«Пока забудем, хитрая ты бестия, – подумал комиссар. – Доказательств у нас маловато, только то, что размер твоей ноги совпадает с размером обуви человека, караулившего в кустах бедную Кати. Да и свидетель, что тебя видел возле театра, не очень надежен – какой-то пьянчужка. Вряд ли судья поверит его словам, но если бы мы нашли в твоих вещах тот самый девятимиллиметровый «вальтер», из которого убили Монику и ранили Кати, или синий парик, то тебе, рыжий лис, было бы несдобровать».
«Как же, верну я тебе труп своего дорогого папочки, – думал в это время Том. – Нашел дурака. Ничего-то у вас нет против меня, господин комиссар».
– Но предупреждаю, – громко сказал комиссар, видя, что подозреваемый не спешит облегчить свою совесть, – тело Вернера мы найдем и сами. Мы обязательно найдем людей, которые видели в день похищения вашу машину и которые запомнили, куда она поехала.
– Дело ваше, – хладнокровно почесывая ухо, проговорил Том. – Но вам никогда не удастся доказать, что в машине рядом с трупом Вернера сидел именно я. Повторяю, что это мог быть любой из гостей, которые собрались в доме Ганса. Все они пользуются бежевым «Опелем», Ганс специально выделил его для наших нужд.
«А ведь прав, мерзавец, нет у нас против него веских улик. На суде над нашими догадками только посмеются», – подумал комиссар, а вслух сказал:
– Ну да, так я и вижу, как ваша тетушка Ильзе, которая и свои-то ноги еле передвигает, бодро взваливает себе на плечи труп Вернера и тащит его к машине. А потом еще и из машины, не оставлять же его там навсегда.
В это время в дверь ворвался Франц с выражением совершенно идиотского, на взгляд комиссара, счастья на лице. Счастлив он был по двум причинам. Первая и основная заключалась в том, что ему удалось кое-что выяснить. Оказывается, только две девушки из дюжины с лишним невест Вернера покинули Германию, а остальные болтались где-то здесь. И наконец ему удалось найти пожилую супружескую пару, чей домик стоял вблизи дороги на Дахау. Все свободное время, которого у стариков было предостаточно, они проводили зимой, сидя возле окна и глядя на проезжающие по дороге автомобили, а летом – на лужайке возле их дома, любуясь все той же дорогой.
Светло-бежевый «Опель» они запомнили потому, что машина проехала мимо них целых четыре раза, и еще потому, что у стариков была точно такая же, только серого цвета. Правда, она отдала концы еще три года назад. Поэтому, увидев автомобиль в первый раз, старики посетовали, как им не повезло с машиной, вот у некоторых такая же до сих пор бегает. Потом супруги пошли пить кофе, а когда вернулись, снова увидели знакомую машину, возвращавшуюся обратно. На следующий день они опять видели эту машину два раза. Все это они и рассказали вежливому молодому человеку из полиции, когда он заглянул к ним. К сожалению, проехать с ним супруги не могли и, ссылаясь на старость, остались дома.
– Немедленно к ним, – скомандовал комиссар. – Возьмите собаку и этого рыжего, – он ткнул в Тома, – тоже возьмите с собой.
Чем ближе полицейская машина подъезжала к домику стариков, тем мрачнее становился Том. Вся компания вошла в уютный двухэтажный домик с небольшим садиком. Домик был всем хорош, если бы не огромный пустырь за ним, который некоторое время назад был приспособлен под свалку. Правда, это место от домика стариков отделяли высокий забор и еще шеренга стройных тополей, но сути дела это не меняло.
– Узнаете? – спросил у пожилой четы комиссар, кивая на Тома, после того как было покончено с приветствиями.
– Что? – не понял старик. – Повторите, я плохо слышу.
Комиссар повторил.
– Откуда нам его знать? – удивился старик. – Разве что он сын моей покойной сестры Греты. Ты не ее сын, а, парень? Хотя вроде бы у всех ее детей было врожденное косоглазие.
Том поспешно отказался от такого родства.
– Тогда не знаю.
– Он сидел за рулем бежевого «Опеля», который вы видели позавчера целых четыре раза, – подсказал хозяину домика комиссар.
– Машину видел, а вот кто в ней сидел, это извините. Зрение у меня уже не то, что в молодости. Тогда я бы вам рассказал не только кто сидел в машине, но и какого цвета у него портки.
– Фриц! – одернула его жена. – Извините его, господа, но он вовсе не то хотел сказать.
– Откуда тебе знать, что я хотел сказать, если после пятидесяти лет супружества ты все время покупаешь мне теплые нижние штаны, которые я сроду не носил, – заворчал на нее старый Фриц.
– Давайте вернемся к машине, – поспешно перебил его комиссар. – Так вы не видели, куда она поехала?
Старик кинул на него недовольный взгляд.
– Чем вы слушаете? – поинтересовался он.
– Фриц! – снова воскликнула жена.
– Что Фриц! – тоже закричал старик. – Я только сказал, что зрение у меня не то, что раньше, но я не говорил, что совершенно слепой. Мы оба прекрасно видели, как машина свернула на свалку, что муниципалитет устроил на некогда чудесном лугу, который раньше был за нашим домом. Там росли прекрасные полевые цветы и паслись овцы. И мы с женой могли там гулять, а не просиживать целыми днями, глазея на проезжую часть дороги.
– Зато сейчас вы смогли оказать неоценимую помощь полиции, – попытался утешить старика добрый Франц.
После этого вся компания как-то быстро оказалась на улице и направилась к свалке. Старик, стоя на пороге своего дома, орал им вслед все, что думает про Франца и полицию вообще. На свалке, как это ни странно, всем понравилось. Тут царили тишина и покой, и к тому же свалка была еще свеженькая, поэтому старик напрасно жаловался. Для прогулок еще оставалось достаточно места. И если не обращать внимания на то, что делается у тебя за спиной, здесь было не так уж и плохо. Полицейской овчарке дали понюхать кусок от старой ночной рубашки Вернера, и пес резво принялся бегать кругами, пытаясь взять след.
– Если тело тащили на руках, то вряд ли собаке удастся унюхать его, – заметил Том, внимательно следя за маневрами четырехногого помощника.
– О, вы не знаете, это удивительный пес, – сказал Франц. – На счету у него больше раскрытых дел, чем у каждого из нас. Вот увидите, если тело Вернера находится здесь, то Гай найдет его.
Том пожал плечами и недоверчиво усмехнулся. В этот момент Гай отрывисто рявкнул и, перестав нарезать круги, устремился по прямой к высокой конструкции из пустых картонных коробок. Добравшись до нее, пес уселся и многозначительно завыл.
– Нашел! – обрадовался Франц, бросаясь вместе со всеми к картонным коробкам и волоча бледного Тома за собой, что было делом нелегким, так как зять Вернера едва передвигал ноги.
Естественно поэтому, что возле места, которое указал Гай, они очутились самыми последними.
– Что там? – нетерпеливо спросил Франц.
– Ничего, – недоуменно ответил ему комиссар. – Гай доволен собой и явно ждет награды, а тела нет.
– Как нет?! – вдруг громко воскликнул Том. – Я же сам его…
– Что вы его сами? – прикрикнул комиссар. – Не вводите следствие в заблуждение. Как вам не стыдно, это вам что, игрушка? Скажите, в конце концов, куда вы дели тело. Подумайте о чувствах друзей и родственников этого человека.
– Я сам его родственник, но о моих чувствах почему-то никто не думает, – решил обидеться Том. – Ищите лучше, не мог же он сам уйти.
– Он был тут, – сказал один из полицейских, – в песке отчетливо виден отпечаток тела. Но потом кто-то забрал его или он сам…
– Никаких сам! – взвился комиссар. – Тело снова похитили. Я же вижу следы. Том, извольте встать на этот след.
Парень нехотя встал, и всем стало ясно, что и он, и похититель трупов приобретают одинаковую обувь и в одном магазине. Но, кроме следов Тома, на земле отпечатались еще чьи-то следы.
– Теперь снова возникают вопросы. Кому было надо, чтобы труп исчез, и как этот человек нашел место, где лежало тело? – почесал в затылке комиссар.
– Ну это просто. Неизвестный похититель проследил за Томом, – предположил Франц. – Должно быть, Том чем-то выдал себя, когда в первый раз приезжал на свалку, присматривая укромное местечко для своего тестя.
– Откуда еще свалился на мою голову этот неизвестный похититель? Одного Тома уже мало, нет, еще кого-то нелегкая принесла, – простонал комиссар, когда они вернулись в участок. – Кто он такой и зачем ему, черт возьми, понадобилось мертвое тело?
– Должно быть, кто-то из наследников, которым выгодно, чтобы завещание Вернера не обрело силу, – подсказал Франц. – Могу предложить варианты: Ева, Кати или Санджай. Всем им выгодно потянуть время. Ведь пока тело не будет захоронено, завещание не обретет силы, даже если его найдут.
– Предположим, тело они забрали еще вчера днем или, что более вероятно, сегодня ночью. Но зачем им это? Лежало оно себе и никому не мешало, зачем было идти на риск, что их задержат с телом? На этот риск злоумышленник мог пойти только после того, как мы задержали Тома – они испугались, что он расскажет нам, где тело Вернера. Но Кати, узнав про арест Тома, осталась в доме Ганса. Ева тоже была с ней. Да девушка и не справилась бы с телом отца, оно слишком тяжело для нее, а Санджай про арест Тома не знал. Сегодня у него семинар, и он в колледже уже с десяти часов утра. Ему просто физически было бы не успеть отучиться, – сказал Франц. – К тому же следы на свалке полностью совпадают со следами, которые мы обнаружили в кустах возле дома Кати. Похоже, что человек, который стрелял в девушку, спер и тело. Хотел бы я знать, кто же это все-таки может быть?
Аня с Маришей узнали про арест Тома только после того, как к ним с дружеским визитом заявился Франц. В его версию событий подобное исчезновение тела отлично укладывалось. Таинственная невеста, съедаемая муками совести или ревности, решила похитить тело своего жениха для каких-то своих целей. Они могли быть любыми.
Франца терзали нехорошие подозрения. Например, что девушка вряд ли склонна по-доброму отнестись к телу обидчика. Поэтому Францу мерещились присланные в скором времени заспиртованные части тела Вернера или небольшой пригорок, где будет зарыт обидчик, словно бродячая собака, чтобы не распространял заразы. С другой стороны, вполне возможно, что тело было похищено девушкой, чтобы единолично владеть Вернером, хотя бы после его смерти. В этом случае останки бедолаги, набальзамировав, укрыли бы роскошными одеждами и водрузили на домашний алтарь, где тело бы покоилось, окруженное заботой не оцененной им по достоинству невесты. Неизвестно, какой из вариантов был хуже.