает её, заставляя замерзать и леденеть, становясь прекрасной, но такой холодной, невозмутимой и отстранённой от всего. От самой жизни...
Айса украдкой смотрела на любимого и с тоской думала о том, как хотела бы она замёрзнуть, чтобы совсем ничего не чувствовать. Не могла. Просто не получалось... Неотступная любовь Карвина грела её даже на расстоянии, не давая проклятию Моры подобраться к сердцу.
Она удивлялась такой большой и кристально чистой его любви. Чем могла заслужить она такое? Конечно, ничем... Любовь - дар. Она отдаётся просто так. И ничего не ждёт взамен. Настоящая любовь... Карвин любил её так. И она тоже. Она тоже хотела отдать ему свою любовь, чтобы он знал, что не одинок, и чувства его взаимны. Чтобы не печалился. И морщинка, поселившаяся у него между бровей, пропала оттуда навсегда.
Она часто думала, что "простой" вопрос Моры, который вначале показался ей издёвкой: "Что самое главное?", невероятно глубок и сложен. Она быстро и бездумно ответила тогда, что это жизнь. Спроси богиня её сейчас, она сказала бы, что важнее всего любовь. И сильнее всего. Для неё... Если бы дело было в ней одной, она побежала бы к Карвину.
Но дело ведь не только и не столько в её жизни. Рисковать им она не может. Не станет. Не имеет права... И, наплакавшись ночью, утром Айса появлялась такой же "уверенной" в себе и "невозмутимой". Отчаянно опасаясь, что любимый догадается и придёт к ней с разговором. Тогда она точно не устоит.
Пока Карвин не догадался и не пришёл. Потому и кружились они друг рядом с другом, как два небесных тела, связанные между собой узами гравитации. Разлететься в стороны не могли. Но и сблизиться не получалось никак...
Кливен Кард смотрел на Лику, пытаясь разгадать её. Некоторые другие парни тоже... Они не могли понять, что кроется за безмятежным лицом этой ставшей удивительно красивой девушки, за её умной, чуть насмешливой, но такой доброй улыбкой.
У высокородного Карда не получалось разгадать. Он чувствовал, как "затягивает" его куда-то очарование Лики и ничего не мог с этим поделать. Ему даже страшно было. Молодой аристократ никогда ещё не привязывался к девушкам, считал их приятным и ненавязчивым атрибутом жизни богатого, титулованного мага. И вот же...
В его отношении к Лике не было ничего лёгкого и простого. Он не понимал её, но и отцепиться не мог. Обижался на её холодность, но не смел ни на чём настаивать. Радовался, когда она "снисходила" до него, и ему перепадало что-нибудь. Улыбка, ласковый взгляд, шутливые объятия.
Когда ранней весной его сестра благополучно родила, выжила сама и сын, он напился, конечно. Дважды. Первый раз с молодым отцом, помогая тому сбросить напряжение. А потом с друзьями в академии, чтобы расслабиться самому.
Парни смеялись бы, наверное... В одном ряду с ослепительной радостью за оставшуюся в живых любимую сестру, у него в памяти навсегда осталось ощущение бесконечного счастья, когда Лика кинулась к нему обниматься, поздравляя его.
Она расплакалась. И, наверное, не имела ввиду ничего такого. Только радость за друга... А он обнимал её, млея от счастья и правильности того, как ощущается она в его объятиях. Дурел, как счастливый олух. Ругал себя. И ничего не мог поделать...
Лика тоже смотрела вокруг. Многое замечала. О многом молчала. О себе, в том числе. Она так и не рассказала подругам о том, что случилось с ней летом. Никому из подруг. Успокоила их только. Всех их, включая Сьюлис.
Хитрая эльфийка подловила её на этом и, доказывая, что всё нормально и отношение к Гарнару у неё отличное, Лика должна была регулярно ходить в гости к леди Сель.
Теперь, когда Ильга перебралась туда, бывали подруги в княжестве намного чаще. Алика радовалась, что Ильга выглядит спокойной и счастливой. И какая удача, что её собственная, незначительная персона не волнует никого из блистательных эльфов!
Лариди вовсе не смотрел на неё. Ланель смотрел. Ещё бы! Он на всех смотрел. Всё замечал и анализировал. Нужно же ему было собирать "материал" для шуток, издёвок и умствования по поводу пороков и странностей человеческой природы!
Чёртов мудрец!
***
Лавиль смотрел на Нел. Будто видел её впервые. И себя тоже. Со стороны...
Он вдруг увидел себя глазами Нелли Тал и её дочери. Уверен был, что Нел никогда не стала бы жаловаться на него ребёнку. Не стала бы показательно вести себя, стонать и плакать. И тем не менее, дочь увидела такое страдание и боль матери, что возненавидела её обидчика.
Ощущать себя таким было просто невероятно больно и стыдно. Как же он всё-таки мерзок в этом своём эгоизме и сибаритстве! Думать, что все люди, а особенно женщины, рождены для того, чтобы угождать тебе!.. Как он докатился до такого?.. Или всегда был таким? И все его "лёгкие" романы были вовсе не лёгкими для тех, кого он так легко бросал? А что, если это и не "романы" были вовсе? Если с его стороны это был один голый эгоизм, а для его партнёрш обида?
Он много думал в те дни, пытаясь вспомнить и осмыслить, как можно больше. Впервые применяя свой разум учёного для того, чтобы анализировать себя самого. И замирал от отвращения к собственной тупости и чванству.
Считать себя хорошим человеком только потому, что у тебя ловко выходит лечить людей? Не уважая никого? Не испытывая искренней доброты даже к пациентам? Они ведь были для него, по большому счёту, загадками, объектами, на которых он оттачивал мастерство. А его ещё и хвалили!
Он смотрел на Нел в моменты особенно острого прозрения отчаянно и, казалось, что зло. Будто помощи просил. Но не подпускал её к себе. Уходил от разговора, если она пыталась спросить у начальника, отчего у него душа не на месте.
Осознанно отодвигал её. Ему не утешение нужно сейчас, а осознание и осмысление. А Нел? Она точно взялась бы утешать его. Сказала бы, что всё это глупости... В том-то и дело, что не глупости. Он заигрался. Настолько, что маленькая дочка женщины, которую он пожелал "осчастливить" браком, возненавидела его, видя обиду матери...
Почему ненависть и доброта девочки так поразили и ранили Дамиана?.. Кто знает... Может потому, что дети не умеют притворяться так, как взрослые? Из-за искренности малышки, которая сначала мстила ему, а теперь писала весёлые письма, в которых доверчиво делилась тем, что с ней случается забавного и интересного в каждом дне?
Дамиан ломался. Сторонился всех. Особенно Нел. Стыдно было. Больно. А к девочке льнул. Писал ей длинные письма, где с юмором рассказывал о том, что происходит в больнице.