ангурам сильно повезло, что их предки изначально, ещё до какого-то объединения, были разумны.
Пока Стан молча общался с мангуром, хумили не произнесли ни слова. И кажется, даже не пошевелились, ошеломлённые никем не виденным доселе зрелищем, человеком, нежно обнимающимся с мангуром. Второй зверь сидел рядом и по тому, как он умильно взирал на эту парочку, происходящее ему нравилось.
– Уходим, – неожиданно поднялся на ноги человек, посмотрел на зверей и добавил, обращаясь к хумили: – Если устанете, Тень обещает вас подвезти. К вечеру мы должны догнать моих бывших спутников. Не волнуйтесь, времени это не отнимет, они тоже идут к побережью. А дальше пойдём вместе.
Зверь, с которым обнимался их новый друг, поднялся на ноги, шагнул к своей самке, которую Станар почему-то звал Тенью, лизнул ей ухо и одним скачком оказался на краю полянки. А в следующую секунду исчез за кустами. Только теперь хумили поверили окончательно, что их новый знакомый ничуть не шутил, говоря про путешествие с мангурами. И это их совершенно не встревожило, наоборот, обнадёжило. Возможно, в этот раз им удастся добраться до дома без потерь и особых приключений. Покупатели дрифонов очень хорошо знали правила обмена своих денег на ценных животных и всё же каждый раз готовили новые, тщательно замаскированные ловушки для их погонщиков.
До стоянки, где их поджидал Закат и бывшие спутники Станара, маленький отряд добрался на закате. За это время они сделали только один привал, на обед. Тень тоже пообедала, поймала кого-то в кустах и там же съела, на высокий берег речушки, где Стан с хумили жевали припасы маленького народа, вышла довольная и облизывающаяся. На том же привале Костя наконец подробнее рассмотрел своего нового питомца. Ушёл в кусты, словно по делам, сел на пригорке и осторожно вынул из-за пазухи пригревшийся комочек.
Посадил на ладонь, осторожно погладил пальцем рыжевато-серую мягкую шёрстку. Унс встряхнулся, поднял голову и уставился на нового хозяина любопытно-печальным взглядом круглых жёлтых кошачьих глаз на крошечном, смутно знакомом личике.
– Чебурашка, – выдохнул Стан, – не может быть!
Но присмотрелся ближе и понял, сходство есть только на первый взгляд, у унса ушки плотно прижаты к голове тоненькими острыми треугольничками. Да и крошечным тельцем он больше похож на хомячка. Только спинка горбится серым рюкзачком.
Словно в ответ на мысли парня унс фыркнул, сложил на животике обезьяньи лапки и встряхнулся. Горбик как-то вспух и вдруг распустился полупрозрачными крыльями. Очень похожими на стрекозиные. Первое мгновение они были мягкими, словно капроновые девчачьи банты, потом прямо на глазах окрепли, отвердели. Унс замахал крылышками с необычайной скоростью, от которой их серый полупрозрачный шёлк превратился в облачка тумана и легко взмыл над головой Стана.
– Эй, чудо, – испугался парень, представив, как сейчас откуда-то с высоты на его маленького питомца ринется кровожадный ястреб, – осторожнее!
И почти в тот же миг понял, что видит окружающий мир не своим, усиленным открывшимися способностями внутренним зрением, а новым, более ярким и острым. Он словно сам плыл над этой поляной на туманных крыльях, ощущая новым восприятием намерения каждого существа в радиусе ста метров. Самыми яркими предсказуемо оказались Тень и хумили, причём в ауре маленьких имрайцев Стан теперь сумел рассмотреть новый, красноватый оттенок тревоги.
Нужно будет с ними поговорить начистоту, решил он, продолжая рассматривать местность с высоты. Хватит ему и одних сбежавших. От мысли, что с Ташем и Хо тоже вскоре придётся разбираться, в душе Кости поднималась тяжёлая неприязнь к агенту Зорденса. Ведь он предал в первую очередь не Стана, а именно коменданта.
Унс резко спикировал назад, на плечо землянина, а оттуда юркнул ему не за пазуху, а под бандану. Стан даже не подумал спорить, пусть устраивается как хочет. Только поднял в пальцах приготовленный заранее кусочек вяленого мяса, которым снова кормили его имрайцы. Унс на секунду ловко выскользнул из-под банданы, сунул мясо за щёку и снова протиснулся под ткань. Костя засмеялся и ослабил узел, судя по повадкам, основой для создания этого чуда послужили именно хомяки.
«Кстати, нужно будет дать ему имя…» – возвращаясь к спутникам, думал Стан, не замечая, что по лицу гуляет совершенно шальная счастливая улыбка.
– Чудной он какой-то, – донёсся до слуха землянина озадаченный шёпот Оррита, а голосок Витти серьёзно ответил:
– Зато добрый.
«Сами вы чудные, – про себя хмыкнул Костя. – Хотя, на ваш взгляд, я и правда чудак, – мелькнула в голове беззлобная мысль. – И питомец у меня чудный… отличное, кстати, имя».
– Эй, малыш, ты будешь Чудиком, – шёпотом объявил питомцу Стан.
И совершенно неважно… что он может почковаться, назвать друга женским именем казалось пришельцу почему-то почти издевательством.
– Витти, – заговорил Стан на исходе дня, когда старший из хумили, еле передвигавший к тому времени ноги, наконец согласился влезть на спину Тени. – Что происходит? Вы чем-то встревожены, я же вижу.
– Понимаешь… – несчастно пробурчал маленький имраец. – Тебе мы доверяем, ты незлой человек, а вот твоих бывших спутников ещё не знаем.
– Они тоже незлые, – огорчённо вздохнул Стан, шагая рядом, – но решать, встречаться с ними или нет, только вам. Давайте сделаем так, вы остановитесь, не доходя до стоянки, и посмотрите на них сами… со стороны. И если захотите – присоединитесь к нам. Ну а если не пожелаете, утром пойдём двумя группами, я с вами, как обещал, а Закат проводит их.
Тень насмешливо скосила на человека золотистый глаз, и он мгновенно поправился.
– Извини, Тень, я хотел сказать – надеюсь, Закат согласится их проводить.
Мангура довольно прикрыла глаза, как им всё-таки повезло. Наконец-то попался абориген, готовый идти на контакт. Они уже почти разуверились, что когда-нибудь смогут выполнить основное задание, наладить дружеские отношения с местным населением. И хотя сам он ещё не считает себя местным, однако, по её мнению, это уже не важно.
– Спасибо, – обрадовался Витти, – тогда оставишь нас немного не доходя до места… не бойся, мы не убежим.
Тень насмешливо прижмурилась и послала картинку, на которой она сидела рядом с имрайцами, и Стан, тоже мысленно, погладил её по спине. Но имрайцам ничего говорить не стал, несмотря на всю их осторожность и рассудительность, парень в глубине души всё никак не мог признать хумили взрослыми. И умом и сердцем понимал, что смешно считать ребёнком женатого маленького мужичка, но никак не мог заставить себя думать о них, как о старших.
– Теперь я, как никогда, понимаю бедняжку Белоснежку, – пробурчал Костя, едва сдерживаясь, чтоб не вырвать из рук Оррита лесное яблочко, которое тот поднял с тропы и, даже не обтерев, сунул в рот. – Тоже, видимо, была под давлением стереотипов, когда выскребала грязь за семью совершенно взрослыми грязнулями.
Однако все эти заботы и рассуждения как-то разом отошли в сторону, едва Стан шагнул со старой, давно заброшенной тропы, на которую они выбрались только под вечер, на небольшую полянку.
Таш сделал попытку сбежать, это парень понял с первого взгляда. Как и то, что Закат эту попытку успешно предотвратил. Не особенно церемонясь с пойманным, об этом яснее ясного говорила окровавленная прореха на плече резидента.
«Ну и о чём он думал, пытаясь побороть такого мощного зверя?» – поразился Костя и вопросительно оглянулся на Заката.
И в этот миг на полянку вылетела Тень. Едва не сбив землянина с ног, метнулась к любимому, лизнула в нос.
Зверь с притворной строгостью фыркнул, тяжело поднял голову и наконец послал Стану картинку. В этот раз она была непривычно расплывчатой и бледной, парню ничего не удавалось понять до тех пор, пока в дело не влез проснувшийся Чудик.
После его вмешательства Стан смотрел образ как ролик и даже слышал разговор бывших спутников. Закат догнал их перед обедом, они как раз нашли местечко для привала. Зверь терпеливо лежал за кустами всё время, пока Таш и Хо обедали, ходили в кустики, собирали мешки. Разговаривали на удивление мало: дай кружку, отодвинь мешок…
А вот когда на полянку неторопливо вышел Закат, мужчина сразу заговорил. Спокойно, тихо и очень быстро.
– Вставай и беги, не оглядывайся, я догоню позже. У реки свернёшь вниз по течению, часа через два будет маленькое поместье, передашь от меня привет и жди. Вставай.
Наверное, они договорились о чём-то раньше, потому что Хо сразу вскочила и бросилась в кусты. Но Закат не помчался за ней, он стоял и смотрел на агента, ожидая, чем тот собирается его победить.
И дождался, вскоре из кустов, противоположных тем, куда убежала девчонка, прилетел дротик. Сам по себе он никакого вреда зверю бы не нанёс, тем более что попал в бедро. Однако Закат сразу почувствовал, как начинает неметь нога. Не медля ни секунды, зверь на время замедлил кровообращение вокруг ранки, потом, чуть хромая, прыгнул к мешку с одеялами. На лету схватил его зубами и резко метнулся в сторону Таша, успевшего выхватить из кармана пузырёк со снадобьем.
Мешок свою роль сыграл, большая часть снадобья попала на него. Остальное на густую шерсть на загривке, и первым делом, сбив врага на землю одним ударом передней лапы, мангур тщательно выкатался по траве. Всё это время он следил одновременно за обоими нападавшими, и за корчившимся на земле Ташем, и за затаившейся в кустах Хо. Потом, чувствуя, что поставленная им блокада начинает слабеть, вылизал свою рану, стараясь собрать на язык как можно больше зелья. И уже чувствуя, как начинает расползаться по телу онемение, доплёлся до Таша, не решавшегося даже поднять голову, и размазал ядовитую слюну по его ранам, точно зная, что большинство местных зелий действуют на них и на аборигенов одинаково. А значит, его слюна будет выполнять сразу две задачи – заживлять на спине врага царапины от когтей и погружать агента в такое же оцепенение, в какое постепенно проваливался сам Закат.