И все это — дело рук одного человека. Вполне милого и приятного в обращении.
Я улыбнулся, представляя этого негодяя, обезоруженного и лишившегося всей своей силы, в закрытой комнате наедине с тем, кто его ненавидит. Я чуть ли не видел его лицо в оконном стекле. Теперь я точно знал, что мне делать.
Было уже поздно, но город не спал. Дождь утих, на улицах сделалось светлее, и дышать стало как-то легче. Я остановил такси и назвал адрес Пата.
Пат открыл мне дверь, держа в руках стопку бумаг, и, промычав что-то, что должно было означать приветствие, махнул рукой в сторону комнаты. Беря у меня пальто, он смерил меня профессиональным взглядом и удостоверился, что кобуры у меня под мышкой нет.
— Выпьешь? — предложил он.
— Чуть позже.
— У меня только имбирное пиво. — Я качнул головой и сел. Он наполнил свой стакан и опустился в кресло, убрав бумаги в конверт.
— Рад был убедиться, что ты налегке.
— Не ожидал?
— Ты сам знаешь, как мне трудно в это поверить, — криво усмехнулся Пат. — Но в том, что случилось, я не виноват, честное слово.
— Однако нельзя сказать, чтобы происшедшее сильно тебя опечалило.
— В общем, нет. — Он выбил пальцами дробь по конверту, в который убрал бумаги, и взглянул мне в глаза. — Конечно, ты останешься без работы, но, сдается мне, голодать ты не будешь.
— Это точно… — усмехнулся я. — А сколько продлится мое отлучение?
Моя усмешка Пату явно не понравилась. По особому прищуру глаз, появлявшемуся у него, когда он хотел скрыть что-то, что было у него на сердце, и по тому, как он с наигранной беспечностью отхлебнул из своего стакана, я понял, что Пат хотел бы утаить от меня свое беспокойство, но знает, что ему это не удастся.
— Столько, сколько они сочтут нужным.
— Им это будет непросто.
— Да ну? — Я закурил.
— Можешь напомнить им завтра, что я бизнесмен, честный налогоплательщик и человек со связями. Мой адвокат подаст на них иск, и пока дело не будет рассмотрено судом, они ничего не смогут со мной сделать.
— Это слишком большой кусок для тебя, Майк. Ты просто им подавишься.
— Угу… Но ты же понимаешь, о чем идет речь. Никто, даже агенты ФБР не могут безнаказанно наступать мне на хвост.
— Майк… — Пат стиснул в руке стакан. — Это не просто убийство.
— Знаю.
— А что ты еще знаешь?
— Ничего нового. Просто я поразмыслил над этим делом.
— Ну и какие выводы?
— Вывод один. — Я пристально посмотрел на него. — Мафия.
— Вот как? — На лице Пата не дрогнул ни один мускул.
— Я мог бы оказаться вам полезным, если бы вы не отшвырнули меня, как щенка. Ты же сам это понимаешь, Пат. Возможно, я пристрелил бы парочку негодяев, но ей-богу, никто бы не стал о них плакать. Если твои приятели считают, что я из упрямства стану лезть в дело, которое мне не по силам, пусть протрут глаза. Ведь у них там, в Вашингтоне, нет ни одного парня толковее меня… Это точно. Ведь если б он у них был, они загребали бы денежки не хуже меня и не выставляли бы себя на посмешище, разглагольствуя о том, как они любят свою работу.
— Ты слишком самоуверен.
— Да, мой друг, я уверен в себе, как никто другой. И обрати внимание, я все еще жив, хотя многие из тех, с кем я начинал, отправились на тот свет.
Пат допил свое пиво.
— Майк, — произнес он, — если бы я мог, я привлек бы к этому не только тебя, но и еще тысячу других. Это именно столько, сколько нам нужно для этой схватки. Но я — обыкновенный городской полицейский, получающий от начальства приказы. Чего же ты от меня хочешь?
— Ты и сам легко ответишь на свой вопрос, Пат.
Он рассмеялся, и этот смех напомнил мне те давние дни, когда мы любили и ненавидели одни и те же вещи, и никакая чертовщина еще не стала между нами.
— О'кей, ты хочешь, чтобы я был твоим подручным. Ты во что бы то ни стало решил встрять в это дело и предлагаешь мне воспользоваться твоими талантами, не так ли?
На этот раз он улыбался искренне: такой улыбки я не видел целых шесть лет. В глазах его вспыхнул знакомый блеск, и я понял, что с этой минуты мы опять стоим плечом к плечу, готовые сокрушить все преграды, что встретятся у нас на пути.
— Теперь я вот что тебе скажу, Майк. Мне не нравится, когда парни с золотыми значками ФБР лезут в мои дела. Я не люблю, когда в преступлениях замешана политика. Меня просто тошнит от всего этого. Расследование тянется месяцами, потому что каждый боится сделать лишний шаг. Я уже столько слышал о том, что тягаться с этими ребятами нам не под силу, что и сам начинаю понемногу верить в это. Ну ладно… Я рискну своей работой, и посмотрим, что из этого выйдет. Скажи мне конкретно, что ты хочешь, и я сделаю это. Только не проси, чтобы я ходатайствовал за тебя. Вот если мы откопаем что-то дельное, тогда, возможно, я смогу об этом говорить.
— Я всегда знал, что ты верный друг.
— Спасибо на добром слове. А теперь выкладывай, что тебе надо?
— Информация… и как можно более подробная. — Пату даже не пришлось вставать с кресла — все, что нужно, лежало у него здесь же, в конверте. Он вытряс бумаги на стол и стал их перебирать. Я увидел листы на просвет: на многих из них было напечатано всего несколько строчек.
— Тут перечислены преступники, связанные с мафией, — начал он. — Каждый случай — наглядное доказательство нашего бессилия. Двадцать страниц списка арестованных и ничтожная горстка осужденных. Двадцать страниц — убийцы, воры, торговцы наркотиками, скупщики краденого, — и это только подножие пирамиды. Мы знаем имена людей покрупнее, но глупо думать, что это они заказывают музыку. А о тех, кто на самом верху, нам ничего не известно.
— Карл Эвелло значится в этом списке? — Пат с отвращением проглядел листочки и отшвырнул их прочь.
— Эвелло значится. Он один из тех, кто получает из неизвестных источников очень большие доходы, но, похоже, в случае чего он сумеет выкрутиться.
— А Берга Торн?
— Ну вот, мы вернулись к тому, с чего начали. К убийству — одному из многих.
— Вот здесь я с тобой не согласен, Пат.
— Вот как?
— Случай Берги Торн — особый. За ней охотилась целая банда отпетых негодяев — и эти ребятки знали свое дело. К рядовым обывателям таких убийц не подсылают. И почему ею заинтересовались в ФБР?
Я заметил, что Пат мгновение поколебался, прежде чем ответить.
— Их интересовала отнюдь не сама дамочка Торн. Но эта красотка с ветром в голове занималась грязными делишками.
— Понятно.
— Говорят, одно время Эвелло содержал ее. Он тогда развратничал напропалую. По тем же слухам, он потом дал ей пинка, и ребятки из ФБР полагали, что она может оказаться настолько безмозглой, что выболтает все, что знает о своем бывшем кавалере.
— Эвелло не такой дурак, чтобы делиться с ней своими секретами, — возразил я.
— Когда дело касается женщин, то многие мужчины становятся дураками, — многозначительно ухмыльнулся Пат.
— Ладно, замнем…
— ФБР вышло на нее. Девица сильно испугалась, однако намекнула, что ей есть что рассказать, только ей нужно время, чтобы приготовиться и как-то обезопасить себя на последующее время.
— Вот это да! — воскликнул я. — Теперь понятно, почему Вашингтон приставил к ней телохранителей.
— На заседаниях комиссии она собиралась появляться в маске.
— А это уже глупо. Эвелло все равно сумел бы вычислить, кто его закладывает — по тому, какие факты всплыли.
— Тем временем она начала сильно дергаться. Дважды убегала от своих телохранителей. Когда месячный срок уже почти истек, с ней случилась такая истерика, что понадобился врач. Специалист, осмотревший ее, поместил ее на три недели в больницу. Расследование приостановили, к девице приставили охрану, но она улизнула из больницы, и ее убили.
— Все как по заказу.
— И как по заказу там оказался ты.
— Вот спасибо!
— Так думают ребята из Вашингтона.
— А совпадение они исключают, — заметил я.
— Естественно, — усмехнулся Пат. — Они ведь не знают, что с тобой вечно что-нибудь случается. Есть люди, которых преследуют несчастья. А тебя преследуют совпадения.
— Да, я и сам об этом думал, — согласился я. — А ты можешь рассказать подробнее, как она убежала? — Пат пожал плечами и покачал головой:
— Просто до безобразия Такие вещи тебе наверняка встречались. Они там предусмотрели все самые немыслимые варианты бегства, а она сделала элементарно. Взяла из комнаты сиделок пальто и туфли и вышла через главный вход вместе с двумя женщинами из обслуги. Шел дождь; у одной из женщин был зонт, и они шли под ним втроем, прижавшись друг к другу, чтобы не намочить волосы. Потом две спутницы сели в автобус, а Берга Торн отправилась дальше пешком.
— А разве там нет пропускной системы? — удивился я.
— Конечно есть. — В голосе Пата прозвучала скрытая насмешка. — Две сотрудницы показали пропуска. Вроде бы охраннику померещилось, что и третья женщина это сделала. Так, во всяком случае, он заявил.
— Но ведь, наверное, снаружи кто-то дежурил?
— Два человека… Один прохаживался у ворот, а другой сидел в машине, но они не видели Бергу Торн, поскольку их обязанностью было задержать того, кто попытается удрать из больницы.
Я хихикнул.
— А Берга Торн вроде бы совсем не думала удирать.
— Вот и я о том же. — Я опять захихикал. — «Вроде бы»! И эти люди не хотят, чтобы кто-то вмешивался в их дела. Идиоты!
— Так или иначе, но она сбежала.
— Ладно, оставим это. Что собирается делать полиция?
— Это убийство, они обязаны его расследовать.
— И у них ничего не выходит, — заметил я.
— Пока, — добавил Пат.
Я ухмыльнулся, и морщины, прорезавшие его лоб, разгладились.
— А каковы твои планы?
— Где Эвелло?
— Здесь, в городе.
— А о связях мафии что-нибудь известно? — Пат на миг задумался.
— Ниточки тянутся и в другие города, но их оперативный центр здесь. — Он поморщился. — На этом наше краткое и содержательное обсуждение подходит к концу. Мы знаем некоторых членов мафии, знаем, как она действует, но это и все.