Она снова выглядела хрупкой и надломленной. Как птица с перебитым крылом. Даже сидела так, как-то неловко… Куталась в эту свою шаль и отводила глаза…
А девушки снова испытали приступ беспомощности. Вот что сделать, чтобы она ожила? Совершенно и полностью? Как можно изгладить из сердца "такое" горе и опыт?..
Илевей словно услышал их. Скорбно оглядел молодых и наивных этих пташек:
— А никак вы, девицы, это горе не "изгладите". Она что, простыня вам, Ильга-то, чтобы гладить её?.. Вот твой опыт, Нел, можно "разгладить"? И то, что связывает тебя до сих пор с лекаришкой?.. То-то же…
Девушки нахохлились сильнее. А Илевей улыбнулся вдруг:
— Не печальтесь, девицы! Помогаете вы Ильге! И друг другу. Ещё как! Посмотрите на себя, вспомните, какие были вы год назад!.. То-то же… Любовь и дружба исцеляют сами по себе. И осознание приходит к каждой из вас, чего надобно вам от жизни… Да, только не бывает ничего легко, девоньки. Ничего не бывает легко… А потому не спешите. И Ильгу не торопите. И себя… Выздоровеете вы. Гордиться буду каждой из вас. Вот увидите…
Сладчайшим обещанием и утешением прозвучало для подруг это вот "увидите". Пока, вглядываясь в своё будущее, они не видели ничего. Только туманное марево. Что-то там клубилось и зарождалось, но увидеть что-то определённое не получалось…
— Нужно идти в бордель! — маловнятно уже заявила Нел после долгого молчания.
Илевей икнул. И руками всплеснул:
— Зачем же так сразу, ласточка!
Что удивило его, так это то, что подружки бедовой девочки не возмутились даже… А поддержали её. Айса поддержала:
— Точно! Дождёмся, когда лицо заживёт у тебя и пойдём. Не дело это с разбитой рожей, да в бордель.
— Ладно, — согласилась Нел. — А то сама, как жертва, буду.
Алика… Тишайшая Алика агрессивно накинулась на подруг:
— А меня, значит, что? Не берёте?
Айса флегматично качнула головой:
— Нет. Ты недостаточно выносливая, дорогая. А что как попадётся ненормальный клиент, как этот вот, Мерзкий Слизняк… Что тогда?
Алика надулась. Ильга попыталась утешить подругу:
— Ну, что ты, милая? Ну, не берут. И что? Меня вот тоже не берут, хоть у меня и опыт боевой есть… Мы что, не найдём чем заняться тут? Прямо в академии?
Илевей смотрел на своих девочек растерянными, квадратными глазами. Чуть не плакал… Скрепился и заговорил с ними на "их" языке:
— Не ходите в бордель, девоньки! Если уж вам невмоготу, то… Давайте я вам хоть парней нормальных подберу. И чтобы молчали…
— Зачем? — воззрились на него девицы.
Илевей даже покраснел немного и снова перешёл не деревенский манер речи. Особенно неловко было под взглядом Густа, который посмеивался в усы:
— Как, зачем? Для ентого дела… Раз уж вам невмоготу… Всё лучше, чем бордель…
Да, что ж такое!.. Не только девицы ржали над ним, как кобылицы. Даже под стол попадали. Но и Густ живот надрывал. Друг, называется!..
Домовой почти обиделся уже, когда Нел простонала:
— Мы не за "ентим делом" в бордель, Илевеюшка, а помогать! Ельмин обижает тамошних девушек. И не он один. Вот и хотим мы…
Илевей тоже свалился под стол. От смеха и облегчения. Всё хорошо с его ласточками! С ума не посходили! И смеются! Разморозились, наконец!
Глава 24
— Могу я отвлечь вашу адептку на время, многоуважаемый магистр Килиан?
Декан некромантов гнусно захихикал:
— Вы что же, мой юный друг, решили переключиться на кого-то погорячее, чем ваши слащавые певички? Что ж… Могу только приветствовать ваш вкус и желание. Ничто не может быть лучше, чем женщина, обладающая умом и волей! А уж если она способна пристукнуть тебя под горячую руку, а потом поднять под "холодную", так это и вовсе…
— Будоражаще?..
Закончил Лавиль вежливо. Декан факультета некромантии был таким древним, что иногда выпадал из реальности и зависал. Как сейчас. Или только делал вид?.. Кто его знает, этого хитреца!..
Вот и сейчас он внезапно ожил, разулыбался так, словно знает какую-то особо пикантную шутку и мотнул головой:
— Адептка Климт, не застаставляйте ждать самого желанного мужчину академии!
Айса заскрежетала зубами, но вышла вперёд с совершенно бесстрастным лицом. Чему она научилась тут, в академии, так это держать лицо. Магистр Килиан обожал проводить над пугливыми адептами самые будоражащие эксперименты. На выживание.
Лавиль, к счастью, не потащил её никуда. Отвёл немного в сторону. Бесцеремонно уставился в лицо. Даже не поздоровался:
— Как прошла ночь?
— А что, не заметно? — довольно грубо ответила Айса.
У неё был железный принцип: вести себя с окружающими ровно так, как ведут себя они. Вся эта доброта и сопли, не про неё. Была она добренькой… Так едва нищей не осталась, бесправной и замужем за первостатейный ублюдком. Ещё и дорогих своих стариков, остатки семьи, чуть не потеряла. Опекун выкинул их из дома. А кому нужны старые слуги?..
Лекарь окинул девушку профессиональным взглядом. Да, не красавица. Сегодня, особенно… Бледная настолько, что лицо сливается с бесцветными волосами. Такие же светлые брови и ресницы. И только чёрные, как уголья глаза горят, освещая всё это непотребство.
Лекарь вдруг мягко улыбнулся:
— Зря вы так. Вы ведь редкостно красивы, и знаете это. Эдакая снежная дева… Думаю, ценители прекрасного отыскивают вас сразу… Потому вы и ведёте себя так грубо. Отпугиваете?
Помимо воли, Айса фыркнула:
— Ублюдки прекрасного и извращенцы невинного, вы хотите сказать?
И подумала, что вот сейчас, оказавшись под прицельным огнём обаяния Доброго Эльфа, она понимает, почему к его ногам падают все женщины, без исключения. И как это Нел держится ещё?..
Прекрасный Эльф усмехнулся:
— Что же делать, дорогая, если искушённые люди они и есть, как правило, извращенцы? Почему?.. Да потому, что искушение приходит по мере познания… А познание ведёт к тому, что границы дозволенного раздвигаются… Иногда непозволительно широко для узких умов…
Тут Айса получила какое уже по счёту за это утро "откровение". Разврат, оказывается, может выглядеть и звучать крайне привлекательно… А следом пришла дикая мысль: он что, клеится к ней? Присмотрелась, и вздохнула с облегчением. Нет! Ни проблеска интереса! Скорее, забавляется. А ещё старается выбить её из колеи, чтобы была откровеннее.
Внутренняя стерва Айсы, которая помогла ей выжить и победить дядюшку, ещё сильнее наточила острые, как бритвы зубы, и ухмыльнулась ослепительной улыбкой. Это у неё есть то, что нужно красавчику, а значит, это он будет плясать так, как она скажет!
И она предельно грубо спросила:
— Чего нужно?
Он почему-то расцвёл:
— У вас просто впечатляющая устойчивость к внушению и манипуляциям, дорогая! Могу порекомендовать вас для работы в Тайную Канцелярию.
Фыркнула:
— Манипуляция, это когда? Когда вы редкостной красавицей меня назвали?
Он глянул на неё серьёзно:
— Нет! Тут я был совершенно искренним. И даже посочувствовал вам. С такой внешностью, вы лакомый кусочек для всех извращенцев в округе… В той же мере, как ваша подруга Ильга привлечёт всех романтично настроенных юношей той же округи. Она классическая "дева в беде": прекрасная, нежная, в высшей степени достойная любви. И всегда найдутся желающие "спасти" её. Что бы это ни значило. Смысл этого "спасти" будет варьироваться от степени благородства индивида. Точно так же, как, в вашем случае, дорогая, степень и вариант "любви" к вам будет диктовать степень извращённости.
Айса вздрогнула. Как он прав!.. Настолько, что брякнула:
— А Алика?
Он, с умным видом, поднял брови:
— Она и близко не раскрылась пока. Но, думаю, что ещё до того времени, как она повзрослеет, найдётся какой-нибудь высокородный ушлёпок, который приберёт её к рукам… С такой женой, можно будет не опасаться ни голода, ни войны. Она так умна, что вытянет из любой передряги. И так верна, что не предаст никогда. Даже если будет ненавидеть и презирать своего муженька… Берегите её от опрометчивости…
И тут прав! Ровно так и она думала об Алике. Теперь, последнее:
— А Нел?
Он стал вдруг хмурым. Ответил отрывисто. Даже зло:
— Эта идиотка похожа на комету. Представьте себе живую комету, которая думает, мыслит, сияет и переливается так, что больно глазам!.. Она, как маленькое солнце, оживляет всё, что оказывается рядом с ней. Любого… А когда уходит, оставляет за собой только мрак и холод. Тоску и воспоминания…
Лицо его вдруг ожесточилось. Не осталось ни следа привычной мягкости. Притворства. И стало оно, это лицо таким непереносимо прекрасным, что Айсе осталось только порадоваться, что он стоит спиной к толпе её некромантов…
Он был сейчас истинным сидхе, этот Добрый Эльф. Даже глаза сияли, как синие кристаллы в горах Ганара. Любой, кто увидел его, уверился бы в том, что декан целителей, и правда, "мерзкий фейри". Не смесок вовсе. А чистокровный сын высокого рода.
Загадка! Она подумает над ней когда-нибудь. Пока не может… Пока сильно заболело сердце. Очень сильно… Кометы ведь не остаются надолго в одном месте?.. И он о том же. Словно мыслям её вторит:
— Кометы не живут долго… Они сгорают или уходят… Потому берегите вашу через чур любвеобильную подружку… И ответьте мне откровенно, как она перенесла вчерашнее "приключение"? Как обе они его перенесли? Ведь я прав, и у Ильги Вардис всколыхнулся весь её опыт?
К концу своей тирады он собрался. Заговорил профессионально. И трагичное выражение лица подсобрал в удобоваримое. Она помогла ему. Ответила доброжелательно и чуть шутливо:
— Опыт всколыхнулся у обеих. И едва не захлестнул. Хорошо, что домовой надоумил нас остаться на ночь, и кровати принёс… Им даже чай успокоительный, убойный кстати, не помог. Ильга плакала всю ночь. Нел будили кошмары.
Эльф благодарно улыбнулся ей:
— Знаю я этот удивительный чай. Если он не взял, остаётся только снотворное. Зайдите сегодня в больницу после занятий. Я дам вам шесть доз. Обеим девушкам на три ночи. Думаю, этого им хватит. И покараульте их ещё, пожалуйста.