— Что вскрыть нужно?
— Дом на территории академии.
Парень вздёрнул брови. Перевести это можно было только так:
— Ты что, дурак?
Карвин согласно кивнул и вслух озвучил то, что видел на лице своего собеседника. Признался покаянно, можно сказать:
— Дурак. Кто бы сомневался. Но, выхода всё равно нет.
Выползень из мира криминала поневоле заинтересовался. Молодой же парень. Любопытство у таких, как они, не вытравить. Примета возраста. Двигатель прогресса и взросления:
— И что ты собираешься вынести?
Карвин криво усмехнулся:
— Скорее уж внести…
И вдруг доверительно сказал:
— Мы не собираемся грабить или убивать. Только напугать.
— Нахрена? — удивился вор. — Такой гемор, и без повода?
Даже маска не скрыла, насколько он удивлён и шокирован. Карвин поневоле пожалел парня. При такой жизни, как у него, никакого веселья и шуток быть не может. Риск, настороженность, опасность, не только от полиции, но и от своих… Внук ведающей посочувствовал и разоткровенничался:
— Чтобы препод из академии убрался.
— Нахрена? — снова не понял смысл планируемой акции молодой преступник.
Карвин замялся:
— Я не могу сказать. Это не моя тайна.
Парень заинтересовался, судя по всему, не на шутку. И решил, видно, выжать из него информацию. По капле:
— Скажи, что можешь. В чей дом, для начала, ты собираешься что-то вносить?
Карвин недолго мучился проблемой выбора. Сам пришёл… И сказал уже немало… Вздохнул:
— Не знаю, слышал ли ты. Ельмин. Целитель, магистр магии…
— Извращенец и ублюдок! — тут же добавил парень.
— Знаешь? — удивился Карвин.
Парень тонко усмехнулся:
— Мы всех знаем. Особенно подобных уродов… Ну, так зачем его вытуривать из академии?
— Чтобы не умер, — вынужден был признаться Карвин. Такому, как этот паренёк, не солжёшь. Крайне сильный и опасный маг. Теперь, когда тот немного приоткрылся и расслабился с ним, он хорошо "слышал" его силы. И злость на всех и вся.
Вот и сейчас он равнодушно оскалился:
— Пусть сдохнет этот Ельмин. Зачем жалеть такого?
Дальше они ступали на совсем уж тонкий лёд. И Карвин ответил предельно расплывчато, как он считал:
— Нельзя. Так нельзя… Это будет грозить смертью моему другу…
— Девке твоей? — бесцеремонно уточнил молодой вор.
Карвин мотнул головой:
— Другу. Но моей девушке тоже… И мне.
Парень наклонился к Карвину ближе. Остро блеснул глазами:
— Что же она такого наворотила, эта ваша "друг", что твоя подружка будет защищать её, а ты подружку?
Карвин твёрдо ответил:
— Этого я не скажу.
Парень откинулся назад и беззаботно рассмеялся. Окружающие явственно вздрогнули. Студент-целитель решил, что его шансы стать трупом, который дружно будут утилизировать работники трактира, стремительно растут и приближаются к статусу "вот-вот".
Парень без имени и лица, нагнулся у Карвину и угрожающе прошептал:
— Разве такая малость стоит того, чтобы из-за неё сдохнуть?.. Ты же понимаешь, что, такой как я, всегда получает ответы и не терпит неуважения?
Наш с вами друг молчал. Размышлял о своих перспективах… Зря он, конечно, пошёл к этим типам, но чего уж… Не поправишь… Придётся отвечать. У него тоже принципы. Своих и слабых он не предаёт.
Вот так вот и бывает… Ты держишь лицо и прячешь страх, гордо готовишься пожертвовать собой, а тайны твои, оказывается, яйца выеденного не стоят! Губы преступника глумливо искривились:
— Смешные эти ваши "тайны"! И ничтожные! Вы, судя по тому, что ты выболтал, ведьму прикрываете. Девчонка прокляла этого урода и теперь мучается виной. Ну, не идиотка ли? А вы боитесь что она вскроется, и пытаетесь этого не допустить?
Более прямо и конкретно описать то, что происходит невозможно было бы. Только он не покажет это… Карвин старательно держал лицо. Он не выдаст своих, даже если скоро поплывёт бездыханным телом по какой-нибудь сточной канаве Дорма.
Парень без лица снова рассмеялся. Не зло:
— Верен своим, дурачок?..
И тут же продолжил негромко:
— Ладно! Сделаю сам! Это, думаю, будет забавно…
Карвин не спешил выдыхать. Спросил настороженно:
— А оплата?
Кривая ухмылка была ему ответом. И провокационный вопрос:
— Оплата услугой тебя устроит?
В который уже раз за этот вечер, готовясь поплыть по канаве, Карвин вынужден был ответить:
— Закон нарушать не буду.
Парень посмотрел вдруг на него снисходительно, как на юного, не знающего жизнь дурня. Скривился:
— А как насчёт того, чтобы помочь больным и страждущим?
Глава 35
Гейб, как попросил называть его криминальный талант, появился на территории академии совершенно обыкновенно.
Карвин и Нас ожидали, что он полезет через стену или воспользуется какими-нибудь удивительными артефактами, чтобы прорваться через защиту и заклинания, опутывавшие старинные стены, окружавшие замок академии и более поздние постройки… А он просто вошёл в ворота… И защита его пропустила.
Была ли на нём иллюзия, непонятно. Присматриваться к этому магу и уточнять они не стали. Жизнь и здоровье дороже.
Ленис, когда узнал, что вытворил друг, долго и витиевато матерился. Тем же вечером, вернее ночью, когда Карвин явился в их комнату едва живой, после пережитого. Он так искусно складывал неприличные слова в несколько этажей, что Карвин диву давался: где успел выучиться домашний, хороший мальчик? А после назвал его "отмороженным на всю голову идиотом без мозгов, понятия о жизни и инстинкте самосохранения".
Когда пришёл в себя немного, расспросил о встрече. И, выслушав всё, а Карвин рассказал подробно и честно, заладил снова о "тупом, безмозглом друге, который непонятно как дотянул до половины второго курса академии, что само по себе удивительно, ведь мозг в его черепной коробке, судя по всему, настолько мал, что напоминает высохший орех".
Бедный Нис! Карвин понимал и не обижался. Наоборот. Встал и приобнял приятеля, который лихорадочно метался по комнате. Тот пытался вырваться, недолго, правда. А потом привалился к его плечу головой и выдохнул:
— Дурак! Им же ничего не стоит пристукнуть даже такого, как ты! А каково будет нам всем без тебя? Айсе? Мне?
Он, конечно, давно раскусил нежности, которые витали в воздухе вокруг друга и белокурой подружки Нел. Одобрял и радовался за обоих. Не завидовал. Хороший он парень, Ленис. Вроде бы болтун и бабник, а уже сейчас один из талантливейших студентов. Верный друг.
Тренируется, как ненормальный. Раздался весь, подрос даже. До Карвина, конечно, не дотянул, но и не нужно ему быть таким "шкафом". Он выглядел тем, кем, по сути, и был рождён: сыном какого-то древнего рода. Высоким, статным, атлетически сложенным, но не тяжеловесным. Очень красивым. Умным и утончённым. Дурни они, эти его родственники! Им же хуже, дуракам, что не признали его!
Им можно было гордиться. Не только умом и дарованиями, но и благородством. Он даже к Дастону, который лупил его первых пол года учёбы никогда не испытывал злобы. Когда Карвин порывался отомстить высокородному, он останавливал его и грустно объяснял другу:
— Подумай сам!.. Он всегда получал всё, что пожелает, и так компенсировал то, как несчастлив. А тут Нел, на которой не просто где сядешь, там и слезешь, а где попытаешься сесть, там и ляжешь. Навечно!..с
Хоть он и смеялся и с девушками хороводился, а по Нел сох до сих пор. Но и в этом удивлял Карвина. Не обижался на неё и не пытался давить на жалость или ухлёстывать. Принимал её выбор. Она, наверняка, и понятия не имела о том, как глубоко запала в сердце Ленису.
Удивительно, но, в придачу ко всему, Нис умудрился подружился с Дастоном. Тот теперь официально тренировал его, ни от кого не таясь. Это вызвало у всех, без исключения, высокородных натуральный шок. А Даст привычно холодно поиздевался над ними, своими так называемыми друзьями:
— Разве он, этот лекаришка, не заплатил кровью за то, чтобы я принял его, как равного? Вот кто из вас сумел бы проявить такую удивительную стойкость?
Никто не смог бы. А попробуй приписать себе подобное геройство, так Даст, не сомневайтесь, найдёт возможность устроить проверку твоей "стойкости" по полной программе и в полевых условиях.
Ребята понимали это, молчали и приняли красавца-лекаря в круг высокородных. Стоит признать, что смотрелся он там не просто органично, а так, будто там ему и место. Несмотря на крайне скромную одёжку. Даст попытался как-то приодеть приятеля. Нис высмеял его при всех:
— Я тебе что, барышня, чтобы меня одевать?
Высокородные обиделись. Некоторым из них Астиг помогал "держать марку". А Даст тем же вечером на дальнем полигоне избил Ниса в кровь, как раньше. Лекарь только смеялся в ответ на ожесточённые выпады приятеля и его грозно сведённые брови:
— Девушку себе заведи! Не будешь таким обидчивым!
А уже потом, когда Даст подлечил его и они плечом к плечу сидели на настиле одного из "аттракционов" полосы препятствий, отдыхали и дышали свежим воздухом осеннего вечера, Нис непочтительно толкнул его плечом:
— Я не просто так брякнул, Даст. Заведи себе кого-нибудь, наконец. Ты как пружина взвинченный. И парни болтают, что ты совсем того…
Дастон не вспылил. Скосился на него. И вдруг ответил:
— Я бываю в домах…
Ленис фыркнул:
— Так я о том же! Парни говорят, что бываешь раз в три месяца. Или в пол года. Этого мало!
Дастон пожал плечами:
— Не хочу.
Ленис взял и брякнул:
— Это ненормально!
Ожидал взрыва или очередного издевательства, а Астиг снова расслабленно пожал плечами:
— Когда-нибудь ты поймёшь…
— Пойму что? — распетушился вдруг Нис.
Они одногодки вообще-то! Отстал он на два курса только потому, что три года подавался на стипендию, чтобы не зависеть ни от кого и никому не быть обязанным. А Даст смотрит на него, как на ребёнка. И отвечает так же! Вроде бы и по-доброму, но снисходительно: