– Это ещё что? – процедил Сайрус, пытаясь сдержаться от более крепких слов.
А вот Илиас сдерживаться не стал и вставил фразу, которая точно не предназначалась для нежных ушек Одри, впрочем, она и не слышала. А если и слышала, то никак не отреагировала.
– Что это? – совсем тихо повторил Лари, пятясь к двери.
– Ты можешь идти, Лари, – произнёс напряжённо, сам же шагнул к чёрному кокону, во что бы то ни стало, решив его разрушить. Я не мог просто стоять на месте и ждать. В прошлый раз, когда Одри лечила Фила, ничего подобного не было, значит то, что происходило сейчас правильным назвать нельзя.
Я уже почти коснулся тьмы, как Илиас перехватил мою руку и хмуро пробормотал:
– Посмотри.
Я и посмотрел. Купол был непроницаемым, но если напрячься, то сквозь плотный не то туман, не то дымку можно было увидеть очертание двух фигур – лежащего Грегори и склонившуюся над ним Одри. Вот только, мне почудилось, что я вижу кого-то ещё по ту сторону кушетку, кого-то едва различимого, и скорее вовсе не материального…
– Отойдите, – произнёс спокойно и протянул руку, желая развеять эту темноту и вытащить оттуда Одри. Но… Ладонь опалило болью, настолько нестерпимой, что я с трудом удержался на ногах и не рухнул на колени.
– Командир! – тут же рядом оказался Сайрус.
– Всё хорошо, – отмахнулся от его помощи и зажёг на ладони крохотный огонёк. Я не пытался дать волю магии, лишь хотел посмотреть, как этот купол отреагирует на проявление силы, но…
– Ты можешь навредить ей, – теперь Сайрус перехватил мою руку.
– Предлагаешь ждать? – как бы я не пытался казаться спокойным, на этой фразе голос изменил мне – я буквально зарычал.
Мимоходом отметил, как кривая ухмылка скользнула по губам Илиаса, но мне было безразлично его мнение. Если однажды на его пути встретилась гадюка, это не значит, что все девушки подобны ей. Да и не рассматривал я Одри ни в каком романтическом ключе, я… Просто беспокоился за неё, ведь она наш единственный целитель. Я не мог позволить, чтобы девушка пострадала.
– Ты же чувствуешь, что её магические потоки чисты, – втолковывая, как маленькому ребёнку, наставительно произнёс Сайрус, – значит, с ней всё хорошо. Нам нужно подождать.
– Но ты видел… – я имел в виду неясные очертания фигуры, которая пропала, стоило мне попытаться пробить купол.
– Видел, – на лицо мужчины набежала тень. – И я бы на твоём месте доложил обо всех странностях наверх.
Я ухмыльнулся. После того, как Фил рассказал о тьме, что звала его, я первым делом написал рапорт об аномальном явлении. «Сверху» мне пришёл ответ: наблюдайте, если ситуация выйдет из-под контроля, дайте нам знать.
Купол качнулся и стал не таким плотным, так что я смог рассмотреть Одри. Она сидела, не шевелясь, и, кажется, даже не дышала. Лишь слабое свечение на кончиках пальцев и концентрация силы говорили о том, что с ней всё хорошо.
И, тем не менее, ожидание – зло. Я не смог сесть на кушетку, как это сделал Илиас, не смог замереть на месте, погрузившись в свои мысли, как это сделал Сайрус. Я ходил по небольшому проходу от одной стены палаты до другой. И так снова и снова.
– Командир, у меня голова разболелась от твоих похождений, – ворчливо произнёс Илиас.
– Просто пить надо меньше, – огрызнулся совершенно беззлобно, – тогда и голова не болела бы.
– Скажешь тоже, – усмехнулся друг, а потом вовсе рассмеялся, только смех этот был отнюдь не радостным.
Я скривился, а Сайрус удручённо покачал головой. Да, Илиас ещё тот упрямец, он будто целенаправленно изводит себя.
Прошло уже больше получаса, а ситуация вовсе не менялась – я так же чувствовал, как Одри вливает магию в бессознательного Грегори, а тот почти никак не это не реагирует.
Ещё через четверть часа, когда терпение окончательно покинуло меня, что-то изменилось. Воздух в лазарете будто стал гуще, горячее, а тьма, заполнявшая кокон, вдруг исчезла, уступив место свету, который полоснул по глазам, заставляя зажмуриться.
Светлая сила полилась потоком, будто что-то намеренно вытягивало магию из Одри.
Я первым оказался рядом с ней. Хотел прикоснуться к руке, но меня вновь обожгло, тогда я крикнул, пытаясь хоть так достучаться до неё:
– Остановись!
И девушка обернулась, посмотрев на меня с удивлением. У неё из носа шла кровь, заливая губы и подбородок, пачкая белоснежную рубашку. Но, несмотря на это, она выглядела так, будто и не потратила прорву сил. На щеках сиял безобидный румянец, а в глаза застыло недоумение.
– Что? – голос Одри прозвучал несколько возмущённо, отчего меня накрыла невесть откуда взявшаяся злость.
– Ты ещё спрашиваешь – что?! Да ты сумасшедшая! Неужели не понимаешь, что если с тобой что-то случится, то перед начальством мне отвечать?
Только произнеся эти слова, я понял, какую сказал чушь. Начальство? Так ли важно, что мне выпишут очередной выговор? Да плевать я хотел на начальство, и вообще на всех…
По лицу девушки скользнула тень, и она сказала, задрав голову:
– Не переживайте, командир, я отдаю отчёт своим действиям. Если нужно, могу написать расписку, чтобы вы не несли за меня так отягощающую вас ответственность.
Илиас закашлялся, хотя мне показалось, что этот паршивец пытается скрыть смех, а вот Сайрус, напротив, подошёл к девушке и предложил ей платок.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он её, я же… Прикрыл глаза и медленно выдохнул.
Глупец… Какой я всё же глупец…
Одри Эвертон
Отповедь Артура оказалась холодным душем. Ещё секунду назад я пыталась собрать в кучу разбегающиеся мысли, хотела рассказать о том, что в этот раз тьма вела себя совсем не так, как при лечении Фила, хотела поделиться наблюдениями, и вот… Вместо вопроса, всё ли хорошо с Грегори, всё ли хорошо со мной, в конце концов, на меня накричали, обвинив в том, что в случае беды кому-то придётся отвечать за непутёвую целительницу.
Это было обидно, и я с радостью ухватилась за вопрос Сайруса, который, по всей видимости, единственный здесь имел отменное воспитание.
Постаралась улыбнуться, но губы не слушались, да и что куда отвратительнее, глаза защипало от подступающих слёз. Взяв платок, отвернулась и принялась вытирать лицо. Посмотрела вниз – блузка тоже была испачкана. Но это не такая уж и большая плата за то, что Грегори будет жить.
Зелье ещё действовало, и я не чувствовала усталости, но… Всему есть предел.
Отбросив обиду, повернулась и, глядя исключительно на Сайруса, попросила:
– Его нужно переложить на другую кушетку и дать снотворное. С его лечением что-то пошло не так… – на этих словах кто-то хмыкнул, и я бросила быстрый взгляд в сторону – это был Илиас. На его губах красовалась кривая ухмылка. Меня захлестнуло раздражение, и я холодно спросила: – У вас есть что сказать?
Мужчина, всё так же улыбаясь, поднял руки вверх:
– Нет-нет, думаю, командир всё объяснит вам и без меня.
И почему мне в его словах померещилась издёвка?
Пожав плечами, вновь посмотрела на Сайруса, но мужчина уже отвёл взгляд, будто разделял точку зрения Илиаса.
Горечь взметнулась к самому горлу, и я медленно поднялась на ноги. Хотелось уйти, что я и вознамерилась сделать.
Посмотрев на бледного мужчину, лежащего на кушетке, произнесла:
– С ним всё будет хорошо, но… Кому-то нужно остаться с ним, и если вдруг заметите что-то, то обязательно разбудите меня.
Сейчас я больше ничем не могла ему помочь. Хотелось бы, конечно, ещё раз проверить, не осталось ли тьмы, все ли магические потоки чисты, но я чувствовала, что восстанавливающее зелье вот-вот перестанет действовать, и... Лучше мне уйти к себе. С тем, чтобы присмотреть за раненым, бойцы справятся и без меня.
Артур стоял у меня на пути и, судя по упрямому взгляду, уступать дорогу не собирался.
– Можно? – бросила холодно.
У меня не было ни сил, ни желания на препирательства, вот только у командира были другие планы.
– Я провожу, – зачем-то сказал он мне, и я вновь услышала, как Илиас хмыкает. Весело ему, значит? Развлекается за мой счёт? Что же, его право. Кто я такая, чтобы запретить ему это?
А вот Артур, будто подслушав мои мысли, строго произнёс:
– Илиас, останешься здесь, Сайрус – проверь дежурных, я сейчас подойду.
Он посторонился, пропуская меня, и я спешно вышла в приёмную, а там, не сбавляя скорости, вовсе вышла из лазарета. Добежала до своей палатки, намереваясь закрыть «дверь» перед самым носом Артура, но… Куда там, упрямства ему не занимать.
Он придержал тяжёлую ткань, встречаясь со мной взглядом.
Впервые в жизни мне захотелось влепить пощёчину. Да так, что даже руку закололо иголками. Но мужчина выдавил кривую ухмылку и произнёс:
– Заслужил. Бей, – и меня второй раз за короткое время, будто водой окатило.
Что? Как он понял? Опустила взгляд и поняла, что уже подняла руку, готовясь выместить обиду столь тривиальным способом. Тут же спрятала «орудие» за спину, и отвернулась.
– Я бы хотела отдохнуть, могли бы вы оставить меня одну? – сердце стучало с такой силой, что мне было почти больно. И слёзы, глупые слёзы вновь подступили к глазам, так что я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
По сути, что обидного он мне сказал? Ничего. Он всего лишь беспокоится о своей шкуре, чтобы потом не объясняться с начальством. Так отчего лить слёзы?
«Оттого, – подсказал внутренний голос, совета которого я, конечно же, не просила, – что ты почему-то решила, будто он другой. Настоящий. А он такой же, как и все».
– Одри, – тихо позвал меня командир, и я поняла, что он сейчас начнёт извиняться, а я не хотела ничего слушать. Я не хотела быть рациональной и правильной, я хотела… Не знаю чего. Это просто усталость, поэтому обида так и жжёт. Нужно отдохнуть и всё забудется, а ещё лучше не придумывать в отношении мужчины того, чего нет. Он командир, а я его подчинённая, вот и всё.
– Пожалуйста, – попросила тоже тихо и посмотрела на него, – можно я пойду.