— И в качестве кого мы сюда переберёмся? — нахмурилась я.
— В качестве моей невесты и её родственников. А также в качестве членов семьи свергнутого короля Марендонии.
Я помолчала, обдумывая его слова. Нет, я понимала, что во дворец мы в итоге переселимся, но вот прямо сегодня? Я не была готова к таким резким переменам.
— Ты сам сказал, что это семейное крыло. Как твоя жена, я, разумеется, буду жить здесь. Мои родственники после свадьбы станут твоими родственниками и тоже получат право на это крыло. Но не сейчас. Сейчас мы тебе никто.
— Какая разница? Парой месяцев раньше или позже. Всё равно же перебираться сюда. Дети смогут жить в условиях, которые соответствуют их происхождению.
— Происхождению? После отречения Марторивелина мы больше не имеем прав на престол. Ни один из нас.
— А если бы имели? Кто из детей стал бы королём Марендонии, будь это место свободно?
— Ронт, — призналась я.
— Значит, сейчас он в любом случае герцог Аравиулентский. Твой прадед от своего титула в пользу узурпатора не отрекался, да и не существует подобной процедуры. У остальных мальчиков, я полагаю, титулы тоже имеются?
— Только у Бейла — от деда по материнской линии, там сыновей не было, граф подал прошение королю, титул перешёл ему. Точнее — его старшему брату, — я тяжело сглотнула, вспомнив племянника, годом меня младше, с которым часто играла в детстве. — Он… погиб вместе с остальными, и графом Тресийским стал Бейл. У остальных лишь титулы учтивости.
— В любом случае — им не место в маленьком домике целительницы и в бесплатной школе, где дадут разве что азы. Уверен, они уже сейчас обгоняют своих сверстников, а в чём-то и учителей.
— Тут ты прав, — вздохнула я, понимая, что бесплатная школа мало что даёт моим детям в плане магии. — С девочками проще, а вот с мальчиками беда — для Бейла просто нет преподавателя, а Ронт скрывает свои настоящие способности, ты знаешь, почему. Но там же есть ещё и общеобразовательные предметы, и какая-никакая, но библиотека. К тому же, дети нашли там друзей, учатся жить в коллективе, это очень поможет им в будущем. Поэтому назвать школу бесполезной я не могу. У старших и этого не было, поэтому в академии им было сложно. Особенно Веле, Рин всё же парень, а тройняшки… — я не удержалась от улыбки, — эти везде пробьются.
— А здесь у твоих ребятишек будут лучшие педагоги по магии. А общеобразовательными предметами они смогут вместе с Рэйнардом заниматься. Ему это точно понравится, одному и правда скучно на уроках, а ровесников во дворце для него просто нет. Во времена моего детства со мной вместе занимались два мальчика, чьи отцы были в личной охране моего отца. Ты с ними знакома, это Миллард и Арбен. Здесь мне повезло, а моему сыну — нет. Как-то так получилось, что среди моей охраны либо холостяки, либо те, чьи дети даже младше Эррола.
— Тебе и правда повезло — у тебя были друзья не только для совместной учёбы, но и для игр, да? А Рэйнарду и поиграть, наверное, не с кем. А почему он отдалился от Эррола? Неужели из-за его травмы?
Ласковое прозвище Барашка, да и само поведение Рэйнарда показало, что братишку он любил. Тогда тем более было непонятно.
— Я сознательно держал мальчиков вдали друг от друга. Ради их безопасности. И сам посещал их едва ли не тайно. Χотя до недавнего времени я даже не предполагал, что покушение было на всю мою семью, а не только на меня, но случайные жертвы исключить было нельзя. Теперь, когда организатор покушения обезврежен, а исполнители мертвы, мои сыновья смогут вновь свободно общаться.
— Но вдруг кто-то еще захочет… — содрогнулась я. Ведь под удар могут попасть и мои дети.
— Это невозможно. Все эти годы моя служба безопасности не сидела, сложа руки. Ρабота была проделана огромная, и хотя никому в голову не пришло искать внутри семьи, любая, даже самая мелкая потенциальная опасность была ликвидирована. Несколько мелких оппозиций, пара тайных организаций, даже просто недовольные властью — все отслежены, обезврежены или же взяты под контроль. Сейчас наше королевство безопаснее, чем когда бы то ни было в своей истории. Поэтому можешь забыть о своих страхах — твоим детям ничего не угрожает.
— Я понимаю, я всё понимаю! Но… Это сложно. Вот так, сразу, без подготовки, изменить всю свою жизнь, пусть даже и к лучшему. Мы с детьми это один раз уже пережили, и это сложно еще и морально. Когда всё, к чему ты привык, исчезает в один момент. Поэтому к переезду в столицу мы готовились долго, заранее всё обговорили, обсудили, ждали и предвкушали, свыкались с мыслью, что наша прежняя жизнь снова останется позади. А сейчас… слишком всё быстро! И как же моя практика? Мои пациенты? Вот так сразу взять и исчезнуть?
— Хорошо, что ты предлагаешь? Я готов выслушать и обсудить любые предложенные тобой варианты. Мне не впервой, — усмехнулся король.
— Мне нужно время, — как минимум до субботы. Я должна всё объяснить старшим, мы должны всё обсудить, принять решение. Младшие тоже не младенцы, чтобы взять их в охапку и просто перенести на новое место. Я могу уже сейчас сократить время приёма, дети могут начать занятия здесь, вместе с Ρэйнардом, правда, я не представляю, как это организовать.
— Я — не единственный портальщик во дворце, — усмехнулся король.
— Допустим. Но детям всё равно понадобится время чтобы проститься со своими друзьями, закончить какие-то свои дела. У нас животные и сад — с этим тоже нужно что-то решать. Да у нас элементарно нет подходящей одежды, чтобы жить во дворце и не быть перепутанными с прислугой. Мои дети привыкли к относительной свободе и мало знакомы с этикетом и всем остальным, что дети аристократов обычно знают с пелёнок — не было необходимости их этому учить. И это то, что вот прямо сейчас в голову пришло, уверена, если задуматься, проблем окажется ещё больше.
— Значит, будем решать их по мере возникновения. Ты права, нельзя вот так сорвать вас с детьми с насиженного места и одним днём переселить во дворец. Давай начнём постепенно, то, что уже обдумали — ты сокращаешь время приёма пациентов, обсуждаешь всё с младшими, а в это время вам всем готовят новый гардероб. Это планы на сегодня.
— Согласна. Начнём постепенно, — кивнула я, понимая, что начинать всё равно с чего-то придётся.
— И я хотел бы ещё кое-что внести в ближайшие планы, — в голосе короля явно послышалась улыбка, а рука, до этого просто уютно меня обнимающая, заскользила вниз, туда, где спина уже называлась иначе. — Как насчёт того, чтобы еще разок меня полечить? Новым, усиленным способом?
Ну, я же целительница! Как я могла отказать пациенту?
ΓЛАВА 17. ЗНАКΟМСТВО
День двадцать четвёртый. Среда
С детьми я решила поговорить в обед — утром обычно суета перед школой, все завтракают едва ли не на бегу, порой с книжками — доучивают то, что вроде бы должны были сделать ещё вчера, ищут потерянные вещи и учебники, которые лежат на самом видном месте, в общем, привычный балаган, тут не до серьёзных разговоров. А вот в обед мы усаживались основательно — у меня был законный перерыв, и как правило, на него никто не покушался, или мне просто везло.
И вот тогда мы обменивались новостями, дети рассказывали, что нового у них случилось в школе, мы строили планы, распределяли поручения, в общем, общались. И сегодняшний обед я посветила рассказу о том, как теперь изменится наша жизнь.
Поначалу дети растерялись. Они не знали, как реагировать. С одной стороны — мы выйдем из «подполья», у нас будет роскошный дом и хорошие учителя, много красивой одежды и лакомств, а вот домашних обязанностей по уборке, готовке и уходу за домашними животными и садом вроде как больше не будет — во дворце же для этого есть слуги.
С другой — дети просто боялись. Они были слишком малы, чтобы помнить нашу прежнюю жизнь, о дворцах и королях знали лишь из сказок, я сознательно старалась избегать этой темы, чтобы дети не понимали, чего лишились. Было и было, я считала, что мы всю оставшуюся жизнь проведём как простые горожане, потому лучше и не знать, что там раньше было. Нет, дети знали, кто они, но для них прежняя жизнь была где-то на одном уровне с волшебными сказками.
К тому же, мы не просто возвращали свои прежние имена — которые младшим вообще придётся с бумажки зазубривать, — и переезжали во дворец, это происходило потому, что я выходила замуж. И дети просто-напросто опасались меня потерять, ведь по их мнению, время, которое я буду отдавать мужу и другим детям — в их понимании брак означал рождение новых детей, без вариантов, и в чём-то они были правы, — я буду отбирать у них.
Конечно, когда в семье много детей, редко удаётся уделять достаточно внимания каждому, особенно когда на первом месте просто выживание. Но младшим моего внимания всегда доставалось больше просто в силу того, что они требовали больше заботы. И нет ничего удивительного, что они меня уже заранее ревновали.
Я утешала ребятишек, как могла, расписывала все плюсы переезда во дворец — в которые сама до конца не верила, — обещала, что постараюсь, как и прежде уделять им достаточно внимания, ведь теперь мне не придётся целыми днями пропадать со своими пациентами, чтобы заработать нам на жизнь. Я планировала постепенно сокращать время приёма, пока не сведу его на нет. И напоминала, что нового ребёнка я рожу не завтра.
В итоге мы решили, что следующую неделю будем жить как прежде, постепенно привыкая к мысли о тех изменениях, которые скоро произойдут. Дети разошлись по своим комнатам задумчивыми, что-то между собой обсуждая и уже строя планы, что возьмут с собой, а что нет.
Эти новости настолько поразили младших ребятишек, что никто даже не стал расспрашивать Ронта о том, что происходило во время вчерашнего ужина во дворце, впрочем, вполне возможно, его уже успели расспросить по дороге в школу.
В общем, было о чём подумать и детям и мне.
Ещё утром, выбрав минутку, я послала уличного мальчишку, снабдив монеткой за услуги, к мастеру, который делал мне вывеску, попросив сделать, новую сократив время приёма. Поскольку я всё равно собиралась продолжать работать до свадьбы, то есть, до окончательного переезда во дворец, то оставила для посетителей утренние часы, здраво рассудив, что время после обеда мне понадобится для общения с женихом, налаживания отношений с его детьми, а также для подготовки к переезду. Пока же я вывесила рукописное объявление о грядущих изменениях, которые должны были начаться со следующего понедельника.