– Нет уж, дайте закончить! – Рон останавливает ее властным жестом. – Сначала вы меня выслушаете, а потом можете судить, если захочется.
Клер безвольно опускается на стул и, взяв протянутый мною тост с сыром, начинает механически жевать. (Хочется сказать, «словно робот», но роботы не едят.) Она ест так, как едят женщины, попавшие в отчаянную ситуацию, – не замечая вкуса превосходной моцареллы.
– Когда жена выставила меня вон, чего никогда – ни-ког-да! – не сделал бы робот, я переехал к матери, – продолжает Рон. – Однако с местными девчонками не клеилось. Зайду в паб, а они ко мне задом повернутся и как начнут трещать по-валлийски. Я для них чужак, да к тому же все они были замужем. И тогда я приобрел секс-куклу. Да, именно. Заказал по почте. Довольно простенькая, зато моя. Так я и остался холостяком.
– Секс-робот – не человек! – возмущается Клер.
– Конечно. Как и собака. Или кошка. Но мы уже не представляем, как бы жили без питомцев, верно? Или, к примеру, рыбки. Кто-то в них души не чает! Приходит человек с работы и садится возле аквариума. Нам всем что-то нужно. Такова жизнь. Так почему бы не завести робота? Я возвращался с работы, а дома меня ждала та самая первая кукла. И никаких тебе: «Где ты шлялся? Ты хоть знаешь, который час?» Она лежала в постели наготове, и у меня был секс каждую ночь! Без всяких прелюдий. Сразу в бой! Я засыпал с ней в обнимку. В итоге мне полегчало, я перестал глотать антидепрессанты, ушла экзема.
Я смотрю на Клер. Ее умные глаза, как под гипнозом, прикованы к Рону. Пожалуй, в нем что-то есть.
Рон рассказывает дальше:
– Вскоре одного моего приятеля из Эссекса уволили без уважительной причины. Он заявил, что хочет вложить все, что у него есть, в биткойны. Мы сели вместе у компьютера, глянули сайты, и я решил рискнуть деньгами, оставшимися после развода. Правда, мама мечтала о ремонте ванной, но я уже загорелся новой идеей. Я вложил пять тысяч фунтов, и угадайте, сколько получил через год? Триста штук настоящими фунтами! Маме сделали отличную ванную. Да еще и кухню! Однажды мама мне заявляет: “Цветочек!” (Она меня всегда так называет, потому что я пользуюсь лосьоном после бритья.) Так вот, она говорит: “Цветочек! Съезди куда-нибудь развейся! Ты заслужил отдых!” А я ей: “Куда же мне поехать?” И тут мама впадает в транс, она у меня немного экстрасенс, и выдает: “В Таиланд! Тебя там что-то ждет!” Отправляюсь в Таиланд, а там одна тетка предлагает секс с роботом. Дай, думаю, погляжу. Очень грубая работа, корейское производство. Я даже притрагиваться к этим роботам не собирался, хоть тетка и говорила, что первый раз бесплатно. Не хотел испортить то, что у нас с моей куклой было дома. Поэтому вызвал обычных проституток. Чудесные девчонки, большинство еще школьницы. Я не сужу, там другие порядки. Помню, каждый вечер помогал одной с домашним заданием по английскому. Вообще-то я пишу стихи. Да, Райан, понимаю: вы не ожидали. И тем не менее пишу. Жаль мне было тех девчушек. Честное слово, жаль. Многим чувакам, их клиентам, не мешало бы сунуть на ночь свои концы в бутыль с отбеливателем. А потом случилось это! Мы с вами подошли к самому главному! Как-то вечером сижу я в одиночестве и смотрю на звезды. Их в небе миллионы, будто из автомата в Вегасе сыпется джек-пот серебряными долларами. Прямо льются с неба. И вдруг началась электрическая буря. Большая, как сам Господь. Я чуток занервничал, так как недавно сделал себе на члене пирсинг (проиграл спор) и боялся, что молния в него-то и шарахнет. Стою я, короче, жду, что будет дальше. Огни в городке, где я отдыхал, потухли. Кругом тьма, хоть глаз выколи. Пробираюсь ощупью обратно, понимаю, что заблудился, и думаю: даже если меня не убьет гроза, вдруг сейчас конец света начнется? А я так ничего в своей жизни путного не сделал. Ну, починил пару-тройку тостеров. И тут я останавливаюсь. Я словно умер, а моя жизнь проносится перед глазами. Кадры мелькают быстро. Много ли вы сделали за свою жизнь такого, о чем стоит вспомнить? Думаю, на меня снизошло Откровение. Когда я вернулся домой, сразу поговорил с преподобным, и он сказал: «Цветочек, перед тобой бездонная пропасть разверзлась». Так вот, потом в Таиланде у меня было видение. Передо мной возникли толпы мужчин, бредущих по разбитой дороге. Они плелись молча, каждый сам по себе, понурив головы и засунув руки в карманы. А потом навстречу им появились молодые женщины. Женщины, которые никогда не состарятся и не заболеют. Никогда не откажут и всегда будут говорить «да». В небе надо мной висела Луна, большая, как биткойн, и я понял, что должен посвятить жизнь служению человечеству! Впрочем, в Уэльсе особо не разгуляешься. И тогда я расширил свой бизнес до международных масштабов.
Рон умолкает и откидывается на спину стула.
– Вы мне посланы Небом! – решительно заявляет Клер.
– Вы полагаете? – улыбается он.
– Я верю в ваше видение, Рон. Верю, что оно от Бога!
– Спасибо.
– Но вы использовали Его откровение на потеху Сатане! Не ради человечества! А ради Сатаны! Похоть – один из семи смертных грехов! – восклицает Клер.
– Мужчины всегда будут хотеть женщин, – тихо говорит Рон.
– Вам когда-нибудь приходило в голову сделать куклу для верующих? – неожиданно спрашивает Клер.
– Думаете, такая нужна?
– Я говорю о христианском компаньоне! Да, я начинаю прозревать! Спутница миссионера, вдовца, юноши, терзаемого плотскими соблазнами. Сестра во Христе, с которой можно еще и…
– Трахаться? – подсказывает Рон.
– К чему такие грубости?
– Клер, погодите! – вмешиваюсь я. – Вы вроде хотели понять, что происходит с душой после криоконсервации? А теперь намерены стать партнером Рона и заняться производством секс-роботов?
– Я иду туда, куда укажет Господь! – уверенно отвечает Клер. – И я верю, что Он привел меня к Рону Лорду!
– Позвольте мне кое-что сказать, и, надеюсь, вы не обидитесь, – говорит Рон, глядя на нее. – Моего первого секс-робота, любовь всей моей жизни, звали Клер. Представляете, я назвал ее Клер! Теперь она на заслуженном отдыхе. Но когда я смотрю на вас, мне кажется, что она вернулась ко мне, только в облике человека!
– Я всего лишь раздумываю, не посмотреть ли мне вашу финансовую отчетность, – осаживает его Клер. – Между прочим, у меня степень магистра по менеджменту.
– Конечно, конечно! И все же это знак свыше, разве нет? – не унимается Рон.
– Возможно, – кивает Клер. – А теперь скажите мне, как вы одеваете своих роботов?
Рон достает сотовый.
– Имейте в виду: эти модели для тех, кто ищет взрослых развлечений.
Перед глазами Клер мелькают кожа и кружева, деним и лайкра, стринги и кисточки.
– Думаю, понадобится простое платье, скромно собранные назад волосы, чистая кожа, никакой косметики и… – начинает она.
– Грудь, наверное, придется уменьшить? – уточняет Рон.
– Да уж, шестой размер выглядит чересчур, – сухо замечает Клер.
– Зарядим ограниченную серию, как с моей «Любительницей активного отдыха». Я ее делаю в партнерстве с «Caterpillar». Но прежде, чем вкладываться в производство, я должен понять, будет ли спрос.
– Спрос мы обеспечим. Я знаю, как работает бизнес. – В голосе Клер неожиданно слышится металл.
– Так работает поздний капитализм, – вставляю я.
– Рай, вы коммунист? – поворачивается ко мне Клер. – Я член республиканской партии. Сильная экономика работает для всех.
– Увы, не для всех, – мотаю головой я. – И я не коммунист.
– Да не слушайте вы этого транса! – говорит Рон. – Его настоящее имя Мэри.
– Мое «настоящее имя» не Мэри!
Клер хмурится.
– Не ожидала от вас, доктор Шелли, – ледяным тоном заявляет она. – Мы такие, какими сотворил нас Господь, и не следует сомневаться в Его мудрости.
– Если бы Господь не желал, чтобы мы сомневались в чем-либо, то не дал бы нам мозгов, – парирую я.
– Согласен с Райаном. В кои-то веки! Клер, без обид, – примирительно говорит Рон.
– Так-так. Здесь непочатый край работы. – Она качает головой. – Теперь я вижу: сам Господь Бог привел меня в «Alcor», чтобы состоялась наша сегодняшняя встреча. Я обрела новую миссию.
– Позвольте освежить ваш напиток, – учтиво предлагает ей Рон.
– Клер, а каково это – никогда не сомневаться? Пять минут назад вы терпеть не могли роботов, говорили, будто они часть злодейского плана Сатаны, желающего завладеть чистыми душами. И вдруг собрались стать партнером короля секс-роботов?
– Райан, поймите, – в глазах Клер появляется жалость (или презрение?) – каждый выбирает свой путь. Все зависит от дерзости ума и индивидуального характера. Лично я следую за откровениями и прислушиваюсь к интуиции. И если Господь мне велит поменять точку зрения, значит, надо поменять.
– Понятно, – киваю я. – Но признайтесь, неужели вы никогда не сомневаетесь? Не раздумываете? Неужели не плачете по ночам, тщетно пытаясь осознать что-то в себе или в окружающих?
– Нет. Я молюсь. И я стану молиться за вас, Мэри! В Библии нет трансгендеров!
– Библию писали очень давно. Поэтому там никто не летает на самолетах, не пьет бурбон и не ест тосты с сыром. И не выпрямляет волосы специальными утюжками.
– У вас очень красивые волосы, – замечает Рон, глядя на Клер.
– Все меняется, – невозмутимо отвечает Клер. – Я меняюсь. Вы меняетесь. Неизменен лишь Господь.
На сцену выходит музыкальная группа. Отличные аранжировки, прекрасные композиции. Клер вытащила Рона на танцпол, и они пытаются изобразить кадриль. Я направляюсь к туалету. Позади бара, прямо под звездным небом располагаются небольшие кабинки. Толкаю распашные двери, и звуки музыки стихают. У писсуара на нетвердых ногах покачивается немолодой поддатый толстяк. Мельком взглянув на него, я запираюсь в кабинке. Слышно, как звуки льющейся струи прекращаются. И тут начинаю писать я.
– Я, по-твоему, гомик, что ли?! – Толстяк с возмущением пинает дверцу моей кабинки.
Не дождавшись ответа, он вываливается на улицу. Распашные двери яростно раскачиваются туда-сюда. Я застегиваю молнию, выхожу из кабинки и направляюсь к раковине вымыть руки.