настоящая муза для того, чтобы революции можно было бы приписать все в его песнях: большим, ни с чем несравнимым было для него счастьем — родиться в такую кипучую многогранную эпоху, но и во всякую другую эпоху он не писать не мог бы[115].
Гораздо более сдержанно восприняли стихи Амари-Цетлина те, кто не принадлежал к революционному лагерю. H.Е. Ярков (наст, фамилия. Поярков), с пониманием отнесясь к гражданскому темпераменту молодого стихотворца, тем не менее не скрывал того, что стихи далеки от совершенства:
Можно прекрасно объяснить появление за последнее время не в большом количестве сборников стихотворений вроде томика, принадлежащего Амари. Вполне естественно, что в наши дни кровавых репрессий и насилий над личностью в ответ вспыхивает желание стихом пригвоздить к позорному столбу героев реакции, звать к решительной борьбе за свободу, прославлять борцов, негодовать… Но, к сожалению, в громадном большинстве стихотворений подобного рода на страницах толстых журналов, сатирических листков и отдельных сборников совсем нет даже намека на истинную поэзию. Искренние, честные граждане оказываются скверными поэтами, патетические восклицания их кажутся слабыми, серыми и скучными. Краткие газетные телеграммы в несколько строчек часто производят впечатление во много раз более сильное, чем пылкие стихотворения, где «свобода» рифмуется постоянно со словом «народа». Все, что поет Амари, давно уже, и все-таки лучше, хотя тоже плохо, было спето хотя бы П.Я[116].
Странная вещь. Мы, русские, до сих пор не имеем великого истинного поэта-гражданина, как Кардуччи и Петефи, или такого стихийного анархиста-мыслителя, как Верхарн. Не могу не отметить и того, что в дни подъема революционной энергии лучшие стихотворения на жгучие темы были написаны (о, ужас!) теми, кого все еще называют «декадентами», — Валерием Брюсовым, Ф. Сологубом, Бальмонтом.
Стихотворения Амари не проникнуты страстью и ненавистью, какие-то они тягучие и хилые. Автор верно обмолвился о своей поэзии:
И не вспыхну я, сгорая,
И сгорю, не зажигая,
На невидимом огне
(Борец)[117].
Все-таки общее критическое отношение к поэтическому дебюту Амари-Цетлина было скорее позитивным. В эту тенденцию органично вписалась пусть и скупая похвала В. Брюсова, который заметил, что «г. Амари (A Marie?) не лишен дарования». В его отзыве говорилось:
В маленькой книжке стихотворений 20, немногим больше, но у большинства из них есть свой лик. Жаль будет, если г. Амари перестанет совершенствоваться, бросит работать над собой и, довольствуясь умением слагать гладкие стихи, сделается заурядным стихотворцем на революционные темы[118].
В Париже. С. 5–7. Первая строка, возможно, ориентируется на русский перевод стихотворения В. Гюго: «На баррикаде, кровью залитой…». Июльских память и февральских дней — речь июльской революции 1830 г. и февральском восстании 1848 г. Величьем поражающий народ! — Ритмически и синтаксически фраза построена в подражание Н.А. Некрасову: «Я призван был воспет твои страданья, Терпеньем изумляющий народ!» («Умру я скоро. Жалкое наследство…», 1867). Из темных, грязных улиц Антуана — имеет виду парижское предместье Сент-Антуан, где располагалась Бастилия. Люси Семплис Камилл Бенуа Демулен (Lucie-Simplice-Camille-Benoist Desmoulins; 1760–1794), один из лидеров Французской революции 1789–1793 гг. И крик тот ~ взволнованной стихии — намек на русскую революцию 1905 г.
Morituri. С. 11–19. Цикл «morituri» («Идущим на смерть; Мертвым») посвящен тем, кто отдал свои жизни революционной борьбе.
I. «Вы не хотели пить по капле…». С. 11–12. МД: 110. Привет тому, кто бурной влагой ~ щедро расплескал! — Возможно, аллюзия на заключительные стихи пушкинского «Евгения Онегина»:
Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина <…>
III. Б-у. С. 14. Посвящено Степану Валериановичу Балмашёву (1882–1902), убившему 2 апреля 1902 г. министра внутренних дел Д.С. Сипягина. Казнен в Шлиссельбургской крепости.
IV. «Раздался выстрел! Словно грянул гром…» С. 15. МД: 111– Датировка стихотворения — 3 апреля 1902 г. — указывает на то, что оно написано на следующий день после убийства Д.С. Сипягина и, как и предыдущее, посвящено С.В. Балмашёву. Ср. в упомянутой в послесловии рецензии Л.В. (Л. Василевского), который, приводя эго стихотворение, пишет об «общеизвестной дате» 3 апреля 1902 г. (Образование. 1906. № 7. С. 89).
V. Орел в плену. С. 16–17. МД: 112–113. Посвящено, очевидно, одному из главных организаторов террористической Боевой организации Григорию Андреевичу Гершуни (1870–1908), который мая 1903 г. был арестован под Киевом по возвращении из Уфы, где участвовал в акции против уфимского губернатора Н.М. Богдановича. Закованного в цепи, Гершуни доставили в Петропавловскую крепость.
VI. Памяти Народной Воли. С. 18–19. МД: 114–115. Александр Иванович Баранников (1858–1885), участник революционно-освободительного движения, народоволец, член исполкома Народной воли. Все, все они умерли! — Вероятная аллюзия на стихотворение в прозе И. Тургенева «Как хороши, как свежи были розы…» (1879): «…и все они умерли… умерли…»
Борцу-рабочему. С. 28–30 (в оглавлении к сборнику это стихотворение названо «Герою рабочему»), МД: 116–117. По всей видимости, именно это стихотворение посвящено рабочему-сапожнику, бундовцу Гиршу Лекерту (1879–1902), который в 1902 г. покушался на жизнь виленского губернатора фон-Вайля, что явилось ответом на распоряжение того выпороть участников первомайских демонстраций в Вильно, Минске и Витебске; по приговору военно-полевого суда Лекерт был повешен. Ср. в воспоминаниях В.М. Чернова «Перед бурей», который пишет о стихах Цетлина, посвященных Г. Лекерту (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. С. 194).
П.С. Поливанову. С. 31. МД: 118. Петр Сергеевич Поливанов (1859–1903), народоволец, участник революционного движения. В 1882 г. за попытку освобождения из Саратовской тюрьмы политзаключенного М.Э. Новицкого был приговорен к смертной казни, замененной сначала Алексеевским равелином, а затем Шлиссельбургской крепостью, в которой он находился 20 лет. После освобождения покончил с собой в Лозанне.
Мир. С. 36. Речь в стихотворении идет о завершении русско-японской войны (8 февраля 1904-27 июля 1905).
Ямбы (Посв. Тр….). С. 37–39. Стихотворение было включено во 2-е, переработанное и дополненное издание составленной П. Якубовичем художественно-исторической хрестоматии «Русская муза» (СПб., 1908); предваряя его, составитель писал:
Амари
Под этим псевдонимом вышел небольшой сборник стихов значительный успех. Но сколько-нибудь серьезной величины, по нашему мнению, новый поэт пока не представляет, и мы отметим лишь одно — приводимое ниже — стихотворение, написанное грубоватым, но сильным языком (С. 462).
Не исключено, что «навел» П. Якубовича на это стихотворение А Богданович, который рецензировал дебютный сборник Амари-Цетлина в «Мире Божием» и упомянул его в своей рецензии (см. в послесловии). Л. Василевский, напротив, отмечал «нехудожественностъ» этого «слишком длинного стихотворения» (Образование. 1906. № 7 С. 90).
Будучи поэтом классической традиции, Цетлин в «Заметках о Блоке», напечатанных парижскими «Последними новостями» в годовщину смерти поэта (1922. № 706. 6 августа. С. 2), рассуждал о ямбе как традиционном размере русской поэзии. За «ямбами» закрепилось значение обличительной политической сатиры, и именно в этом жанре написано данное стихотворение. Адресовано генералу Д.Ф. Трепову (1855–1906), сыну петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова (1812–1889), главному усмирителю первой русской революции, автору обошедшего всю Россию и обессмертившего его изречения: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть». Назначенный 11 января 1905 г. петербургским генерал-губернатором, он с мая того же года совмещал эту должность с должностью товарища министра внутренних дел, заведующего полицией и командующего Отдельным корпусом жандармов… Одну из злых собак себе уж раз нашел — намек на отца Д.Ф. Трепова. …На невзорвавшемся снаряде — намек на несостоявшееся убийство Д.Ф. Трепова: в результате запланированного революционерами-террористами покушения 1 июля 1906 г. «на музыке» в Петергофском саду, где по ошибке был убит внешне похожий на него генерал-майор С.В. Козлов (совершивший теракт Васильев был казнен). Финал стихотворения («Как вдруг…») намекает на неожиданную смерть Д.Ф. Трепова 2 сентября 1906 г. от сердечной болезни.
Борец. С. 40. Последние три строчки из этого стихотворения при ведены в рецензии Н. Яркова как небезыроничная характеристика поэзии Амари-Цетлина в целом (см. послесловие).
Памятник. С. 42–45. Близ улицы ~ памятник медный — одному из видных деятелей Французской революции Жоржу Жаку Дантону (1759–1794) располагается на бульваре Сен-Жермен (перед № 95; когда-то на этом месте находился дом, в котором жил Дантон); выполнен в 1891 г. скульптором Огюстом Пари из бронзы, а не из меди. Инсуррекция — восстание (от лат. insurrectus). Дантона ж под нож гильотины послал ~ врагов — После выдвижения на первые роли в ходе Французской революции — пост министра юстиции, первого председателя Комитета общественного спасения — Дантон (вместе со своими единомышленниками) был обвинен в государственном заговоре и казнен.
Лирика (1912)
Вторая книга стихов Амари-Цетлина (A Marie) «Лирика» увидела свет в 1912 г. Париже (отпечатана в кооперативной типографии «Союз»; склад изд-ва «Наука»).
Рисунки вне текста к «Айседоре» принадлежат скульптору Э.А. Бурделю (Emile Antoine Bourdelle), Париж.