Еще неделю назад мне казалось, что мир у моих ног. С каким удовольствием наблюдал я за тем, как моя дочурка готовит мне ужин в компании обожаемой мной женщины, и думал о том, что наконец-то все в жизни пошло так, как надо. И вот теперь этот самый мир ухватил меня за горло.
Поначалу я не желал верить тому, о чем рассказала мне Стелла. Не то чтобы Лекси не способна была на такую подлость… Но Джек? Нет, мой лучший друг не мог поступать так со мной.
Но когда я допивал свой третий скотч в том самом баре, где мы не раз пропускали по рюмочке с Джеком, мне вспомнилось событие многолетней давности, пришедшееся на День святого Валентина.
Я тогда был по делам в Бостоне и собирался вернуться вечером домой, чтобы поужинать с Лекси в ресторане. Однако переговоры закончились рано, и я решил прилететь в обед, чтобы устроить Лекси сюрприз. Когда я вошел в квартиру, то обнаружил там Джека. Помню, что меня охватило легкое беспокойство, но Джек сказал, что Лекси по его просьбе ездила с ним в магазин, так как ему хотелось купить своей новой подружке (которая позже стала его женой) подарок ко Дню всех влюбленных. Ей, по словам Джека, нравились изумруды. А поскольку у Лекси было изумрудное ожерелье, он решил, что она может помочь ему с выбором камня для кольца. Мне и в голову не пришло подвергнуть сомнению его слова: как-никак речь шла о моей жене и моем лучшем друге!
Несколько лет спустя я сидел напротив Лекси в офисе своего адвоката. Та скрестила руки на столе, и в глаза мне бросилось кольцо с огромным изумрудом. Развод наш протекал достаточно болезненно, и я с ехидством прошелся насчет ее непомерных трат. Лекси заявила на это с самодовольной улыбкой, что кольцо у нее с незапамятных времен: подарок мужчины, который ее действительно ценил. Я впервые видел это кольцо, но у Лекси была куча драгоценностей, так что я не придал ее словам никакого значения.
Одним глотком опустошив свой стакан, я решил, что пришло время позвонить. И плевать, что на часах 2.30 ночи.
Мне ответил сонный женский голос.
— Алло?
— У тебя есть кольцо с изумрудом?
— Хадсон? Это ты?
Издалека до меня донесся мужской голос, но слов разобрать я не мог.
— Да, Алана, это Хадсон.
— Между прочим, на дворе глубокая ночь.
— Можешь ты мне сказать, есть у тебя кольцо с изумрудом или нет?
— Я не понимаю…
— Просто ответь, есть ли у тебя кольцо с изумрудом — подарок твоего мужа?
— Нет. В чем дело, Хадсон? Ты в порядке?
Алана, должно быть, прикрыла рукой микрофон, так как до меня донеслись приглушенные голоса. Спустя пару секунд трубку взял тот, кого я считал моим лучшим другом.
— Хадсон? Какого дьявола ты звонишь посреди ночи?
— У твоей жены нет этого гребаного кольца.
— Ты пьян?
Я не ответил. Какая разница, пьян я или нет?
— А знаешь, у кого есть кольцо с изумрудом?
— Да о чем ты тут толкуешь?
— У моей бывшей. С которой ты занимался шопингом… в тот день, когда я раньше обычного вернулся из Бостона.
Последовала долгая пауза. Наконец Джек откашлялся.
— Где ты сейчас?
— В баре возле твоего дома. Тащи сюда свою тощую задницу, или через десять минут я буду у тебя.
Не дождавшись ответа, я отключился и бросил телефон на стойку. Затем протянул бармену свой пустой стакан.
— Повтори.
Джек молча уселся на стул рядом со мной.
— Как ты мог? — спросил я, не отрывая взгляда от стакана. Голос мой звучал до странности спокойно.
Ответил он не сразу. Я даже подумал, что он решил поиграть в молчанку или, что еще хуже, соврать. Но Джек не стал отпираться.
— Хотел бы я сказать что-то внятное, — вздохнул он, — кроме того, что повел себя как последний кусок дерьма.
— Пожалуй, первая правдивая вещь, которую я услышал от тебя за эти годы, — хмыкнул я.
Джек подозвал бармена и заказал себе двойной скотч.
— И как долго? — спросил я.
Он махом опустошил полстакана.
— Около года.
— Ты хоть испытывал к ней какие-то чувства?
— Нет, — покачал он головой, — это был просто секс.
— Чудесно. Двадцать пять лет дружбы в обмен на просто секс. Да Лекси даже минет толком делать не умела…
Краем глаза я увидел, как Джек опустил голову.
— Видимо, мне хотелось превзойти тебя хоть в чем-то, — сказал он наконец. — Ты всегда был умнее, сильнее, популярнее. Девушки тебя обожали. Даже Алана, после того как мы начали встречаться с ней, признала, что в вечер знакомства они подошли к нам с подружкой только потому, что она положила глаз на тебя. Даже моя жена предпочла бы тебя, будь у нее выбор, — покачал он головой. — Если тебя это утешит, то, когда у нас с Лекси произошло все в первый раз, мы оба были пьяны.
— Не слишком большое утешение.
Добрых десять минут мы просидели молча. Я допивал четвертую рюмку, а Джек нянчил свой двойной. Я не был силен по части выпивки и скоро заметил, что предметы начали расплываться перед глазами.
Глубоко вздохнув, я впервые повернулся лицом к Джеку. Он тоже посмотрел на меня.
— Она твоя? — Сам этот вопрос причинял мне невыносимую боль. — Моя дочь на самом деле твоя?
— Не знаю, — сглотнул Джек. — У Лекси не было никакой уверенности на этот счет.
Я вытащил бумажник и бросил на стойку две сотенных купюры. Затем махнул рукой бармену:
— Сотня за выпивку. Еще сотня за то, что ты не станешь помогать ему.
В ответ на недоуменный взгляд бармена я пояснил:
— Этот тип трахал мою жену, когда мы еще были в браке.
Брови у бармена взлетели вверх, и он впервые со вниманием взглянул на нас.
— Повернись, — сказал я тому, кого считал своим лучшим другом.
Джек повернулся лицом ко мне. Он даже не стал защищаться, когда я отвел руку и врезал ему изо всей силы. Что ж, хотя бы сейчас он повел себя по-мужски.
— Не вздумай говорить моей бывшей, что я обо всем знаю, — предупредил я, прежде чем направиться к двери. Я так и не оглянулся, чтобы посмотреть, помог ли ему бармен подняться с пола.
32
За всю неделю я так и не увидела Хадсона. Впрочем, у него было больше оснований скрываться, чем у меня, когда я решила на время исчезнуть из его жизни.
Видимо, он что-то рассказал сестре, потому что Оливия ни разу не упомянула при мне о нем. К нам поступили последние образцы «Персонального аромата». Снимки, которые мы сделали в Калифорнии, получили одобрение отдела маркетинга, и уже сегодня, в четверг, со склада начали отправлять товары по заказам, сделанным в телемагазине. Это был знаменательный день: мечта, которую я вынашивала столько лет, наконец-то воплотилась в реальность. Но радости я не чувствовала. Мне хотелось спрятаться от всего мира.
Но Фишер, невзирая на мои протесты, твердо был намерен отметить это событие. Мне ничего не оставалось, как встретиться с ним после работы в ресторане. Когда я пришла, он уже сидел в кабинке. Рядом со столиком стояло шампанское в ведерке со льдом.
Я устроилась напротив Фишера.
— Ну ладно, теперь я и сам вижу, что все плохо. Ты прошла мимо огромной вазы с цветами и даже не наклонилась, чтобы понюхать их.
Я выдавила из себя улыбку.
— Что-то я не в настроении нюхать цветы.
— Вот тут ты не права, Стелла Белла. Сегодня самый подходящий для этого день. Ты вложила душу в свой бизнес и дождалась наконец дня, когда началась рассылка первых заказов.
Он вытащил из ведерка бутылку шампанского и наполнил бокалы.
— Я даже не поскупился на хороший напиток.
Я знала, что намерения Фишера самые лучшие. Но сам вид золотой этикетки на бутылке с шампанским — точно таким же, какое мы прихватили несколько месяцев назад на свадьбе Оливии, — произвел на меня впечатление замкнутого круга. Мы с Хадсоном начали с этого шампанского и закончили им же.
Фишер поднял свой бокал.
— За мою замечательную девочку. Ты годами шла через непогоду и наконец обрела свою радугу.
— Спасибо, — улыбнулась я.
К нам подошел официант, чтобы принять заказы. Есть мне не хотелось, но я боялась обидеть Фишера, который так постарался.
— Как я понимаю, от Хадсона никаких известий?
Я вздохнула, опустив плечи.
— За эту неделю он ни разу не появился в офисе. Время от времени я получаю деловые письма, но все они отправляются спозаранку, часа в четыре утра. Хадсон продолжает работать, но из дома, и он не общается со мной напрямую.
Фишер неспешно потягивал шампанское.
— А тебе неизвестно, разговаривал ли он со своей бывшей? Насчет дневника и всего остального?
Я покачала головой:
— Он забрал у меня дневник, но я понятия не имею, что он с ним сделал и с кем говорил.
— Не может же он дуться на тебя вечно. В том, что случилось, твоей вины нет.
— Вполне возможно, что он даже не верит, что дневник попал ко мне в руки случайно.
— А как еще он мог у тебя оказаться?
— Сам подумай. Я заявилась на свадьбу сестры Хадсона — женщины, с которой даже не была знакома, — после того, как прочла дневник его бывшей жены.
— Но ты не знала тогда, чей именно этот дневник.
— Так-то оно так, — пожала я плечами, — но все это кажется очень… кстати.
— И что же, по-твоему, он думает? Что ты устроила на него охоту? Прочла дневник его бывшей жены, каким-то образом выяснила, кто он такой, и отправилась охмурять его? Прости, но это сюжет для слащавой мелодрамы.
— Я понятия не имею, что именно он думает, — вздохнула я.
— А хочешь знать, что думаю я?
— У меня есть выбор?
— Конечно, нет, глупышка. — Фишер крепко сжал мою ладонь. — Я не думаю, что все произошедшее — это случайность. Жизнь, на мой взгляд, представляет собой цепочку опорных камней, которые расходятся во всех направлениях. Мы понятия не имеем, по какому пути лучше следовать, а потому стремимся двигаться по прямой, выбирая самые крупные камни, поскольку так оно проще всего. Случайности и совпадения — те небольшие камни, которые уводят нас в сторону. Если у тебя хватит мужества, ты последуешь дорожкой из таких камней и окажешься там, куда тебе суждено было попасть.