— А вас?
— Обо мне не беспокойтесь, займитесь собой. — Кленси взглянул на часы. — Я кладу трубку, Рой. И помните, что я сказал: можете думать, что угодно, у меня приказ.
— Ну что ж, спасибо, Кленси.
Тот положил трубку и повернулся к Стентону.
— Что еще?
— Да ничего. Что дальше делать, лейтенант?
— К телефонам мадам Серверы и Марии Эрнандес подключились. Пока свободны, послушайте телефон матери. А сержант…
Снова задребезжал телефон.
— Алло?
— Капровски, лейтенант.
— Где вы?
— У дома девушки, лейтенант. Она еще не вернулась.
— Откуда вы звоните?
— Из бара напротив.
— Из бара?
— Ну что вы, это просто единственное место, где есть телефон.
— К ее телефону подключились.
— Я знаю. Вернее, догадывался. Я видел, как наши люди входили в дом. Они еще там.
— И не пытайтесь допрашивать девушку, — велел Кленси, — это ничего не даст. Просто слушайте ее разговоры. Если до полуночи ничего интересного не будет, включите магнитофон и отправляйтесь домой. Утром везите ленту сюда. Послушаем вместе.
— Будет сделано, лейтенант. Я поспешу, пока техники не ушли. Это все?
— Пока все. — Кленси положил трубку.
— Вы слышали, Стентон. Вам то же самое. Если Сервер вообще позвонит, в чем я лично сомневаюсь, он позвонит до полуночи. Но, по-моему, он удаляется от Нью-Йорка все дальше. И, разумеется, звонить никуда не будет.
Стентон кашлянул.
— Лейтенант…
— Да?
— Судью и прокурора охраняют, а… Магнитофон сработает и сам, пока я провожу вас домой… Я с вами…
— Стентон, — холодно оборвал Кленси, — запомните одно: инспектор отдает команды капитану Вайсу, тот мне, а я вам. Понятно? И установленный порядок менять не будем. Ясно?
— Как вам угодно, лейтенант, — у Стентона был просто несчастный вид. — Где мне найти вас, если что?
— Сейчас я иду обедать, потом к судье Кейлу, потом домой. Займитесь телефоном.
Стентон натянул дождевик.
— Вы начальник, лейтенант.
— Ну вот, — Кленси тоже поднялся, — теперь вы меня поняли.
Вторник, 20.40
Судья Эмиль Кейл жил в одном из огромных домов на восточной стороне Централ-парка. Собрав все свои сбережения, он сумел забрать дочь, библиотеку, кое-что из мебели и переселился в этот шикарный район.
Когда Кленси вышел из такси, дождь уже перестал. Оставляя мокрые следы на ковре, под укоризненным взглядом сидевшего за стойкой привратника Кленси пересек холл и вошел в лифт.
Открывший ему слуга принял плащ и шляпу. Когда он провел Кленси в гостиную, судья Кейл кинулся навстречу с распростертыми объятиями.
— Здравствуйте, лейтенант, как поживаете?
— Очень хорошо, спасибо.
Кленси пожал маленькую крепкую руку, позабыв, что его еще мокра от дождя. Его поразил безупречный смокинг судьи с атласными отворотами, шикарным жилетом и поясом. Вспомнив о своем поношенном костюме с мятым галстуком, Кленси только вздохнул.
— А как вы поживаете, сэр?
Судья счел вопрос риторическим.
— Мы как раз собрались отведать коньячку, — сообщил он, — вы составите компанию?
— Благодарю, сэр.
Пройдя за судьей в огромный салон, Кленси понял, что значило «мы». Присев на пуф у столика, он разглядывал молодую серьезную женщину в идеально простом платье и интересного усатого мужчину лет тридцати пяти.
— Разрешите представить, лейтенант, — сказал Кейл, — моя дочь, миссис Уэлс, и ее муж Джон Кэрол Уэлс. Дорогая Джейн, представляю тебе лейтенанта Кленси.
Кленси вежливо поклонился молодой женщине и пожал руку ее мужу.
— Джон, займись коньяком, пожалуйста.
— Сейчас, — Уэлс поспешно кивнул и направился к бару, встроенному между двумя кожаными диванами. Кейл сел напротив Кленси. — Ну, лейтенант, в чем же дело? — Судья перешел вдруг на официальный тон, так знакомый Кленси.
Взяв коньяк, поданный Джоном, Кленси благодарно кивнул.
— Вы, конечно, слышали о побеге?
— Разумеется. Полагаю, вы ко мне пришли потому, что Сервер на свободе? Да?
Кленси неуверенно покосился на дочь и зятя.
— Можете говорить при них, — сказал судья. — Они в курсе всего дела. Пригласил я Джона не на обед. Он ведь член комиссии, которая выпускает заключенных на поруки. Я подумал, он может быть нам полезен.
— Верно, — согласился Джон. — Только я не вижу, чем могу помочь. Но судья решил…
Кейл нетерпеливо перебил его.
— Я хочу кое-что уточнить, лейтенант. Думаю, вы пришли меня предупредить, что я должен быть осторожен. Собираетесь организовать мне охрану и все такое. Честное слово, я разрешил вам прийти только для того, чтобы сказать — я этого не люблю, не хочу и не нуждаюсь. Если бы я прятался за спину полиции все двадцать лет работы из-за каждой угрозы в зале суда, я бы просидел в четырех стенах.
— Я, конечно, понимаю, сэр, но…
— Никаких «но», — бесцеремонно перебил судья, — я веду предвыборную кампанию, и конвой полиции мне будет мешать.
— Ваш противник мне сказал то же самое, — усмехнулся Кленси.
— Мой противник? — теперь уже ухмыльнулся судья. — Вы послушайте радио в четверг вечером. После моего выступления ему уже не понадобится никакая охрана.
Джон наклонился к Кленси.
— Лейтенант, — извиняющимся тоном начал он, — ведь Сервер угрожал и вам тоже?
— Да, — согласился Кленси, — он угрожал вашему тестю, Рою Кирквуду и мне.
— И какое у вас впечатление, лейтенант?
— Понимаете, — секунду он колебался, — я весьма уважаю инспектора, а он смотрит на это иначе, чем я. Так что я обязан выполнять его команды.
— Но меня его команды не касаются, — возразил Кейл.
Кленси пренебрег этим замечанием и снова повернулся к Уэлсу.
— Вы работаете в комиссии по освобождению. Не могли бы вы дать мне сведения по четверым беглецам? Я имею в виду сведения, которых нет в их делах?
— Я хочу быть вам полезен, лейтенант, только вряд ли знаю больше вас. Ну посмотрим… Речь идет о Вильямсе, Маркусе, Блаунте и Сервере?
— Конечно.
— На комиссии был Вильямс, около месяца назад. Он сидел за то, что пырнул кого-то ножом во время ссоры в баре. Маркус с Блаунтом осуждены на двадцать лет каждый, к нам они смогут попасть лишь через много лег. Серверу дали от пяти до десяти лет. Его дело мы могли рассматривать только через шесть месяцев.
Кленси удивленно посмотрел на Уэлса.
— Вы на память знаете дела всех заключенных?
— Что вы, — рассмеялся Уэлс, — это невозможно. Но, услышав про побег, я решил взглянуть, имели ли мы с ними дело. А когда мой тесть пригласил встретиться с вами, я еще раз посмотрел их дела.
— Ясно, — кивнул Кленси. — Что вы думаете о Вильямсе?
— Он бы не был освобожден, — ответил Уэлс. — Это точно. Поведение в тюрьме не из лучших, и к тому же он рецидивист, он и раньше орудовал ножом. Нет, его бы не освободили.
— Понимаю. А Сервера?
Хмурясь, Уэлс покрутил в руках стакан.
— Трудно мне говорить от имени комиссии, дело мы еще не рассматривали. Лично я — но это между нами, полагаю, преступление его не так уж страшно. И в тюрьме он вел себя прилично. Повторяю, дело его еще не рассматривалось. Разумеется, теперь, после его участия в побеге… Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Не могу понять, зачем он сбежал, если должен был предстать перед вашей комиссией и мог рассчитывать на освобождение. Странно это. И не я один так думаю. Как по вашему, что может толкнуть на побег человека в такой ситуации? Что его заставило?
— Видимо, у каждого есть свой предел терпения. И Сервер дошел до точки. Потому я, как и ваш инспектор, полагаю, что Сервер может быть опасен и к его угрозам относиться нужно серьезно. Постарайтесь убедить в этом моего тестя, очень вас прошу.
Судья Кейл что-то проворчал. Стакан его опустел, маленькие глазки заблестели.
— Столько слов из-за такой ерунды. Заключенному подвернулся случай бежать, он им и воспользовался. Глупо? Но тем не менее так. И угрозы нам троим он забыл раньше нас, будьте уверены.
Взяв бутылку коньяка, он налил себе и поставил бутылку под рукой.
— Кстати, Джон, затевая освобождение на поруки, вы только разжигаете в них напрасные надежды, а потом разочаровываете. Вот и все.
Уэлс сжал зубы, его жена собралась было вмешаться, но раздумала.
— Вы против освобождения на поруки в любом виде? — спросил Уэлс.
— Если откровенно — да. Все это бессмысленно. И безрезультатно. Чего вы добиваетесь? Любви таких, как Сервер и Блаунт?
Уэлс с женой замолчали, видимо, такие ссоры были не впервой. Кленси встал, не желая вмешиваться. Жестом Джон предложил ему еще налить, Кленси отказался.
— Мне надо идти, — сказал он. — Завтра трудный день.
Судья Кейл пожал плечами. Видимо, последняя рюмка коньяка вдруг испортила ему настроение.
— В общем, лейтенант, — сказал он сухо, — не надо мне ваших людей. Мне вести кампанию, я готовлю ответственную речь для радио. У меня будет дурацкий вид…
Кленси, не вступая в спор, простился, Джон Уэлс проводил его до двери. Появившийся невесть откуда слуга подал Кленси плащ и шляпу.
— Он не всегда такой, — сказал Уэлс. — Видимо, побег волнует его гораздо сильнее, чем он говорит. Тут еще эти выборы… Его будут охранять?
— Разумеется, — Кленси пожал ему руку. Улыбнувшись, подумал про себя: «У меня будет дурацкий вид… И судья прав, потому что он и есть упрямый старый дурак. Ну, а я?»
Под по-прежнему лившим дождем улыбка его быстро исчезла.
Глава 3Среда, 1.15
Телефон все звонил. Кленси безуспешно пытался проснуться. Долго шарив рукой по столику, наконец нащупал трубку.
— А-алло?
— Лейтенант, это Капровски, — голос был смущенный и несчастный. — Я в отчаянии, что пришлось будить вас среди ночи, но…
Кленси наощупь зажег ночник и заморгал. Черт бы все побрал!
— Что случилось? — хмуро рявкнул он.
Из трубки донесся тяжелый вздох.
— Эта девушка… Фернандес… Она погибла.