Над главными воротами красовался массивный герб княжеского рода – серебряный волк на лазурном фоне, окруженный витиеватым орнаментом. Ворота, окованные железом, были распахнуты настежь, словно приглашая войти.
За воротами открывался просторный внутренний двор, вымощенный брусчаткой. В центре двора бил фонтан, украшенный скульптурами нимф и купидонов. Вокруг фонтана располагались клумбы с яркими цветами и аккуратно подстриженные кустарники, словно кусочек лета, заточенный в камне.
Карл слетел с моего плеча и уселся на край фонтана, глядя на плещущуюся воду.
– Не удивился бы, если бы тут вино лилось, а не просто вода.
С трех сторон двор окружали здания, выполненные в едином архитектурном стиле. Главное здание – княжеский дворец – поражало своими размерами и изяществом, возвышаясь над всеми остальными постройками. Высокие окна с арочными переплетами, словно глаза, следящие за всем происходящим, отражали свет, создавая игру теней и бликов. Балконы с коваными перилами, украшенные затейливыми узорами, придавали дворцу аристократическую элегантность. Резные карнизы, проработанные до мельчайших деталей, свидетельствовали о богатстве и изысканном вкусе владельца. Всё это говорило о власти, о спокойной уверенности в своем положении. Даже крыша, покрытая серой, как будто выцветшей от времени, черепицей, выглядела величественно и внушительно.
Справа от дворца располагалось здание конюшни и каретника, просторное и светлое, с большими окнами, позволяющими наблюдать за животными. Слева же, более скромное и неприметное, располагалось здание для слуг и охраны.
Несмотря на отсутствие вычурности и чрезмерного блеска, замок князя Вильгельма производил невероятно сильное впечатление. Это было место, где чувствовалась власть, сила и уверенность в себе, не нуждающиеся в кричащей демонстрации.
Едва моя кобылка пересекла внутренний двор, как к нам навстречу вышел мужчина в строгом костюме, всем своим видом излучавший власть и порядок. Это явно был управляющий. Его взгляд скользнул по мне, оценивая и немного презрительно, задержался на моей запачканной дорожной пылью и кровью одежде, и, наконец, остановился на моём лице. Я невольно расправила плечи и попыталась скрыть волнение. Под его строгим взглядом я слезла с лошади, чувствуя, как затекли ноги, и встала прямо.
– Госпожа Элис? – спросил он сдержанно. – Я – Герхард, управляющий князя Вильгельма. Князь ожидает вас. Прошу вас, следуйте за мной. Ее Светлость, графиня Амалия, нуждается в вашей помощи и не может ждать. Ситуация достаточно серьезная.
Карл взлетел с фонтана и снова уселся ко мне на плечо.
– Здравствуйте, господин Герхард, – ответила я, стараясь скрыть волнение. – Благодарю за теплый прием. Я готова оказать всю необходимую помощь Ее Светлости. Скажите, что случилось? Как я могу помочь графине?
– Ее Светлость решила прокатиться верхом, – ответил он, – но, к сожалению, не смогла справиться с лошадью. Она упала и повредила ногу.
– Ну и ну! Вот тебе и аристократка! Не умеешь ездить - сиди дома! – Карл хмыкнул, и я еле успела сдержать смешок.
Я кивнула и последовала за Герхардом. Управляющий шёл впереди быстро и уверенно, словно знал каждый камень в этих стенах, и я едва успевала за ним. Наверное, он здесь родился и вырос. Его спина была прямой, а походка - четкой и отточенной.
Мы миновали несколько коридоров, украшенных гобеленами с изображением охотничьих сцен, где изображались аристократы в дорогих одеждах, охотящиеся на оленей и кабанов. И рядом – портреты хмурых аристократов, глядевших с полотен на меня суровыми взглядами. «Интересно, кто все эти люди? Наверное, предки князя Вильгельма и графа Инара.»
Карл фыркнул:
– Какие кислые лица! Им явно было не до веселья!
Я шикнула на него:
– Прекрати, Карл, а то оскорбишь кого-то и мало нам не покажется. Помни, мы здесь гости.
Мы поднялись по широкой лестнице, устланной мягким ковром. Каждый шаг отдавался приглушенным эхом. Всё вокруг было пропитано властью и богатством.
Наконец, Герхард остановился перед дверью, обитой бархатом тёмно-вишнёвого цвета и украшенной золотой филигранью, изображающей те же волков, что и на флюгерах, и тихо постучал.
– Ваша Светлость, лекарь Элис прибыла, – произнес он, склонив голову.
Из-за двери послышался слабый стон, и управляющий, не дожидаясь ответа, открыл дверь и жестом пригласил меня войти.
Дорогие читатели!
Если вам понравилась книга, поставьте, пожалуйста, лайк и добавьте книгу себе в библиотеку. Ваша поддержка очень важна для меня! Заранее спасибо.
Глава 21
Комната, в которую я вошла, оказалась просторной и роскошно обставленной. Тяжелые, бархатные портьеры на окнах, расшитые золотыми нитями и украшенные кистями, приглушали дневной свет. В центре комнаты, на огромной кровати с балдахином из тончайшего шелка, цвета слоновой кости, лежала графиня Амалия.
Бледное личико, обычно, наверняка, веселое и беззаботное, сейчас было искажено гримасой боли. Она была моя ровесница, ей было не больше двадцати лет, с милыми кукольными чертами лица и большими голубыми глазами, полными слез.
Рядом с кроватью, на резном стуле с высокой спинкой, обтянутой бархатом в тон портьерам, сидела пожилая женщина, видимо, фрейлина, и держала графиню за руку, что-то тихо и успокаивающе ей шепча. Её лицо, испещрённое морщинами, выражало искреннее сочувствие и тревогу.
Увидев меня, графиня слабо улыбнулась, стараясь сохранить достоинство, несмотря на боль.
– Вы… вы и есть… гм… Элис? – прошептала она слабым голосом, слегка запнувшись на моем имени. – Спасибо, что пришли… Мне так больно…
В её голосе слышались капризные нотки, но в целом она была доброжелательна.
– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам, Ваша Светлость, – ответила я, подходя к кровати.
Карл, взлетев с моего плеча, осмотрел комнату и фыркнул:
– Вот это хоромы!
Обе женщины, графиня и фрейлина, удивлена взглянули на говорящего ворона, но промолчали. Я бросила на бесцеремонного Карла предостерегающий взгляд и, повернувшись к графине и попросила:
– Позвольте осмотреть вашу ногу, Ваша Светлость.
Графиня послушно приподняла одеяло, обнажив опухшую лодыжку. Кожа вокруг нее была багровой. Я осторожно прикоснулась к ноге, стараясь не причинить ей лишней боли.
– Ах! Ой! – вскрикнула графиня, дернувшись от боли, и сжалась, словно маленькая девочка. – Осторожнее, пожалуйста! Мне так больно…
Я внимательно ощупала ногу, отмечая деформацию и болезненность в определенной точке.
– Боюсь, Ваша Светлость, у вас перелом, – произнесла я, стараясь говорить мягко, но уверенно.
На лице графини отразился ужас, смешанный с недоверием. Её голубые глаза расширились, а губы побледнели.
– Перелом? – прошептала она. – Но… как же я буду танцевать на балу у князя? Что же теперь будет?! Это катастрофа!
Фрейлина, сидевшая рядом, поспешно зашептала ей что-то успокаивающее, но графиня её не слышала. Её мысли были поглощены своим бедствием.
– Боюсь, что вам придётся пропустить не один бал, Ваша Светлость, – сказала я.
Губы графини задрожали, казалось, она вот-вот расплачется. Её достоинство растворилось под натиском боли и отчаяния.
Я проигнорировала её панику, понимая, что сейчас важнее оказать помощь, чем утешать. Повернувшись к управляющему, который молча наблюдал за происходящим из угла комнаты, я спросила:
– Простите, господин… Я не знаю, как к вам обращаться.
– Герхард, – ответил он, немного смягчившись при виде страданий графини. – Можете обращаться ко мне просто Герхард.
– Герхард, мне нужны доски для шины, бинты, что-нибудь для фиксации, и мягкая ткань. Пожалуйста, попросите вашего лекаря прислать необходимые материалы. Если у него чего-то нет, то принесите мне любые доски подходящего размера, прочную ткань и крепкие веревки.
Управляющий кивнул, его лицо стало более серьезным, и быстро вышел из комнаты, оставив нас наедине с графиней и её фрейлиной. Фрейлина что-то опять шептала графине.
Пока ждали, я попыталась успокоить графиню.
– Не волнуйтесь, Ваша Светлость, – сказала я, стараясь придать своему голосу уверенность. – Перелом – это неприятно, но совсем не смертельно. С правильным уходом и лечением вы сможете полностью восстановиться и снова танцевать. Главное – соблюдать все мои рекомендации, не перенапрягать ногу и дать кости срастись.
– Но ведь может быть уже слишком поздно! – с отчаянием воскликнула графиня Амалия, и я, признаться, удивилась, услышав подобное.
– Слишком поздно для чего, Ваша Светлость? – не поняла я, невольно нахмурив брови.
– Для танца… с графом Инаром! – она всхлипнула, и по её щекам покатились слезы. – Вы даже представить себе не можете, как много красивых барышень мечтают хотя бы один раз потанцевать с ним! Они готовы на всё ради этого! Пока я буду тут валяться, кто-то из них обязательно покорит его сердце! Он забудет обо мне…– она была в настоящем отчаянье.
Я не нашлась, что ответить.
Вскоре вернулся Герхард, держа в руках большой, тяжелый деревянный ящик. Он поставил его на пол с глухим стуком.
– Здесь есть несколько досок разной длины, чистая ткань, несколько мотков прочной веревки и бинты, – сказал он, указывая на содержимое ящика. – Лекарь замка, доктор Отто, передал это и предлагает свою помощь в любое время, если Ваша Светлость передумает. Он настаивает, что перелом требует профессионального вмешательства.
Графиня скривилась, словно услышала что-то очень неприятное, и отмахнулась рукой.
– Ни за что! – с вызовом воскликнула она. – Я не позволю мужчине прикасаться к моей ноге! Это непристойно! Лучше умру от боли, но не допущу этого!
Я вздохнула про себя. «Упрямство, конечно, замечательное качество, но не в таких ситуациях,» подумала я, удивляясь её упрямству.
– Благодарю вас, Герхард, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие и профессионализм. – Мы справимся сами. Я сделаю всё, что в моих силах.