Увидев выложенное в Интернете фото Уитни, сидящей с ним в ресторане, а внизу подпись: «Обалдеть! Уитни Уайлдз в Денвере?!», Мэтью извинился и вышел из кабинета стилиста.
Было ясно: это фото – лишь первая ласточка, скоро такие снимки заполнят Интернет. Так подсказывал опыт: ведь Мэтью уже много лет улаживал скандалы, возникавшие вокруг его братьев, сестер и мачех.
Остановить эту лавину невозможно. Впрочем, попытаться стоит. Нужно отвлечь внимание публики, перенести ее интерес к Уитни на другой скандал.
Мэтью просмотрел сайты, специализирующиеся на слухах о знаменитостях, в надежде, что кто-нибудь из звезд совершил потрясающую глупость, способную затмить новость о бывшей старлетке, обедающей в ресторане.
Ничего. В кои-то веки все знаменитости вели себя примерно.
В былые времена Мэтью полагался на этот прием – отвлечение внимания. Впервые он воспользовался им за пять лет до смерти отца, когда столкнулся у дверей своей квартиры с толпой папарацци. Они требовали комментариев по поводу того, что очередная жена застукала Хардвика Боуманта в постели с любовницей в этом самом отеле «Монако».
В тот день Мэтью позвонил Филиппу и попросил его устроить спектакль для прессы – изобразить пьяный дебош, чтобы все репортеры кинулись в погоню за новой сенсацией. Это сработало. Чуть позже Хардвик вызвал Мэтью в свой офис и сказал:
– Ты отлично справился с ситуацией.
– Ты не сердишься на Филиппа или на меня?
Хардвик встал с кресла, обошел письменный стол, положил руки на плечи Мэтью и сказал с выражением отеческой нежности на лице, обычно никогда не отражавшем подобные чувства:
– Сынок, если ты контролируешь прессу, значит, правишь всем миром – вот какого принципа придерживается любой Боумант.
«Сынок»! Сколько раз отец называл его так? Можно было по пальцам пересчитать. Наконец он обратил внимание на Мэтью, и тот впервые в жизни почувствовал себя Боумантом.
– Продолжай присматривать за нашей семьей, – сказал Хардвик и повторил: – Контролируешь прессу – правишь миром.
И Мэтью прекрасно научился контролировать прессу. Но лишь традиционную: газеты и журналы. Интернет с его социальными сетями – зверь куда опаснее. Он напоминает многоголовую гидру. На месте каждого удаленного фото выскакивают пять новых.
В нынешней ситуации нельзя прибегнуть к помощи Филиппа. Теперь он не сможет устроить пьяный скандал, потому что всем известно, что он начал вести трезвый образ жизни. Чедвика тоже нельзя подключать: тот отказывается от любых контактов с прессой за исключением нескольких проверенных журналистов.
Мэтью посмотрел на свой телефон. Может, позвонить Фрэнсис? Но сестра обязательно захочет сперва вызнать все подробности. И если она узнает, что дело касается кумира ее детства Уитни Уайлдз…
Оставался единственный вариант, и Мэтью набрал номер младшего брата.
– Что я сейчас делаю? – переспросил Байрон, зевнув, словно Мэтью разбудил его, хотя было два часа дня. – Пока ничего.
– Ты ведь в Денвере, верно?
– Прилетел этим утром. – Байрон снова зевнул. – Надеюсь, ты это оценишь. Сюда чертовски долго добираться из Мадрида.
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.
– Сделать еще что-то, кроме того, что и так уже приперся с другого конца земли полюбоваться, как Филипп женится на каком-то лошадином тренере?
Мэтью сжал зубы. Байрон в эту минуту напомнил ему отца.
– Да, мне нужно, чтобы ты сегодня попал в выпуски новостей.
– Что Филипп натворил в этот раз? А я-то думал, он остепенился и собирается жениться.
– Речь идет не о Филиппе.
Байрон присвистнул:
– Во что ты вляпался?
– Мне нужно, чтобы ты отвлек прессу. Так ты поможешь мне или нет?
«Что я творю? – мелькнуло в голове. – Так нельзя! Ведь мне нужно доказать всем, что семья Боумант больше не связана ни с какими скандалами. А я прошу брата устроить скандал всего за несколько дней до свадьбы, чтобы… защитить Уитни. О чем я только думаю?!»
А думал он о том, каким отчужденным мгновенно стало лицо Уитни там, в бистро, едва она заметила, что все уставились на нее. А еще Мэтью думал о том, что она предложила перекраситься в блондинку или вообще не принимать участия в свадьбе, чтобы не разрушить его планы. И еще вспомнилось, что он едва не поцеловал ее в бистро.
– Насколько серьезно требуется отвлечь прессу? – поинтересовался Байрон.
– Убивать, конечно, никого не надо…
– Проклятье, – добродушно рассмеялся брат. – Ты мне потом поможешь выпутаться из скандала?
– Само собой.
Байрон задумчиво смолк, и Мэтью заволновался. Что, если брат откажется помочь?
– Слушай, а ты пригласил на свадьбу Харпера?
– Леона Харпера, того самого банкира, который вынудил Чедвика продать семейную пивоварню?
– Его.
– Нет. Разумеется, я не пригласил человека, который так сильно ненавидел отца, что перенес эту ненависть на всех его детей. А в чем дело?
– Я помогу тебе, только если ты пригласишь на свадьбу всю семью Харпер.
– Неужели у него есть семья?
Мэтью имел неудовольствие встречаться с этим банкиром лишь несколько раз на официальных мероприятиях и заседаниях правления. Харпер был настоящей акулой. Нет, сказать так было бы нечестно по отношению к акулам. Скорее он напоминал угря – такой же скользкий, а еще гнусный и страшнее смертного греха.
– Ты серьезно? С чего тебе вдруг понадобилось, чтобы Харпер был приглашен на свадьбу?
– Ты хочешь, чтобы я ради тебя попал в заголовки или нет? – отрезал Байрон.
– Ладно. Это семейство не сможет присутствовать на венчании – в часовне все места уже распределены. Но я приглашу Харперов на свадебный ужин, – согласился Мэтью и подумал: «На банкете будет шесть сотен гостей. Вероятность, что Харпер столкнется и сцепится с кем-то из Боумантов, крайне мала. Можно рискнуть».
– Договорились. Не беспокойся, брат. Сейчас, когда я вернулся в Штаты, у меня найдется парочка типов, с которыми хотелось бы потолковать по душам. – Байрон рассмеялся. – Поверить не могу, что именно ты подбиваешь меня на то, чтобы устроить скандал.
– У меня на то есть причина. Просто постарайся не заполучить синяк – будешь плохо смотреться с ним на фотографиях.
– Интересно, а у твоей причины есть имя?
– Конечно. А как зовут ту причину, из-за которой ты на год уехал в Европу?
– Я уехал из-за работы.
– Вот и я тут занимаюсь работой. Напоминаю: не убей никого.
– И без синяка под глазом. Понял. – Байрон повесил трубку.
Мэтью вздохнул с облечением. Этот трюк должен сработать. Надо разослать краткий, скучный пресс-релиз о том, что Уитни Мэддокс, бывшая звезда сериала «Семейка Уайлдз» и близкая подруга невесты, будет присутствовать на свадьбе.
А затем сегодня вечером Байрон «съедет с катушек». Убить, конечно, никого не убьет, а вот пару синяков, наверное, поставит. В любом случае Мэтью был уверен, что младший брат сумеет отвлечь внимание прессы от Уитни. Кому есть дело до бывшего кумира подростков, когда блудный сын Боумантов вернулся, чтобы устроить ад на свадьбе брата?
Дверь кабинета открылась, оттуда выглянула Рэйчел и сказала:
– Мистер Боумант, мы готовы. Думаю, вам понравится результат.
Мэтью вошел в кабинет. Уитни сидела спиной к входу, но было заметно, что волосы гостьи стали заметно короче, зато лежали аккуратнее, казались блестящими и мягкими. С одной стороны, как раз над белой прядью, красовалась большая заколка, украшенная горным хрусталем.
Мэтью обошел Уитни и увидел, что ее глаза закрыты. Она еще не видела себя с новой прической и макияжем.
Боже, она прекрасна! Она потрясающая! Визажист подчеркнул фарфоровую кожу ее лица небольшим количеством румян, ярко-красной помадой на губах и стрелками на веках «а-ля кошачий глаз».
– Ух ты! – выдохнул Мэтью.
И как люди могут видеть в этой женщине только Уитни Уайлдз? Она куда лучше! Он обязательно ее поцелует, едва они наконец останутся одни.
– Готовы, мисс Мэддокс? Та-дам! – Рэйчел повернула к зеркалу кресло, в котором сидела Уитни.
Та в изумлении распахнула глаза, часто дыша.
– Вы не могли бы выйти на минутку? – попросил Мэтью стилиста.
Выпроводив Рэйчел из комнаты, он вернулся к Уитни. Она уже встала с кресла и теперь рассматривала себя в зеркале.
– Я не слишком похожа на нее? – с нервной улыбкой спросила она.
Мэтью понял, о ком она говорит. Он больше не видел этого сходства. Перед ним стояла другая женщина, гораздо лучше Уитни Уайлдз, и он готов был защищать ее любой ценой.
Не в силах сдержать порыв, Мэтью подошел ближе и, отведя прядь с щеки Уитни, запрокинул ее голову назад.
– Ты похожа на саму себя, – заверил он, глядя ей в глаза.
На этот раз в ее взгляде читалось неприкрытое отчаяние. Хотелось подбодрить ее, дать понять, что она ему небезразлична.
Мэтью прикоснулся губами к губам Уитни дружеским поцелуем. Но она не закрыла глаза. Он знал это, потому что его глаза тоже остались открытыми. Она смотрела, как он ее целует. Не обвила его шею руками, не ответила на поцелуй. Просто смотрела.
Поэтому Мэтью остановился.
Теперь Уитни побледнела еще больше, стала похожа на привидение.
Проклятье! В кои веки Мэтью позволил своим эмоциям возобладать над разумом – и все испортил.
– Уитни!
– Тук-тук! – бодрым голосом произнесла Рэйчел, открыв дверь. – Ну, что мы решили?
Мэтью вытер губы тыльной стороной ладони и, посмотрев на Уитни, произнес:
– Думаю, она идеальна.
Глава 8
Мэтью поцеловал ее. И каким-то непостижимым образом от этого стало и хуже, и лучше одновременно.
Когда он сказал: «Ты похожа на саму себя», Уитни словно раздвоилась: одна ее часть хотела поцеловать Мэтью в ответ, а другая – потребовать объяснений, какую именно Уитни ему хочется сейчас целовать: Уайлдз или Мэддокс?
Господи, рядом с этим мужчиной ее мозги превращаются в кашу! Она знала, чего ожидать от толпы там, возле бистро. Но для Уитни оставалось загадкой, чего ждать от Мэтью Боуманта, кроме того, что он постоянно озадачивает ее. Вот и сейчас заявил, что распространил пресс-релиз о том, что Уитни в городе.