— Вот только что.
Чутье подсказывало мне, что здесь что-то не так, но в этот момент вернулась Чарли, а мне не хотелось выяснять при ней отношения.
— Дать тебе таблетку?
— Нет-нет. Пожалуй… пожалуй, я поеду домой.
Она встала и понесла на кухню чашку из-под мороженого. Я пошел следом.
— Тебя что-то расстроило? Мы тебя ничем не огорчили?
— Что ты, — улыбнулась она через силу. — Просто… мне нужно прилечь, и все пройдет.
— Ладно, — кивнул я после секундного колебания. — Я вызову тебе такси.
Я достал телефон, открыл приложение и ввел туда адрес Стеллы. На экране высветилось время ожидания. Я показал телефон Стелле.
— Машина будет здесь через четыре минуты.
— Замечательно. Спасибо.
Она быстро собралась и обняла на прощание Чарли.
— Я сейчас вернусь, — сказал я дочери. — Ты пока доедай мороженое, а я пойду провожу Стеллу.
— Ладно, папочка.
— Ты уверена, что все в порядке? — спросил я Стеллу, когда мы вышли на улицу.
— Все хорошо. — Она старательно избегала моего взгляда. — Просто голова болит.
Напротив, у тротуара, притормозила машина. Я наклонился и поцеловал Стеллу.
— Ну все. Не забудь отправить мне сообщение, когда доберешься до дома.
Она кивнула:
— Спокойной ночи, Хадсон.
Стелла уселась в такси и заговорила с водителем. Я все ждал, когда она повернется и помашет мне на прощание, но этого не произошло. Машина отъехала и вскоре скрылась за поворотом.
Что-то было не так. И это «что-то» не имело никакого отношения к головной боли.
27
Когда в понедельник я приехал в офис, Стеллы еще не было на работе. Я трижды за утро прогулялся мимо дверей ее кабинета, а когда она так и не появилась, отправил ей короткое сообщение:
Хадсон: Все в порядке?
На девять у меня была назначена встреча, и молчание телефона отвлекало даже больше, чем громкие звонки. Я никак не мог сосредоточиться на презентации, ради которой мы все и собрались. Днем раньше, после ухода Стеллы, я сумел убедить себя, что переживаю из-за ерунды и дело действительно в головной боли. Нужно подождать до утра, и все вернется в норму. Но этого, увы, не случилось.
Презентация завершилась около одиннадцати, а от Стеллы по-прежнему не было ни слуху ни духу. Секретарша сказала, что не видела ее сегодня, и тогда я решил поговорить с сестрой.
— Привет. Ты сегодня уже общалась со Стеллой? Ее нет в офисе.
Оливия положила ручку.
— Доброе утро, Хадсон. Я тоже ужасно рада тебя видеть. У меня все хорошо, спасибо, что поинтересовался.
— Я не в настроении…
— Да какая муха тебя укусила? — нахмурилась она.
— Просто скажи: ты сегодня говорила со Стеллой?
Оливия вздохнула.
— Да, дважды. Она работает из дома. Разве она тебя не предупредила?
Я покачал головой.
— Как она себя чувствует?
— Она сказала мне, что плохо спала из-за головной боли, но сейчас чувствует себя получше. У вас двоих все в порядке?
— Вроде как, — вздохнул я.
Сестра взглянула на меня с гримасой недовольства.
— Вроде как? И что, позволь узнать, ты натворил?
— С чего ты решила, будто я что-то натворил?
— У тебя вид человека, чья совесть не совсем чиста.
— Думай что хочешь, — пожал я плечами.
Когда я вернулся в офис, телефон, после двух часов ожидания, все-таки выдал ответ.
Стелла: Все в порядке. Хочу сегодня поработать из дома.
Мне стало чуточку легче при мысли о том, что меня не игнорируют, однако беспокойство полностью не ушло. Я отправил еще одно сообщение.
Хадсон: Голова больше не болит?
Казалось бы, вопрос проще некуда, но ответа мне пришлось дожидаться десять минут.
Стелла: Да, голова больше не болит. Спасибо за заботу.
Это ее спасибо за заботу очень походило на оставь меня в покое.
Ладно, пора уже браться за работу. Не желая больше тратить время на пустые переживания, я швырнул телефон на стол. Может, я просто не понимаю женщин.
На следующий день, явившись на работу в семь утра, я обрадовался как мальчишка, когда увидел свет в офисе Стеллы.
— Привет. Ты на месте…
Стелла подняла голову от ноутбука и улыбнулась, но улыбка вышла натянутой.
— Да. Прости, что пропустила вчера целый день.
— Тебе не за что извиняться, ты же не работаешь на меня. Можешь приходить, когда тебе вздумается. Просто я в какой-то момент заподозрил, что это может быть не только головная боль…
Стелла взялась перекладывать какие-то бумажки на столе.
— Да нет, просто голова болела. Со мной такое бывает.
По тому, как усиленно она избегала смотреть мне в глаза, я понял, что от меня что-то скрывают. Но Стелла работала, да и мне нужно было готовиться к деловой встрече, и я решил отложить разговор на потом.
Я сказал, кивнув в сторону своего офиса:
— У меня совещание, которое займет бо́льшую часть утра. Не хочешь присоединиться ко мне после обеда, чтобы проверить, что там с поставками товара? Не исключено, что где-то потребуется мое вмешательство.
— На самом деле я проработала это еще вчера. Думаю, что у меня все под контролем. И мы уже договорились с Оливией, что займемся позже вопросами маркетинга.
— Что ж, хорошо, — пожал я плечами. — А как насчет общего ленча?
— Вряд ли мы с Оливией сумеем закончить к этому времени. А после обеда у меня назначена встреча в офисе Фишера.
— В офисе Фишера?
— Это никак не связано с «Персональным ароматом».
Похоже, от меня пытаются отделаться, но я решил притвориться недогадливым.
— А как насчет ужина?
— Скорее всего, мы заглянем с Фишером в какую-нибудь кафешку и там перекусим.
Я попытался, но так и не смог выдавить из себя улыбку. Оставалось лишь изобразить понимание.
— Дай знать, если я чем-то смогу помочь.
— Спасибо, Хадсон.
28
Это всего лишь совпадение.
Я вновь и вновь пыталась убедить себя в этом, пока такси катило к моему дому. В противном случае меня могло стошнить прямо на сиденье, до того я была взбешена своим внезапным открытием.
Стоило машине притормозить у моего дома, как я выскочила на улицу и поспешила к двери. Нажав на кнопку лифта и выждав ровно две секунды, я решила, что лучше уж пробегусь по лестнице на восьмой этаж, чем буду стоять здесь и отсчитывать мгновение за мгновением. Попав в квартиру, я прямиком бросилась к кровати, под которой у меня стояли пластиковые контейнеры. В спешке я никак не могла вспомнить, как выглядит нужный мне дневник и в каком контейнере находятся самые последние мои приобретения. Я решительно сорвала крышку с первого контейнера и начала вытаскивать дневник за дневником.
Их оказалось не меньше тридцати, но ни один из них не относился к числу последних. Даже не потрудившись запихать их обратно, я открыла следующий контейнер. И вскоре в руки мне легла красная кожаная книжка. Стоило мне коснуться ее, как я ощутила что-то вроде электрического импульса. Наконец-то! Вот то, что мне нужно.
На этот раз я не стала спешно листать страницы. Пытаясь немного успокоиться, я сделала пару глубоких вдохов. Что, если я права, и… Боже, я практически уверена в том, что права.
Трясущимися руками я открыла дневник и начала читать.
Дорогой дневник,
это самая первая запись в новой тетради, что кажется вполне уместным. Я уже давно не бралась за ручку, но все страницы в старом дневнике были заполнены, а в моей жизни не происходило ровным счетом ничего, что заслуживало бы отдельной записи.
Недавно, к счастью, ситуация изменилась, и это лето я бы не назвала скучным. Откровенно говоря, именно про такое лето композиторы слагают песни. А все дело в том, что я встретила любовь всей моей жизни. Он очень добрый и славный, но ему не откажешь в мужской твердости. Еще в мае, когда я вернулась домой из колледжа, родители уговорили меня пойти с ними на какую-то нудную вечеринку, которую устроили их друзья. Я согласилась, хотя и без особой охоты, и теперь чертовски этому рада, потому что именно там я встретила мужчину, за которого однажды выйду замуж!
Скоро опишу все подробнее! —
Я перестала читать и принялась анализировать каждое слово. Хадсон не упоминал, как именно он познакомился со своей бывшей женой, однако я знала, что семьи их дружили, а оба они вращались в одном и том же социальном кругу.
Мало-помалу все кусочки головоломки становились на место.
Эвелин, моя бывшая соседка, дала мне этот дневник в качестве подарка на день рождения. Эвелин и бывшая жена Хадсона дружили. Возможно, Александрия отдала свой дневник на хранение, а может, Эвелин просто стащила его. Видит бог, она всегда отличалась склонностью присваивать чужие вещи.
Александрия вышла замуж в Нью-Йоркской публичной библиотеке — это я знала наверняка. В дневнике она подробно описывала свою свадьбу. Хадсон женился там же, как когда-то его родители.
И я была на 99,9 процента уверена, что своего ребенка Александрия назвала Лейкен Шарлотта. Я запомнила это, потому что она впервые использовала в дневнике полное имя (не считая своего). Обычно она писала просто инициалы.
Лейкен Шарлотта.
Не самое распространенное имя, и все же мне требовалась стопроцентная уверенность в том, что я не ошиблась. Я принялась лихорадочно перелистывать страницы, пока не нашла нужную мне запись.
Дорогой дневник,
сегодня я стала матерью.
Матерью.
Мне пришлось написать это дважды, потому что я до сих пор не верю своему счастью. Сами роды доставили мне немало мучений, но в тот момент, когда мне вручили мою крошку, я забыла о пережитой боли. Моя девочка — настоящее совершенство.