– Мне жаль, но мы не можем принять это соглашение. Мой клиент хочет большего.
Клэр наблюдала, как при словах адвоката нахмурился Лука. Она знала, что идет на риск, но он стоил того. В начале процесса она с радостью приняла бы подобное предложение, но теперь все изменилось. В соглашении отсутствовал один важный пункт. Там не было Луки.
С его щедрым предложением она сама в состоянии поднять обоих детей. Нанять Дейзи на полный рабочий день и даже в разы повысить ей зарплату. Дети поступили бы в лучшие школы Нью-Йорка. Самостоятельно она не смогла бы это себе позволить. В соглашении было все, кроме отца для детей.
– Чего ты хочешь, Клэр? Чтобы я вскрыл вены и истек ради тебя кровью? Я и на это пойду!
Лука впервые, если не считать вопроса о ее самочувствии, заговорил. В его словах слышалась мольба, от которой у Клэр защемило в груди. Она почувствовала неловкость в присутствии Стюарта и Эдмунда. Атмосфера между ними, и без того натянутая и сухая, еще больше накалилась. Она хотела попросить адвокатов удалиться на десять минут, чтобы по-настоящему поговорить с Лукой. Без всяких юридических тонкостей.
Клэр собиралась положить на алтарь собственное сердце и лишь беспомощно ждать реакции Луки. Он признал ребенка. Обновленное соглашение – очевидное извинение с его стороны. Но она хотела большего. Он несколько недель твердил о том, что она стоит больше, чем дал ей Джефф. Она поверила ему. И решила потребовать этого от него.
– Недостаточно. Твои деньги ничего для меня не значат. Я хочу, чтобы ты извинился за все обвинения в мой адрес. За оскорбления, подозрения в измене и попытке вызвать охрану, чтобы вышвырнуть меня силой из твоего дома. А потом, когда потешишь мою гордость, я хочу, чтобы ты был рядом, Лука.
На мгновение их взгляды встретились. Он нервно сглотнул и выпрямился в кресле.
– Господа, можете оставить нас наедине?
– Лука, я не советую вам.
– Наедине. – Твердость в голосе не оставляла возможности возразить.
Клэр успокоительно сжала руку Стюарта, и оба адвоката проследовали к выходу, закрыв за собой дверь.
Луке потребовалось пару минут, чтобы собраться и заговорить:
– Мне очень жаль, Клэр.
Ей хотелось ответить, но она держала себя в руках.
– Приношу извинения не потому, что ты их потребовала. Извинения должны быть принесены. Ты абсолютно права. Прости, что сомневался в тебе. Очень сожалею обо всем, что тебе наговорил, просто никогда не верил, что смогу. – Он осекся, покачал головой и перевел взгляд на пол. – Я так долго чувствовал себя неполноценным. Болезнь отняла многое. Не только детство и подростковую веру в бессмертие, но и чувство собственного достоинства. Ощущение безопасности.
Клэр наблюдала, как он оттолкнулся от стола и подошел к окну.
– Все, что ты сказала в тот день, верно. Я жил в страхе. Оттягивал момент истины, чтобы оставить себе хоть малейший проблеск надежды. Боялся услышать, что бесплоден. Тем не менее собрался с духом после нашей ссоры и пошел к врачу. – Он повернулся и посмотрел на Клэр. – Я могу иметь детей. Я и мечтать не мог об этом. Хотя в тот момент не испытывал счастья, почувствовал себя последним мерзавцем за все то, что тебе наговорил.
Он пересек комнату за пару размашистых шагов и остановился рядом с ней.
– Ты сказала правду? Неужели хочешь меня после всего, что я сказал и сделал? – Лука встал перед ней на одно колено и взял за руки.
Клэр почувствовала, как с каждым его словом в груди все сжимается.
– Да, я говорю искренне. Мне не нужны твои деньги, Лука. У меня никогда их не было много. Я ценю предложение полной опеки над детьми. Понимаю, насколько этот шаг труден для тебя. Но мне этого мало. Я хочу, чтобы у детей был отец, чтобы ты был частью их жизни.
Он выдохнул с явным облегчением, взгляд его темных глаз упал на их переплетенные руки.
– А что насчет тебя? Могу ли я стать частью твоей жизни, Клэр?
Услышав это, она вздохнула. Она тысячу раз прокручивала этот вопрос в голове. Может ли она стать счастливой, будучи матерью двоих детей, и жить лишь воспоминаниями о приятных моментах с Лукой? Хватит ли ей смелости просить о большем?
– Я не знаю. Многое зависит от тебя. Один очень умный человек сказал мне однажды, что лучший подарок для женщины – быть желанной. Слишком долго меня недооценивали. Я хочу, чтобы ты принимал участие в жизни детей, несмотря ни на что. И быть частью моей жизни. Да, я этого хочу. Но не позволю меня менять. Ни сейчас, ни когда-либо позже.
Он понимающе кивнул.
– Я не хочу, чтобы ты меняла из-за меня образ жизни. Никогда не желал, чтобы женщина подстраивалась под меня. Ты должна иметь все то, что заслуживаешь. Я же, в свою очередь, эгоистично могу признаться в том, что люблю тебя, Клэр. Время, проведенное порознь, было для меня невыносимой мукой. Я, безусловно, хочу принимать участие в жизни детей. Честно признаюсь, не хотел бы видеть, как мы их передаем друг другу, из одного дома в другой. Это не совсем то, о чем я мечтаю. Очень прошу, давай станем одной семьей. Я сильно нервничаю.
– Из-за чего?
– Опасаюсь рецидива. Знаю, что такая вероятность не должна влиять на мою жизнь, но ты должна понимать: в реальности подобное возможно. Если сможешь это принять, все в порядке. Если твой уход станет платой за мои грехи, я это приму.
– Грехи? – Глаза Клэр наполнились слезами, пока она его слушала. Он сам себя наказал, и намного жестче, чем она. – Ты не совершал никаких грехов, Лука. Просто страдал. Мы оба пострадали, позволив разочарованию встать между нами. Впредь мы не должны допускать повторения.
В глазах Луки затеплилась искра надежды.
– Означает ли это, что ты еще раз даешь мне шанс на семью?
Клэр кивнула сквозь слезы.
– Я тебя слишком люблю, чтобы уйти просто так.
Лицо Луки озарила широкая улыбка, отчего в груди Клэр защемило от боли. Она не смогла улыбнуться в ответ.
– Ты любишь меня?
– Да.
Внезапно он стал серьезным.
– Мы любим друг друга, ты носишь под сердцем моего ребенка, я уже опустился на одно колено. Полагаю, мне осталось лишь сделать тебе предложение, Клэр.
Она напряглась от его слов. Возможно ли, что он имеет в виду брак? Неужели сделает это на самом деле?
– Клэр Мариэнн Лоусон, – торжественно начал Лука, – ты вошла в мою жизнь неожиданно, но сделала мне самый большой подарок в жизни – нашу прекрасную малышку Эву. Время, проведенное с тобой, – одно из самых счастливых в моей жизни. Теперь я каждый день хочу просыпаться рядом с тобой и видеть твою улыбку. Всю оставшуюся жизнь. Позволишь ли ты быть рядом с тобой, окажешь ли честь стать моей женой?
Прежде чем она успела ответить, он сунул руку в карман и вытащил маленькую бархатную коробочку. Открыл ее. Клэр увидела красивый овал кольца с бриллиантом. Украшением одной стороны кольца служил прекрасный темно-синий сапфир. На другой виднелся светло-голубой камень.
– Сапфир – подарок за Эву, она родилась в сентябре, – пояснил Лука. – Голубой топаз – символ нового ребенка. По моим расчетам, он появится в конце декабря. Если же я ошибся и ребенок родится уже в январе, мы сменим камень на гранат.
Глаза Клэр наполнились слезами, и она уже не могла рассмотреть красивое кольцо. Впрочем, это не имело значения. Ее не волновало, сколько в нем каратов и сколько он за него заплатил. Это лучшее кольцо во вселенной. Оно символизирует не только обязательства друг перед другом, но и олицетворяет любовь к их детям. Поэтому оно – самая большая драгоценность, которую она могла носить.
– Да. – Она наконец ответила на самый важный вопрос. – Да, я выйду за тебя!
Лука взял кольцо из коробки и надел его на ее тонкий изящный палец. Клэр лишь на мгновение успела бросить взгляд на него, и их губы встретились в страстном поцелуе. От поцелуя по всему телу пробежала дрожь.
Он не разочаровал ее. Обхватив руками за талию, потянул за собой. Она притянула его ближе. Казалось, она никак не может им насытиться. Сейчас они рядом, и ей не хотелось разрывать объятия.
Наконец Лука нежно отстранился, все еще крепко обнимая ее.
– Нам лучше на этом остановиться. Не думаю, что Эдмунд оценит, если я займусь любовью с моей невестой прямо на столе конференц-зала.
Клэр засияла, услышав, как он теперь ее называет.
– Ну, учитывая, сколько мой жених ему платит, мы можем делать здесь все, что угодно.
– Подожди еще чуть-чуть, – пообещал он, оставив на ее губах легкий поцелуй. – Надо теперь отозвать все соглашения, а потом я отвезу тебя домой, и все оставшееся время мы посвятим любви.
– Прежде чем уйти, я хотела бы услышать ответ на один вопрос: откуда ты знаешь мою девичью фамилию?
На его лице появилась лукавая улыбка.
– Ты же проверяла мое прошлое, вот и я собрал досье на тебя. Все по-честному.
Она улыбнулась:
– Абсолютно. Ну и как? Удалось узнать что-нибудь интересное, когда ты все вынюхивал?
– Только то, что ты получила неуд по химии на первом курсе, а любимой едой в «Фейсбуке» указала тайскую кухню. Неужели? Тайские блюда?
– Хм, следует обновить страничку, – призналась Клэр. – В последнее время я стала неравнодушна к итальянской кухне.
– Так-то лучше. – Он тяжело вздохнул. – Мы уже готовы рассказать хорошие новости нашим акулам юристам?
Клэр кивнула.
– Давай уже все объявим, и тогда я смогу увезти тебя домой.
– Эдмунд! – Лука позвал своего адвоката.
Через мгновение дверь распахнулась, и оба юриста, волнуясь, вошли в зал. Они с любопытством смотрели на Клэр и Луку, не выпускавших друг друга из объятий.
– Лука?
– Отзови соглашение. Мы не пойдем в суд. – Темно-карие глаза сосредоточились на Клэр, когда он говорил.
Ее сердце затрепетало в груди.
– Не идем?
– Нет, – ответила Клэр с лукавой улыбкой. – Вместо этого мы направимся в часовню для бракосочетания.
Эпилог
– Оно не заст