— Алекс, вы проведете со мной мою первую брачную ночь?
От шампанского он, видимо, тоже немного отупел. Или не расслышал.
— Что?
— Мою первую брачную ночь. — Виктория приблизила губы к его уху. — Разделите ее со мной.
Она все еще сидела у него на коленях, и когда она к нему наклонилась, ее грудь коснулась его подбородка. Он был так ошеломлен, что забыл, почему он здесь. Он пришел, с трудом вспомнил он, чтобы найти украденные у него компьютерные дискеты, на которых были записаны файлы его новой программы. Его будущее.
Не было ли здесь расчета? Что, если она знает, где находится Джерри и это лишь уловка, чтобы отвлечь его? А тем временем его дискета будет пиратски растиражирована и продана?
В первый момент Алекс решил, что ему все равно.
Сейчас он ничего не хотел знать, кроме того, что она сидит у него на коленях и он чувствует восхитительную тяжесть ее роскошных грудей и упивается жаром, исходящим от ее кожи.
Он провел рукой по волосам и встал, чтобы быть подальше от соблазна. Виктория скользнула вдоль его тела, неожиданно разбудив в нем желание. Это было и в самом деле опасно. Он поспешно отодвинул ее в сторону.
У него было много других, неизмеримо более важных, дел, на которых ему надо сосредоточиться. Ему надо думать о своих служащих, у которых есть семьи, дети, дома, автомобили. Это люди, которым нужна работа. И у него есть клиент, который требовал решить его проблему быстро и без лишнего шума.
Сначала то, что она пьяна, показалось ему благом. Он надеялся, что от алкоголя она расслабится и поможет ему. Он вовсе не имел в виду, что она на него набросится, да еще с таким странным предложением.
Но какая приятная неожиданность.
«Алекс, чучело гороховое. Сосредоточься».
Приятные мысли о том, чтобы позабавиться с Викторией Скотт, были против принципов этики, которые вбивали ему с детства. Даже думать об этом было против его природы. Не то чтобы он был монахом, но он не занимался тем, чтобы самому соблазнять женщин, тем более поддаваться заигрываниям тех, которые не соображали, что они делают.
Даже если это могло быть самым приятным эротическим приключением в его жизни.
Возможно, Виктория просто наивна? Ведь, в сущности, она просто милый ребенок. Он не воспользуется ею, даже если ему нужна ее помощь.
— Послушайте, Виктория, вы сейчас не очень хорошо соображаете… Я… думаю, что это не очень хорошая идея.
— Вы шутите? Да это просто великолепная идея.
«Нет. Ни за что».
Он поправил галстук и посмотрел на нее в упор. Он представил себе, как она будет рядом, как ее кожа станет влажной и гладкой, как ее тело примет его, примет с радостью…
Отвернувшись, Алекс налил себе еще бокал шампанского. Ей, возможно, и хватит пить, а вот ему надо что-то, что отвлекло бы его от непредсказуемых наклонностей. Может быть, если он хорошенько выпьет, он забудет о теплом теле, которое она так великодушно ему предлагает.
«Компьютерные дискеты. Помни о дискетах».
Виктория схватила его за руку, прижалась к его боку, и в нос ему ударил запах цветов и шампанского.
— Алекс?
Она смотрела на него, и ее глаза были полны ужаса. Он наклонился к ней и увидел, что ее лицо… позеленело.
— Что с вами? Вы в порядке?
— О Боже! Извините. Мне не следовало…
Она отступила на несколько шагов, отчаянно пытаясь остаться на ногах. Он хотел помочь ей не упасть, но она вытянула руки, чтобы избежать его прикосновения.
— Извините меня, пожалуйста, — прошептала она и убежала.
Алекс молча глядел ей вслед. Он был в шоке. Ее роскошные бедра покачивались под юбками, бусины, которыми была расшита спинка свадебного платья, шуршали, от ее торопливого шага корсаж немного опустился, и его восхищенному взгляду на мгновение открылась шелковистая кожа. Потом Виктория исчезла в дамской комнате.
Что ему теперь делать?
Рядом появился официант с новой бутылкой шампанского и долил его бокал доверху. Алекс между тем обдумывал свой следующий шаг. Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться на чем-то другом, а не на видениях обнаженного тела Виктории, сплетенного с его собственным, не на своих чувствах, которые ему хотелось бы испытать, не на ее вере в то, что он сможет доставить ей удовольствие…
Потом он открыл глаза и осушил бокал.
Если она невиновна — что было вероятнее всего, — он лишь все усложняет: обвиняет ее, пусть косвенно, в том, что она украла у него дискеты в тот день, когда ее бросили.
Он возненавидел Джерри за то, что по его вине он оказался в этой ситуации. Кто-то непременно пострадает, и это будет либо Виктория, либо начальство Алекса, либо его клиент. Он попытается сам разобраться в этой запутанной истории. Виктории хватит и собственных бед.
Она делала все возможное, чтобы скрыть свою боль за беззаботной улыбкой и остроумием, но он понимал, как ей плохо. Не могла она быть замешана в краже Джерри. Никому не удалось бы так хорошо притворяться.
Но замешана она или нет, тот, кто действительно заслуживает его гнева, отправился провести медовый месяц с его девушкой.
Джерри — совершеннейший идиот.
По натуре Алекс не был склонен к насилию и был так воспитан, что никогда первым не затевал драку. Но сейчас он испытывал чисто мужскую кровожадность: надо непременно отомстить за несправедливо обиженную женщину, скрывающуюся в дамской комнате.
Если бы он был женихом Виктории, он, конечно, не бросил бы ее перед алтарем.
Такой ход мыслей его несколько озадачил. Он повернул голову, чтобы увидеть, не появилась ли Виктория. Ее не было, и он пошел ее искать. Одно он знал точно: ее нельзя оставлять одну. Она может сделать то же предложение, которое она сделала ему, какому-нибудь другому мужчине, менее щепетильному, мужчине, который может и согласиться.
Он ей нужен. И сегодня вечером будет по крайней мере один мужчина, который ее не оставит.
Глава 2
Алекс увидел Викторию, когда она выходила из дамской комнаты. Рыжие локоны были заколоты на затылке, и выглядела она неважно. Однако Алекс не преминул отметить ее женственные формы и наконец разглядел ее лицо. У нее были глубоко посаженные большие голубые глаза, высокие скулы и очаровательный вздернутый носик. Кожа была чистая, а губы… ах, эти полные губки… были так чувственно-невинны, что так и просились, чтобы их поцеловали. Алекс нервно поправил галстук.
— Мне очень жаль, — сказал он, приблизившись.
— Вы не виноваты.
— Разве не я должен был это сказать?
Этот вопрос вызвал у нее подобие улыбки, но потом она оглядела зал и ее плечи поникли.
— Я хочу домой.
Она выглядела такой несчастной и потерянной, что ему захотелось заключить ее в свои объятия и держать до тех пор, пока все ее печали не исчезнут. Возможно, потому, решил он, что она страдала, а он чувствовал себя виноватым в том, что отказал в ее просьбе. Ему не хотелось думать о тех чувствах, которые его обуревали, — что он хочет о ней заботиться, защищать ее, заставить улыбаться, сделать счастливой. Может, даже смеяться. Ему надо что-то сделать, чтобы вытащить ее из этой передряги.
— Вы даже еще не танцевали.
Она пожала плечами:
— А я не хочу танцевать.
— Всего один танец. — Он постарался быть серьезным.
Если она ему откажет, он переживет. Если она уйдет, он не застрелится. Возьмет чашку кофе и подождет, пока не выветрится шампанское. Потом сядет в машину, поедет в свой офис и займется поисками Джерри.
И весь остаток своей жизни — ну, может, не весь, а большую его часть — будет размышлять о том, что было бы, если бы он согласился разделить с ней брачное ложе.
— Уже почти полночь. Не хотите же вы начать новый год в таком настроении? — Он протянул ей руку: — Не окажете ли мне честь?
Немного поколебавшись, она ответила:
— Хорошо, всего один танец.
Она так хорошо вписалась в его объятие, что ему пришлось напоминать себе не думать о теплых грудях, прижатых к его груди, о движении ее бедер, касавшихся его ног. Господи, какая же она мягкая! Мягкая, круглая, теплая и желанная. Последнее могло завести его бог знает куда.
Она положила голову ему на плечо.
— Знаете, а это, ей-богу, не самый плохой способ провести время после того, как тебя бросил жених, да еще на виду у твоей семьи и друзей.
Алекс потерся щекой о ее шелковистые кудряшки.
— Я рад, что вы прислушались к голосу разума. И уверяю вас, без него вам будет гораздо лучше.
— Интересно, испытывает ли Джерри угрызения совести?
— Не думайте о нем, — посоветовал Алекс и крепче прижал ее к себе.
Виктория уютно устроилась у него на груди и стала прислушиваться к биению его сердца. Оно было ровным, спокойным. Но вдруг ей почудилось, будто в зале зазвонили колокола.
Звон прекратился, и она подумала, что ей просто показалось.
Потом звон возобновился.
— По-моему, я слышу звон колоколов?
Алекс застонал и вынул из кармана мобильник.
— Морроу слушает.
Алекс смущенно улыбнулся Виктории, как бы извиняясь.
Звонил его брат.
— Надеюсь, компьютерные файлы нашлись?
Виктории не было дела до его телефонных разговоров. Она чувствовала лишь его горячее дыхание.
— Алекс? — настаивал брат.
— Что?
— Скажи, что ты нашел файлы.
— Э… не совсем. Послушай, мне сейчас неудобно говорить.
— Почему? С тобой Джерри?
— Нет.
— Проклятие! Я все еще торчу в холле его дома, а его все нет. Что делать?
— Подожди его еще немного.
Алекс отключил мобильник, сунул его в карман брюк и снова обнял Викторию за талию. Мест, где можно было найти Джерри, они с Питом знали не так уж много. Если Джерри нет ни на его квартире, ни на собственной свадьбе, где он может быть?
— Кто это был? — Ее голос обжег его кожу, словно горячие сливки, — такой он был густой и звучный.
— Да так. Ничего особенного.
— А-а. — Она улыбнулась ему. — Я думаю, что вы с Верой будете замечательной парой.