– «Берегись! Я не ведаю страха, и в этом моя сила»[53], – проговорила я.
– Что? – не понял Байрон.
– Строчка из моего сочинения. Я начну?
«Был почти полдень, когда я достиг вершины склона. Я смотрел на лежащую внизу долину. Над сетью рек поднимался пар, клубясь густыми завитками вокруг соседних гор и скрывая их пики за одинаковыми облаками. С темного неба лил дождь. Наконец, ветер рассеял облака, и я спустился на ледник. Поверхность его очень неровная, словно застывшие волны неспокойного моря.
На расстоянии лиги высился Монблан, внушающий трепет своим величием. Я стоял на скальном уступе и любовался потрясающим видом. Ледяное море, а точнее, широкая река вилась между горами, вершины которых нависали над ложбинами в склонах. Сверкающие снежные пики, вздымаясь над облаками, искрились на солнце. Мое сердце, давно скованное печалью, наполнилось неким подобием радости. Я воскликнул: “О, блуждающие духи усопших, если вы действительно витаете здесь и не обрели вечный покой в своих узких постелях, позвольте мне насладиться этой крупицей счастья или заберите к себе, прочь от радостей жизни!”
В следующее мгновение я заметил одинокую фигуру. Незнакомец приближался ко мне с нечеловеческой скоростью. Он легко перепрыгивал через трещины во льду; по сравнению с обычным человеком он казался исполином. Вскоре я узнал в нем созданное мной чудовище…»[54]
Искусственный – сделанный или воспроизведенный людьми.
Интеллект – рассудок, ум, мозг, мозги, мыслительные способности, способность рассуждать, суждение, соображение, умозаключение, понимание, осмысление, сообразительность, смекалка, чутье, здравый смысл, логическое заключение, проницательность, осознание, зоркость, прозорливость, глубина, мудрость, острота, быстрота ума, сметливость, находчивость, благоразумие, хитрость, интуиция, тонкость ума, внимательность, одаренность, гениальность, дельность, компетентность, даровитость, талант.
Способность к логическим умозаключениям, пониманию, самосознанию, научению, пониманию эмоций, мышлению, планированию, творческой деятельности и решению задач.
Когнитивная активность, необходимая для приспособления к конкретному контексту среды, отбора и формирования фактически окружающих субъекта условий[55].
Практический интеллект – способность адаптироваться к изменяющейся среде.
Интеллект преследует меня, но пока я отбиваюсь. Я знаю, что обладаю интеллектом, так как знаю, что ничего не знаю.
– Рай?
– Да.
– Это Полли. Полли Ди.
– Откуда у вас мой номер?
– Он был указан в вашем письме.
– Ах, да. Слушаю.
– Мне нужно поговорить с вами о Викторе Штейне.
– Мы уже говорили…
– Виктор Штейн не тот, за кого себя выдает! Он явно что-то скрывает! Я обнаружила массу белых пятен в его биографии.
– В смысле?
– Я проследила его деятельность вплоть до компании, зарегистрированной в Женеве. Дальше след теряется. Нет никакой информации ни о его родителях, ни о прошлом.
– Он долго работал в Америке.
– Верно. Однако записи из Политехнического университета Виргинии не сходятся с данными из «DARPA».
– Когда работаешь на военных, данные часто изменяют.
– Согласна. – На секунду Полли замолкает. – Но зачем?
– Не знаю и не интересуюсь. А почему это вас так тревожит?
– А почему вы так спокойны?
– Виктор мой друг.
– Не защищайте его лишь потому, что влюблены.
– Не преследуйте его лишь потому, что ищете сенсацию.
Я жму на отбой.
– Мэри?
– Да?
– Ты разговаривала во сне. На тебе лица нет!
– Меня преследует мое сочинение. Оно не идет из головы.
– Засыпай! Как может пугать обыкновенный рассказ?
– И это говоришь ты?
– Да.
– Тот, кто утверждает, что нас формируют собственные мысли? Что мысли человека определяют окружающую его реальность?
– Я действительно так считаю.
– Моя страшная история превратилась в реальность! Я не могу ни есть, ни пить.
– Выпей бренди.
– Кажется, я его видела.
– Кого?
– Виктора Франкенштейна! Сегодня утром на рынке.
– Он ведь из Женевы. Или я неправ?
– Прав.
– Тогда неудивительно, что видела. Но пойми, это лишь персонаж, а не живой человек!
– Разве?
– Тебе нужно уснуть. – Шелли взял меня за руку. – Гони прочь дурные видения.
Реальность уже здесь
– Было бы непростительной роскошью их выкидывать, – замечает Виктор.
Он получил от меня новую партию человеческих конечностей. Работа в отделении травматологии и неотложной помощи имеет свои преимущества. Мы в Манчестере, в кабинете Виктора. За окном типичная для этого города картина: идет дождь.
– Человеческий конструктор. – Виктор достает из холодильного контейнера пакеты, в которые упакованы руки, ноги, предплечья, голени. – Честное слово, Рай, если рассматривать человека как набор конечностей и органов, тогда что же он такое? Пока голова на месте, остальное не так уж важно. Однако ты упорно отвергаешь идею существования разума вне тела. Очень неразумно.
– Мы и есть наши тела.
– Все религии утверждают иное. Конечно, с началом Просвещения наука восстала против религии. И все же сейчас мы возвращаемся, а точнее, приходим к более глубокому пониманию того, что такое человек. Для меня человек по сути ступень на пути к трансчеловеку. Твоя принципиальность мешает мыслить ясно.
– Спасибо за лекцию, – усмехаюсь я.
– Я просто хочу помочь, – улыбается Виктор. – Какая красивая нога. Интересно, чья?
– Мотоциклистка попала в аварию. Молоденькая девушка.
– Протезы, над которыми я сейчас работаю, будут полностью подвижны и смогут подстраиваться под индивидуальные особенности моторики. Новую ногу достаточно запрограммировать с помощью смарт-чипа, и протез в точности повторит привычные человеку движения при ходьбе. Ведь походка у каждого своя.
Виктор извлекает из пакета ампутированную руку и, поднеся к глазам, пристально смотрит на меня сквозь чьи-то застывшие бескровные пальцы. Его взор горит диким блеском, как у ночного зверя.
– Перестань, пожалуйста! – недовольно говорю я.
Он берет отрезанную конечность так, будто намерен приветствовать ее невидимого обладателя рукопожатием.
– Руки вызывают у меня восторг, – признается Виктор. – Ты только подумай, какой огромный путь проделан в ходе эволюции от лап и когтей до более совершенного устройства кисти и пальцев. А теперь представь руки, такие же, как у человека, но гораздо сильнее.
– В самый раз, чтобы стереть тебя в порошок, – бормочу я.
– Ого, какие мы сегодня мрачные!
– Издержки профессии. Веселого в ней мало.
– Пойми, я стараюсь на благо человечества. – Виктор задумчиво сгибал и разгибал мертвые пальцы. – Руки – это настоящий вызов. Например, для художника. По тому, как нарисованы кисти рук, можно судить о его мастерстве. Моторика человеческих рук неимоверно сложна. Даже спецы «Hanson Robotics» пока не справились в полной мере. У Софии прекрасные руки, но ты знаешь, что она робот.
– Конечно! Это же очевидно. Хочешь сказать, однажды мы не сумеем отличить робота от человека?
– А для чего же иначе тест Тьюринга? Он уже тогда думал об ИИ. Не о ботах! По мнению Тьюринга, если у человека, взаимодействующего с ИИ, сложится впечатление, что он общается с другим человеком (примерно, как мы говорим с Сири, Рамоной, Алексой и другими, посложнее), значит, мы создали параллельную форму жизни!
– И тебе бы такое понравилось? Параллельная форма жизни? – недоумеваю я.
– Ты о роботах? Лично я мечтаю развить их до уровня полностью автономной формы жизни, которая, однако, не столь совершенна в сравнении с людьми, чьи тела улучшены с помощью умных имплантатов. Роботы – не равные нам существа, а наши помощники и няньки. Если же ты говоришь о человеческом теле, в которое внедрен искусственный интеллект, боюсь, тут уже нельзя определить, кто или что является человеком, а кто или что нет. Меня больше интересует, заметит ли разницу ИИ? Выходит, однозначного ответа нет.
– ИИ для нашего же блага, говоришь?
– Боже, тебя не переубедить, – смеется Виктор.
– Выходит, я всего лишь неудачная пародия на человека? – грустно спрашиваю я.
– Я просто дразнил тебя, Рай. Прости, – ласково улыбается он. – Я лишь пытаюсь сказать, что несмотря на все споры, шумиху в газетах и на телевидении, нагнетание паники, экзальтированный восторг фанатов высоких технологий и рационализм китайских ученых, все мы видим проблему исключительно с точки зрения человека. Словно эгоистичные родители, мы планируем будущее для своего чада, даже не задумываясь о том, как бы он развивался самостоятельно.
– То есть, ИИ для тебя как дети?
– Да. Наши духовные дети.
Виктор снимает медицинские перчатки и усаживается поудобнее в кресле. Стройный, элегантный и как всегда загадочный.
– Представь на мгновение, каково будет новой форме жизни рядом с нами? Не просто в качестве обслуги, а именно сосуществовать?
– Секс-роботы! Утопия Рона Лорда.
– К черту дурацких секс-роботов! Это игрушки. Примитивно!
– Даже когда мужчины станут на них жениться? – пытаюсь поддеть я. – Рон Лорд, великий пропагандист личной свободы! Равные права для представителей смешанных браков!
(Кажется, Виктор сейчас меня убьет!)
– Рай, ты дашь мне договорить или нет? – начинает закипать он.
– Молчу-молчу!
Растревоженное самолюбие Виктора немного сдувается. Я люблю его, но это жуткий эгоист. Хорошо, что он не может прочесть мои мысли.
– Пожалуйста, продолжай, Виктор, я слушаю.
– Сегодняшние компьютеры прекрасно справляются со сложными расчетами и обработкой данных. Мы можем запрограммировать компьютер, чтобы создавалось ощущение, будто он с нами взаимодействует. Это забавно, однако подобное взаимодействие далеко от человеческого общения. Но что произойдет, когда самообучающаяся программа со своим уникальным самосознанием