нструкцией пять минут времени, отведённого на так называемый «буфер безопасности». Что ж, ему проще…
Берёзов поискал глазами Лемура. Тот замер у самого угла лаборатории, прижавшись к стене, и жестом подзывал к себе. Убедившись, что находится в мёртвой зоне для потенциальных наблюдателей из проломов, Иван поднялся на ноги и тихо скользнул к Лемуру, беря автомат наизготовку.
— Вход сразу за этим углом! — пробубнил Лемур сквозь загерметизированную шлем-сферу. — Похоже, нас не ждут. Выходим!
Они обогнули угол по всем правилам прохождения лабиринта, готовые в любую секунду открыть огонь. Но за углом оказалось пусто, массивная дверь в лабораторию была закрыта. Лемур осмотрел замок и стянул с головы шлем.
— Заперто на электронный ключ, — сообщил он, — но можно открыть. Есть у меня одна хитрость.;
— Снова мет? — предположил Иван.
— Точно. — Лемур полез в подсумок. — Но мне потребуется твоя помощь. Одному тут не справиться.
— Что надо сделать? — Берёзов окинул взглядом погружённые в ночной мрак окрестности. «Филин» не показывал даже мелких зверей, похоже, их появления в лаборатории действительно никто не ожидал.
— Снимай шлем. — Лемур достал какой-то предмет и свободной рукой прицепил свою шлем-сферу на пояс. — Потом обопрёшься рукой на стену лабы, надо замкнуть цепь.
Иван снял шлем и с непривычки заморгал глазами — пахнущая сдобой аномалия мгновенно обслюнявила лицо, как будто жизнерадостный пёс орудовал мокрым языком. Пришлось снять перчатку и протереть глаза.
— На что надо опереться? — переспросил он Лемура.
— Вон, — тот указал ему за спину, — отмеченная царапиной плита в стене. Смотри внимательно, её видно не сразу.
— Как ты её разглядел? — озадаченно хмыкнул Иван, разворачиваясь.
Он попытался отыскать царапину на стене строения и в ту же секунду почувствовал сильный удар но затылку. Голова словно раскололась от острой боли, и Берёзов рухнул наземь, теряя сознание.
Мутно-голубой солнечный диск, казалось, светил прямо в зрачки, пробиваясь через сомкнутые веки. Иван попытался открыть глаза, по не смог, ресницы оказались слепленными запёкшейся кровью. Рассечённая кожа на затылке и макушке саднила нудной болью, нагревшись под солнечными лучами. В голове тихо гудело, словно далёкий отзвук колокольного удара, кожи на лбу не чувствовалось. Видимо, он лежит лицом вниз уже много часов.
Берёзов попробовал с силой разлепить веки. Вырванные ресницы отозвались неприятными уколами, но один глаз всё же удалось раскрыть. Первое, что он увидел, была красная резина земли прямо перед глазами, покрытая ржавой пылью, и голубой диск утреннего солнца на горизонте, нависавший над кромкой растительности посреди зелёного неба. Иван попытался подняться, но не смог даже пошевелиться, будто его спеленали но рукам и ногам. Он скосил взгляд вбок, оглядывая ту часть своего тела, что попадала в поле зрения. «Латник», надетый поверх «Мембраны», исчез, но никаких верёвок или наручников на нём не было — он лежал, распластавшись навзничь без каких-либо пут, не в силах сдвинуться с места. Берёзов стиснул зубы и предельно напряг вспыхнувшие болью мышцы шеи. Голова словно весила половину центнера, но приподнять её все-таки получилось. Он развернул её в другую сторону, и взгляд тут же уперся в сапоги «Мембраны». Их владелец стоял слишком близко, чтобы можно было разглядеть его лицо, но этого и не потребовалось.
— Не трать зря силы, — прозвучал сверху голос Лемура, — это бесполезно. Ты в Оковах. А из них в одиночку не выбраться. Теоретический курс-то ещё помнишь?
Сапоги перешагнули через голову Берёзова и пропали из виду.
— Помню. — И дышать, и говорить, лежа в Оковах, было тяжело. Даже язык стал весить, словно чугунный. — «Отмычка» нужна. Её ты тоже приберёг для себя ради хорошего дела?
— А то как же! — коротко хохотнул Лемур. — Сам о себе не позаботишься — никто этого не сделает. Мы в этом мире никому, кроме себя, не нужны!
— Разве? — усомнился Иван. — Не скромничай! А как же добренькие заокеанские дяди? Сколько тебе платят за измену Родине, Саша?
— Неплохо, — с иронией ответил тот, — на порядок выше, чем нищенские подачки нашего зажравшегося правительства, издевательства ради называемые «денежным содержанием».
— Твоя зарплата в РАО почти восемьдесят тысяч, — презрительно фыркнул Берёзов, — у тебя вместо денежного содержания, вероятно, денежное недержание.
Лемур коротко ткнул его носком сапога в ребра.
— Ты холуй, Берёзов, раз доволен такими деньгами. — Он сплюнул на красную землю. — А меня это не устраивает. Я ничем не хуже тех жирных обрюзгших ублюдков из всевозможных правительств, дум, советов директоров и прочее. Скорее наоборот, я лучше их. Так почему же я не могу ездить на дорогих машинах, жить в пентхаусе и отдыхать в отпуске на собственной вилле в тропических морях? Я кровь проливал ради этой страны все те годы, пока правящее дерьмо выкачивало из неё деньги в свои бездонные карманы. Я заслужил побольше, чем они, и теперь просто беру своё.
— О! — Иван с трудом ворочал тяжёлым языком — Я смотрю, у тебя под это дело целая фундаментальная база подведена! Долго думал?
— Туман, — мягко ответил Лемур, — я по тебе ночью приложился прикладом всего пару раз. Из уважения к нашему былому товариществу. Но, если ты настаиваешь, могу повторить это мероприятие еще, разиков эдак пять-шесть. Так что не искушай, о'кей?
— Страшно не будет? — вкрадчиво уточнил Берёзов. — Всё-таки я не полностью скован, голова ещё двиг…
Удар прикладом в область почки пронзил тело резкой болью, выбивая воздух из лёгких на полуслове.
— Окажи себе услугу — помолчи, — посоветовал Лемур, вешая на грудь автомат Ивана, — не так больно будет умирать.
— Стоило добираться сюда с таким риском только ради того, чтобы меня убить? — ухмыльнулся он, стараясь не обращать внимания на пылающую болью почку. — Не проще было завести меня в какую-нибудь аномалию?
— Я предлагал, — устало вздохнув, признался Лемур, — но Ферзь считает, что из тебя можно выжать больше толку.
— Вряд ли он хочет предложить мне денег, — язвительно произнёс Берёзов, — наверное, хочет попросить прощения и пообещать, что больше так не будет!
— Хорохоришься даже будучи побеждённым? — Раздался голос Салмацкого. — Похвально, Туман, похвально. Только вряд ли это пустозвонство тебе поможет.
— Видимо, правду говорит народ: не поминай дерьмо, не то появится! — Иван попытался повернуть голову в сторону Ферзя, но второй удар прикладом едва не лишил его сознания.
Несколько мгновений он не чувствовал и не понимал ничего, кроме жуткой боли, разрывающей позвоночник. Наконец сдавивший лёгкие спазм болевого шока ослабел, и Ивану удалось сделать вдох.
— …какого хрена надо было? — Помутневшее от боли сознание уловило обрывок фразы. Кто-то, обладающий знакомым голосом, ругался с Лемуром. — Надевайте наручники и потащили его на базу! Но зачем калечить?
— Виталя! — прохрипел Берёзов. — Ты тоже тут? — Он узнал интонации Ветра. — Вся весёлая компания в сборе или есть ещё кто-то? — Ивану всё-таки удалось развернуть голову и увидеть пришедших.
Оказалось, что лежит он недалеко от здания лаборатории, с той её стороны, которую Ферзь с холма показывал контрразведчику. Салмацкий и Ветер стояли порознь, ближе к лабе, Лемур находился рядом. В руках он держал автомат Берёзова, забросив свою «Грозу-4» за спину.
— Больше никого нет, — скривился Ветер, — здесь только свои. Не хотели выносить сор из избы. Знаешь, Ваня, а ведь я до последнего не верил, что ты скурвился. Думал, что это невозможно. И когда ты успел? Всего полгода в «Ареале»!
— Не такой уж малый срок, — Берёзов поперхнулся кровью. Видимо, удар задел не только почку, — да и работаете вы грубо, наследили. Ашота убрали криво, любой дурак бы догадался. Странно, что весь Отряд молчит. Вы их как, запугали или всех взяли в долю?
— Что ты несёшь? — нахмурился Ветер, подходя ближе. — Ашот в аномалию попал, с ним Ферзь был, он лично видел. Ты лучше скажи, как дверь в лабу открыть. Этим ты поможешь не только нам, но и себе, сам знаешь, зачтётся как сотрудничество со следствием.
— Так вы хотите ещё и шпионаж на меня повесить? — почти весело хохотнул Иван, кривясь от боли. — А сотрудничество мне зачтётся посмертно? Слушай, Виталя, тебе что, ключи от лабы не выдали вместе с ключами от машины? Ещё не заслужил нужную степень доверия?
— Какие ключи? Какая машина? — Ветер непонимающе посмотрел на Лемура: — Саня, ты что, по голове его бил?!
— Напомнить? — слабеющим голосом предложил Берёзов. — «БМВ», что тебе помог купить Ферзь на деньги ваших заграничных хозяев. А ключ от лабы вон, у Лемура спроси. Только сразу советую: спиной к нему не поворачивайся.
— Что он несёт? — с досадой поморщился Ветер. — «БМВ», хозяева… он что, не в себе? — Боец переводил взгляд с Берёзова на Лемура и обратно. — Саня, ты забрал у него ключ?
— Виталя, заканчивай комедию ломать. — Иван с трудом откашлялся кровью. — Мне говорить тяжело. Да и нечего нам обсуждать. Иди, получи у Ферзя свои тридцать сребреников, или сколько там за меня полагается. Не так дорого, как за продажу Родины, но на бензин хватит, я думаю.
— Его надо к доктору, потом на допрос, — махнул рукой Ветер, — что-то у него в голове повредилось. Саня, ты, наверное, его слишком сильно ударил.
Он достал из подсумка наручники и сделал шаг к Ивану. Сквозь мутную пелену боли сознание Берёзова прорезала внезапная мысль.
— Виталя! Это ловушка! — прохрипел он. — Это их лаборатория! Берегись!
Ветер нахмурился и обернулся к Ферзю:
— Что-то мне всё это не нравится. — Он положил руку на висящий на груди автомат. — Что здесь происходит?
— Лемур объяснит, — ответил Ферзь и коротко кивнул.
Лемур вскинул автомат Берёзова и всадил Ветру в спину длинную очередь. Пули отшвырнули бойца от Ивана и бросили на землю. Ветер попытался перекатиться и схватить свой автомат, но «Дыроколы» уже вспороли «Латник». Через многочисленные пулевые отверстия в «Мембране» хлынула кровь, и Ветер затих, слабо подрагивая. Лемур подошёл ближе и, неторопливо прицелясь, произвел короткую очередь в голову. Берёзов тихо застонал от бессильной злобы.