Я уже собирался отойти от стола, когда заметил лист бумаги, прижатый пресс-папье. Это был фирменный бланк. В заголовке значилась крупная компания по производству газолина. Весь текст составляла всего одна строка: «Путь к сердцу мужчины…» и две буквы: «Б.Т.».
Велда сразу догадалась бы, что это такое, но ее не было. Вероятно, Берта написала это на какой-то заправочной станции. Я осмотрел листок и вспомнил ее лицо. Я знал, о чем она думала, когда писала это. Я скомкал лист и задумался так глубоко, что даже не услышал, как открылась дверь кабинета.
— Полагаю, вы сможете что-нибудь сделать с этим. У нас почему-то не получилось, — произнес мужской голос.
Я понял, что он держит револьвер, хотя и не видел его. Понял, что он не один. Но что это? О, голос! Я узнал его голос. Это был один из тех голосов, которые врезались в мою память на всю жизнь.
Услышав этот голос, я, видимо, мог считать себя покойником. Но тут во мне взыграла дикая ненависть. Я резко повернулся и с каким-то исступлением бросился на него. Мимо меня пролетели две пули. В следующий миг он уже лежал на полу, а его револьвер откатился куда-то в сторону. Я нащупал пальцами его глаза и надавил на них со всей силой. Он заорал так дико и хрипло, что казалось, его легкие вот-вот лопнут. Затем я услышал еще чей- то голос, после чего перестал различать что-либо вообще.
Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в помещении с высокими окнами. Руки мои были связаны, ноги — тоже. Во рту ощущался привкус крови, а в глотке что-то неприятно булькало. Комната была пуста, и в ней отвратительно чем-то пахло. В углу я заметил одинокий стул, а в стене, рядом с кроватью, находилась дверь. Я попытался шевельнуться, но не ощутил ничего, кроме боли в суставах. Прислушавшись, я различил только стук дождя по стеклам. Интересно, сколько времени я тут валяюсь? Я взглянул на часы, но они остановились, хотя циферблат светился и стекло было цело. Я вновь осторожно подергался и понял, что у меня ничего путного не выйдет. Да, плохо, слишком плохо работать без пистолета. Неожиданно послышались чьи-то шаги, и в комнату вошли двое.
— Он очнулся, как ты думаешь? — спросил один из них.
— Да, похоже на то.
Они приблизились к кровати и встали возле меня.
— Знаешь, что ты наделал, болван? Ты выдавил глаз Фореману. Он кричал так громко, что врачи в больнице уже начали считать его последние минуты. И еще ты успел проломить череп Дьюку.
— Катись к черту! — пробормотал я.
— Ладно, ты еще поползаешь перед нами на коленях, — усмехнулся второй незнакомец. — Скоро сюда прибудет босс. Он задаст тебе несколько вопросов, на которые ты будешь обязан ответить. Мы постараемся помочь тебе в этом… Не бойся, мы тебя легонько… потихонечку, чтобы не сдох до времени…
Я прекрасно понимал, на что способны эти садисты. Конечно, они сразу меня не убьют, но сначала хорошенько поизмываются. Я лежал и призывал к себе милосердную смерть, сознавая, что легко умереть не удастся. Затем темнота снова поглотила меня.
Когда я очнулся, в помещении никого не было. Я крепко задумался. Как же выбраться из этого безвыходного положения!? Я внимательно осмотрел кровать. Обычная кровать, с металлическими шарами и сеткой. Я шевельнул руками. Веревка связывала их будто стальными наручниками. А время шло… текло… переливалось…
Я придвинулся к краю кровати, и после невероятных изощрений мне удалось скатиться на пол. Некоторое время я лежал и прислушивался, не придет ли кто-нибудь на шум моего падения, но ничего не уловил. Кругом стояла тишина… мертвая тишина. Несколько минут ушло на то, чтобы приподняться на колени и упереть веревки в металлический обод кровати. Сейчас была дорога каждая минута. Мог кто-нибудь войти, и тогда мне конец. Веревка промокла от крови, руки ужасно болели, но я из последних сил водил ими, чтобы веревка терлась о металл.
Терпение всегда приносит успех, и вскоре мои руки были свободны. Еще несколько минут ушло на то, чтобы затекшими. непослушными руками развязать и ноги. Уйти отсюда я, конечно, не мог, но я знал, что делать в подобных случаях. Я вновь улегся на кровать, стараясь придать обстановке прежний вид. Теперь я в любой момент мог освободиться от веревки. Только бы эти ублюдки не заметили. что я сухмел сделать невозможное.
Время! Теперь оно работало на меня. Силы приходили ко мне с каждой новой секундой. Я уже не связанный по рукам и ногам пленник, а боец, отдыхающий перед смертельной схваткой. Я вспомнил Берту, Раймонда и парня, ослепшего по моей милости и который скоро, судя по словам гангстеров, встретится кое с кем на том свете. Сейчас я отлично понимал, как тяжело было Берте, когда она находилась в их руках. Да, два миллиона баксов — это не шутка. Куда более грязные и кровавые преступления совершались и из-за гораздо меньшей суммы.
Сперва они решили запугать Берту, а потом принялись за любимую работу. Карл Эвелла пытался силой вытянуть из нее информацию. Я раздумывал об этом, лежа на кровати в неизвестном мне месте. Да, Раймонд все отлично продумал. Он поделился своей тайной с Бертой, но эта тайна не долго хранилась. Мафия узнала об этом, и ее не смог спасти даже телохранитель. Вероятно, она рассчитывала, что от Эвеллы ее спасет дядя Сэм. Если так, то она ошиблась — мафия оказалась сильнее ФБР.
Я смотрел в потолок и обдумывал все перипетии дела, когда послышался шум голосов.
— Подождите здесь, я сам им займусь, — раздался спокойный голос мужчины.
— Может, нам тоже войти, босс? Возможно, его придется размягчить до нужной степени.
— Не надо. Я позову вас, когда будет необходимо.
— О’кей, босс.
Дверь распахнулась. Он вошел, придвинул к кровати стул, сел и аппетитно закурил. Мне страшно захотелось покурить, но просить я не стал.
— Хэлло, Карл! — попытался улыбнуться, я.
— Как всегда, беспечный Майк Хаммер! Надеюсь, мои ребята хорошо поработали? О, они могут еще лучше, если их попросить.
— Да. они мастера своего дела. — Я повернул к нему голову: — Так, значит, это ты босс?
— Еще не совсем, — улыбнулся он и неожиданно нахмурился. — Но, возможно, стану им завтра. Пока я — местный босс, но это только пока.
— Ты вошь! — расхохотался я.
— Ты неплохо поработал, Хаммер. Правда, я слышал, что несколько грубовато.
Я промолчал, пусть высказывается.
— Ты сам мне все расскажешь, или мне позвать ребят? Может, ты жаждешь потолковать сначала с ними?
— Наклонись пониже, и тебе все расскажет моя задница.
Он склонился надо мной и зловеще предупредил:
— Один из моих мальчиков непревзойденный мастер в обращении с ножичком. Он обожает нарезать полоски из кожи. Может, ты помнишь, что он проделал с Бертой Торн? — Он зловеще ухмыльнулся, и меня чуть не стошнило от отвращения. — С тобой мы поработаем помягче, но подольше. Ты будешь жрать куски своего же жареного мяса! И запивать все это своей кровью с блевотиной!
Он пристально смотрел на меня, а я стал бормотать что-то нечленораздельное. Карл ничего не понял и склонился надо мной еще ниже.
— Что, что? — переспросил он.
Это были его последние слова, потому что в следующий миг я так сжал его глотку, что глаза его стали вылезать из орбит, и он не смог даже пикнуть. Он судорожно вцепился в мои запястья, но его силенок хватило лишь на несколько секунд. И, наконец, язык его вывалился изо рта. Но я не дал ему сдохнуть. Я аккуратно связал его и положил на свое место.
Подойдя к двери, я произнес измененным голосом, стараясь подделаться под Карла:
— Он все рассказал. Можете его убрать…
Раздались чьи-то шаги. В помещение вошел парень и, не глядя на меня, шагнул к кровати. В его руке мелькнул нож, послышался звук взрезаемой плоти, и тело Карла дернулось. Я даже не успел рассмотреть детали, до того ловко работал этот ублюдок. Да, этот парень действительно был классный мастер, и ему следовало работать на бойнях Чикаго.
Затем он повернулся в мою сторону и только сейчас понял, как жестоко он ошибся, но раскаяться ему не пришлось. Резкий удар в солнечное сплетение согнул его пополам, а поворот головы с хрустом позвонков констатировал, что на свете одним подонком меньше, а одним трупом — больше.
«Неплохо! Очень неплохо!» — похвалил я себя.
С последним гангстером вообще делать было нечего: моя реакция оказалась намного быстрее. Когда я на него прыгнул, он даже не успел нащупать револьвер. Правда, умер он не сразу, пришлось несколько раз стукнуть его бестолковкой об пол. Когда мне показалось, что вся кровь из него уже вытекла, я бросил его к тем двоим и ушел по-английски, не попрощавшись.
На улице по-прежнему лил дождь. И сейчас я знал, куда мне направиться. Если кто-нибудь был хоть раз на Второй авеню, то никогда этого не забудет. В моих карманах ничего не было, кроме бумажника. Я достал его и раскрыл, но он был пуст, а мне крайне необходимо было позвонить. Я вошел в бар. Сонный бармен развлекался игрой на тромбоне. Приблизившись к кассиру, я бросил на прилавок часы.
— Мне нужна монетка позвонить. Вы можете взять эти часы?
— Позвонить? Лучше выпейте кофе.
— Кофе я не хочу. Мне надо позвонить!
Он хмуро взглянул на меня и, порывшись в кармане, протянул монету вместе с часами.
— Возьмите. Я прекрасно понимаю, что каждый может попасть в такое положение.
Пата дома не оказалось. Монета вернулась… Я позвонил к нему на работу, но и там его не было. Дежурный коп поинтересовался, что ему передать.
— Время не ждет, парень, и, если я не свяжусь с ним сейчас, он потеряет важные доказательства.
— Мы попробуем связаться с ним по рации. Вы можете дать мне номер вашего телефона?
Я сообщил ему номер данного аппарата. Кассир внимательно наблюдал за мной. Потом он налил кофе и положил на тарелочку пару булок. Когда я закончил разговор, он жестом указал мне на них. Я сидел и курил, иногда поглядывая в окно. Открылась дверь, впустив в бар струю свежего воздуха. Вошел второй музыкант. Я вновь задумался и опомнился, лишь когда Пат устало похлопал меня по плечу. Под его глазами красовались темные круги.