Внезапно раздается вибрация.
Смотрю на свой телефон, он лежит на журнальном столике. На экране высвечивается имя Дока.
Дерьмово.
Тянусь и хватаю телефон.
– Привет, Док, – отвечаю я. Парни придвигаются ближе и прислушиваются.
– Привет, Пэйси, как думаешь, сможешь вечером заехать ко мне в офис?
Черт…
Пытаюсь говорить спокойно:
– Да, конечно, я приеду.
– Не ожидал, что мне окажут такую честь, – садясь за стол, говорит Док.
Ребята заходят в кабинет вслед за мной. Хорнсби и Тейтерс садятся рядом, а Холмс и Поузи остаются стоять сзади.
Хорнсби тянется, чтобы взять меня за руку, но я отмахиваюсь.
– Не надо.
– Подумал, тебе не помешает поддержка. – Он пожимает плечами.
– Могу я сделать вывод, что ты не против того, чтобы мальчики услышали то, что я хочу тебе сказать? – спрашивает Док.
Я бы предпочел остаться один, но парни против. С тех пор как появились на пороге моей квартиры, они не отходят от меня. Кроме того, возможно, неплохо, если еще одна пара ушей— или в данном случае четыре – услышит то, что для меня приготовил Док.
– Да, я не против, чтобы они узнали обо всем.
– Очень хорошо. – Док делает глубокий вдох, кладет ладони на стол и смотрит мне в глаза. – Результаты сканирования отрицательные.
С облегчением выдыхаю, а парни хлопают.
– Вот так, да, этот сукин сын здоров как бык, – говорит Тейтерс.
– Мужик, тише, – прошу я, хотя мне и самому хочется орать во весь голос, как незрелому юнцу. – Значит, никаких опухолей или чего-то в этом роде?
– Верно, – отвечает Док, – но мы кое-что нашли на рентгеновских снимках.
– Черт. – Поузи бьет Тейтерса по руке. – Ты слишком рано обрадовался, идиот.
Тейтерс потирает место удара и с беспокойством смотрит на меня.
Док достает из ящика стола образец скелета головы и ставит его на стол.
– У него отсутствует часть черепа? – спрашивает Хорнсби.
– Смещена челюсть, – предлагает свой вариант Тейтерс.
– Осколок в мозгу, – выкрикивает Поузи.
– Может, хватит предположений? – прошу я. – Давайте просто послушаем, что скажет Док.
– Спасибо, – ухмыляется Док. – Ты когда-нибудь слышал такое понятие, как «атлант»? Первый шейный позвонок, раньше его называли C1.
Качаю головой.
– Нет.
– Атлант имеет форму кольца и выполняет важную задачу – поддерживает голову. Он также отвечает за движение головы и шеи. Ты задействуешь его, когда киваешь. Он служит своего рода опорой и позволяет голове двигаться вперед и назад. – Он указывает на скелет и показывает на кость. – Вот здесь, видишь, твоя шея похожа на выгнутый банан. – Мы все киваем, мальчики наклоняются поближе, чтобы изучить кости. – Вот так выглядит здоровый позвоночник, но со временем он страдает от естественного износа, переживает чрезмерную нагрузку, сплющивается, а в твоем случае – изгибается в противоположную сторону. – Док поворачивает шею скелета в обратном направлении, и мы все дружно стонем от неприятного звука.
– Господи, меня сейчас стошнит, – ноет стоящий позади меня Поузи.
– Вот как выглядит твоя шея.
Внимательно изучаю скелет.
– Он смещен сильнее, чем должно быть, это меня вчера и заинтересовало. Полагаю, из-за профессии состояние твоего позвоночника далеко от идеала, и в этом нет ничего необычного. Ты профессиональный спортсмен, много тренируешься, поднимаешь тяжести и не следишь за состоянием позвоночника, но травма усугубила ситуацию. При падении на лед ты получил хлыстовую травму шеи, и ущерб оказался серьезнее, чем мы думали. А смещение атланта и шейных позвонков может стать причиной тяжелых мигреней.
– Да, логично, – соглашаюсь я. – Значит, со мной ничего серьезного?
– Ситуация серьезная. Если проблему не лечить, боль усилится, и ты перестанешь выходить на лед.
– Но ее можно как-то решить? – спрашивает Тейтерс. – Мы хотим, чтобы этот парень стоял перед нашей сеткой.
Док кивает.
– Да, у нас лучший в лиге медицинский штат, я переговорил с нашим инструктором ЛФК и физиотерапевтом, они подготовили план лечения, который поможет стабилизировать мышцы шеи. Они разработали программу физиотерапии, чтобы подготовить тебя к следующему сезону, но тебе придется остаться здесь и пройти курс лечения.
– Я сделаю что угодно, лишь бы прийти в себя к началу сезона.
– Рад слышать. – Он кладет передо мной лист бумаги. – Мы хотим начать с арт-терапии.
– Арт-терапии? И как она поможет? – не понимаю я.
– Рисование успокаивает, – встревает Поузи.
Док смеется.
– Я не о такой арт-терапии, а о технике активного освобождения. Многие команды в лиге начали нанимать таких специалистов в штат, и «Задиры» не исключение.
– И что надо делать? – спрашиваю я.
– Ты выполняешь команды и двигаешься, а врач в это время воздействует на отдельные болевые зоны, снимая напряжение в мышцах. Метод довольно успешный, что подтверждают отличные результаты по всему миру. Сначала мы начнем с расслабления связок и мышц шеи, сделаем необходимые коррективы, затем подключим мануальную терапию и физиотерапию, чтобы закрепить результат. У нас хорошие прогнозы насчет того, что к началу сезона ты забудешь о мигренях и будешь чувствовать себя другим человеком.
– Мне нравится перспектива, – говорит Хорнсби, хлопая меня по спине. – Осенью наш парень покажет настоящий класс.
Теперь я чувствую огромное облегчение.
– Когда можно начать?
– Завтра. Мы составим график.
– Не хочу ему звонить, – сжимая телефон в руке, говорю я.
– Такова часть плана, – постукивая по блокноту, отвечает Хорнсби. Вверху страницы написано «План». Под ним три пункта. Голова. Джош. Девушка. Вот и все. Вот такой безупречный план придумал Хорнсби.
– Эту часть плана можно пропустить.
– Нет, – в унисон выдают парни.
И тут встревает Тейтерс.
– Мы настаиваем, сначала разберись с Джошем, потом двинемся дальше.
– Ладно, – нехотя тяну я, нажимая на имя сводного брата. Нервно постукиваю ногой по полу и, когда никто он отвечает, уже думаю, что, может…
– Алло?
Вот черт.
Зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох и говорю:
– Джош… э-э-э, это Пэйси.
– Ага, Пэйси, привет.
Шепчу парням.
– Охрененно неловкий разговор.
Тейтерс жестом показывает мне продолжать.
– Ну, ты давно просил поговорить, и вот я звоню тебе. – Пот стекает по моей спине. Пожалуйста, ради всего святого, пусть мы как можно скорее распрощаемся.
– Спасибо, я ценю твое решение позвонить. Я вообще сомневался, что ты когда-нибудь согласишься заговорить со мной.
– И уверен, ты в курсе почему, – резко отвечаю я.
– Да, понимаю. Не знаю, говорил ли тебе папа, но недавно у меня обнаружили рак, и мне пришлось непросто. Я не ищу сочувствия, просто такова жизнь. Проходя курс лечения, я осознал, что, если со мной что-то случится, мало кто будет переживать, потому что по большей части я вел себя как козел. И тогда, на первом сеансе химиотерапии, я принял решение попытаться исправить положение и извиниться. Я хотел, чтобы люди поняли – на самом деле я хороший парень.
– Логично.
– И значит, я должен попросить у тебя прощения. Я не ищу твоего одобрения, понимаю, что должен заслужить такую привилегию, но я хочу, чтобы ты знал, я сожалею о том, как вел себя с тобой и папой. Если на кого и надо злиться, так это на маму. Но мне казалось, легче обвинять двоих незнакомцев.
Черт, как же раздражает его осмысленная речь, я понимаю его боль и смягчаюсь, начинаю сочувствовать ему.
– Пэйси, если это имеет значение, то я сожалею, и прости за то, что написал тебе о вас с Винни. Я испугался, увидев тебя с моей любимой девушкой, но потом понял, что потерял ее и это целиком и полностью моя вина. Я выместил злость на тебе, и прошу за это прощения.
Черт возьми, и что мне на это ответить? Этот парень вел себя как мудак с тех пор, как я его знаю, так что я точно не смогу просто взять и как ни в чем не бывало общаться с ним. Но я знаю, чего бы хотел мой папа. Наш папа. Он бы посоветовал наладить отношения.
Несмотря на то, что мы разговариваем по телефону, я выпрямляюсь, а затем говорю:
– Джош, спасибо, что извинился, я правда ценю твой поступок. И кто знает, может, со временем у нас получится понять, что значит быть братьями.
– Я бы с радостью выяснил это, – говорит Джош.
– Только не так скоро, я все еще очень зол на тебя за то, как ты обошелся с Винни. Она заслуживает лучшего отношения.
– Знаю, я сильно облажался. – Значит, нас таких двое. – И даже если не могу быть с ней, понимаю, с тобой она в хороших руках.
– Спасибо, – говорю я, прекрасно сознавая, что и сам у нее в немилости.
– Без проблем. – Он вздыхает. – Как насчет того, чтобы я иногда писал тебе, чтобы мы могли узнать друг друга получше?
Прикусываю нижнюю губу.
– Все не так просто, мне нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что ты изменился.
– Да, я понимаю…
– Но я попытаюсь.
– Правда? – с надеждой переспрашивает Джош.
– Да.
Слышу, как Джош выдыхает.
– Спасибо, Пэйси.
– Только давай не будем торопить события.
Он усмехается.
– Не будем, обещаю.
– Хорошо. – Смотрю на Хорнсби, он поднимает большой палец вверх. – Мне пора.
– Да, конечно. Спасибо, что уделил мне время и, Пэйси, еще раз спасибо, ты классный парень.
– Пока, Джош.
– Пока, приятель.
Мы отключаемся, и я падаю на диван, по спине струится пот.
– Вот видишь? Разве было трудно? – спрашивает Хорнсби.
– Да, настоящая чертова пытка. – Мне нужна секунда, чтобы собраться с мыслями. – Но я рад, что позвонил.
Хорнсби стучит по своему блокноту.
– Итак, парни, пора переходить к третьему и последнему пункту. Пришло время вернуть девушку.
– Погнали! – кричит Поузи, вскидывая в воздух кулак.
Господи, зачем я втянул в это парней?
– Как же сильно хочется подрочить, аж до дрожи, – говорит Тейтерс, плюхаясь на мой диван.