– Но вот же они, – возразил Джонсон, ткнув пальцем в карту.
Лесничий пожал плечами. У него с собой была пухлая папка топографических планов. Раскрыв папку, он достал нужный план и расстелил поверх карты. Масштаб плана оказался гораздо крупнее, и тем не менее было очевидно, что сеть пунктирных линий проходит по-другому.
– Картографам известно про просеки, – объяснил лесничий. – Вот они и рисуют их где вздумается.
– Ладно, – сказал Джонсон. – Мы воспользуемся вашими картами.
Лесничий покачал головой.
– Они тоже неверные. Когда-то, возможно, они и соответствовали действительности, однако в настоящее время это не так. Мы потратили много лет на то, чтобы перекрыть большинство просек. Надо было остановить охотников на медведей. Сделать это нас заставили экологи. Входы в одни просеки мы завалили горами земли. Другие перерыли канавами. Сейчас все они заросли непроходимым кустарником.
– Ну хорошо, тогда какие из просек перекрыты? – спросил Уэбстер, внимательно разглядывая план.
– Мы сами не знаем, – ответил лесничий. – Точные записи не ведутся. Мы просто посылаем бульдозеры, и все. Несколько раз уже выяснялось, что рабочие перекрывали не те просеки, и все лишь потому, что они оказывались ближе, или вовсе ничего не перекрывали, чтобы не возиться. Одним словом, там царит полная неразбериха.
– Но какая-то дорога через лес есть? – спросил Джонсон.
– Может быть, и есть. А может быть, и нет. Узнать это можно, только сунувшись в лес самому. На это может уйти не меньше двух месяцев. Кстати, если вам удастся пройти через лес, записывайте свой маршрут, чтобы потом дать нам знать, хорошо?
Джонсон недоуменно посмотрел на него.
– Давайте-ка уточним. Вы – государственное лесничество, и вы хотите, чтобы мы вам сказали, где проходят ваши просеки?
– Что-то в этом роде, – кивнул лесничий. – Как я уже сказал, наша документация в ужасном состоянии. Мы полагали, что никому до этого не будет никакого дела.
Адъютант генерала отправился провожать лесничего до блокпоста. В командной машине наступила тишина. Макграт, Броган и Милошевич молча изучали карту.
– Мы не можем пройти, они тоже не могут пройти, – наконец сказал Макграт. – Мы их закупорили. Пора извлечь из этого пользу.
– Как? – спросил Уэбстер.
– Установим над ними контроль. Мы уже держим в своих руках единственную дорогу. Теперь надо взять под контроль электричество и телефонную линию. Провода протянуты вдоль дороги. Отдельное ответвление от Калиспелла. Нам надо перерезать телефонную линию так, чтобы она заканчивалась здесь, вот в этой машине. Тогда Боркен не сможет связаться ни с кем, кроме нас. Затем мы предупредим его, что держим в своих руках энергоснабжение. Пригрозим, что отключим электричество, если он не пойдет на переговоры.
– Вы хотите начать переговоры? – спросил Джонсон.
– Я хочу потянуть время до тех пор, пока Белый дом не созреет.
Уэбстер кивнул.
– Хорошо, Мак, вперед. Связывайся с телефонной компанией, пусть приезжают сюда разрывать линию.
– Уже связался, – ответил Макграт. – Телефонисты приедут завтра утром.
Уэбстер зевнул. Взглянул на часы. Махнул Милошевичу и Брогану.
– Поделим время сна. Вы двое спите первыми. Спать будем в две смены, скажем, по четыре часа.
Судя по виду, Милошевич и Броган были не против.
– Еще увидимся, – бросил им на прощание Макграт. – Спокойной ночи.
Милошевич и Броган вышли из машины и тихо закрыли за собой дверь. Джонсон по-прежнему возился с картой. Крутил ее на столе так и сяк.
– А с телефоном никак нельзя разобраться быстрее? – спросил он. – Сегодня же?
Уэбстер понимал, что пятьдесят процентов успеха в любом бою определяются согласием среди командования.
– Мак, позвони связистам еще раз, – распорядился он. – Скажи, нам нужно, чтобы они перерезали линию как можно быстрее.
Макграт снова связался с телефонной компанией. Короткий разговор завершился сдавленным смешком.
– Сейчас к нам вышлют аварийную бригаду. Она прибудет на место через пару часов. Но нам будет выставлен счет. Я предложил компании отослать его в Центр имени Гувера. Меня спросили, где он находится.
Встав, Макграт задержался в дверях. Джонсон и Уэбстер остались сидеть за столом. Они склонились над картой, изучая овраг на юге. Этот овраг образовался многие миллионы лет назад, когда земля раскололась под тяжестью миллиардов тонн льда. Джонсон и Уэбстер пришли к выводу, что он изображен на карте довольно точно.
Глава 36
Ричер проснулся ровно без двух минут десять. Проснулся как обычно, то есть быстро пришел в сознание, но остался совершенно неподвижным, даже не поменял характер дыхания. Не убирая согнутую руку из-под головы, Ричер чуть-чуть приоткрыл глаза. В противоположном углу гауптвахты перед входной дверью сидел Джозеф Рэй. «Глок» лежал рядом на полу. Рэй следил за часами.
Ричер мысленно отсчитал девяносто секунд. Рэй нервно перевел взгляд с часов на потолок и обратно. Затем посмотрел на Ричера. Тот одним плавным движением уселся на полу. Приложил ладонь к уху, словно вслушиваясь в какое-то тайное сообщение. Рэй широко раскрыл глаза. Кивнув, Ричер поднялся на ноги.
– Хорошо. Открывай дверь, Джо.
Рэй достал из кармана ключ. Отпер замок. Распахнул настежь дверь.
– Не хочешь взять мой «глок»? – предложил он, протягивая пистолет рукояткой вперед.
В глазах – тревога. Ричер усмехнулся. Ничего другого он и не ожидал. Рэй туп, но не настолько. У него было два с половиной часа, чтобы все обдумать. Это последняя проверка. Если Ричер возьмет пистолет, значит, он наврал с три короба. Можно не сомневаться, что пистолет разряжен, а обойма лежит у Рэя в кармане.
– Он мне не нужен, – сказал Ричер. – Мы держим под прицелом весь ваш лагерь. Поверь мне, Джо, в моем распоряжении гораздо более мощное оружие, чем этот девятимиллиметровый пугач.
Рэй убрал пистолет в карман.
– И не забывай про лазерные лучи, – бросил ему на прощание Ричер. – Если ты только шаг ступишь за дверь, считай себя трупом. Я уже ничем не смогу тебе помочь. Vous comprenez, mon ami?[10]
Рэй молча кивнул. Ричер выскользнул в ночь, и Рэй закрыл за ним дверь. Ричер бесшумно вернулся назад и притаился за углом дома. Опустившись на колено, подобрал увесистый булыжник. Зажал его в руке и стал ждать Рэя.
Рэй так и не появился. Ричер прождал восемь минут. Долгий опыт научил его: если человек не вышел через шесть минут, он не выйдет вообще. Людям свойственно мыслить пятиминутными интервалами. Это связано с тем, как размечен циферблат часов. Человек говорит себе: подожду пять минут. Затем из осторожности добавляет еще одну минуту, считая, что это очень умно. Ричер прождал пять минут, затем одну дополнительную, потом еще две для большей надежности. Но Рэй так и не появился. Значит, он вообще не покинет дом.
Ричер не стал выходить на поляну. Он постарался держаться ближе к деревьям. Обогнул открытое место по краю леса, избегая протоптанных тропинок Собаки его не беспокоили: они оставались на привязи. Фаулер говорил о том, что в лесах разгуливают кугуары. Никто не оставит собак на улице ночью, если в округе бродят кугуары. Это верный способ лишиться к утру всех собак.
Прячась в зарослях, Ричер обошел вокруг Бастиона. Свет нигде не горел, кругом царила полная тишина. Ричер затаился в лесу позади столовой. Кухня представляла собой квадратную пристройку, неуклюже прилепленную к основному зданию. Света внутри не было, но дверь оказалась открыта, и на пороге стояла женщина, кормившая Ричера завтраком. Ричер понаблюдал за ней, оставаясь в тени. Пять минут. Шесть. Нигде никакого движения. Ричер бросил камешек на тропинку перед женщиной. Та вздрогнула. Он тихо окликнул ее, и она вышла за дверь. Одна. Направилась в лес. Ричер поймал ее за локоть и увлек в темноту.
– Как вам удалось освободиться? – прошептала она.
Определить ее возраст было невозможно. Ей могло быть и двадцать пять, и сорок пять. Довольно привлекательная, стройная, с длинными прямыми волосами, но измученная трудом и постоянной тревогой. Под внешним налетом смирения мерцала непокорная искорка. Такая женщина чувствовала бы себя в своей стихии сто лет назад, направляясь на Дикий Запад по Орегонской тропе.
– Как вам удалось освободиться? – снова спросила женщина шепотом.
– Я просто вышел в дверь, – прошептал в ответ Ричер.
Женщина бросила на него невыразительный взгляд.
– Вы должны нам помочь…
Она осеклась, затем сжала руки и покрутила головой по сторонам, со страхом вглядываясь в темноту.
– Как? – спросил Ричер. – Почему вам нужна помощь?
– Они все спятили. Вы должны нам помочь!
– Как?
Женщина поморщилась и развела руками, словно ответ был очевиден или она не знала, с чего и как начать.
– Начните с самого начала, – предложил Ричер.
Лихорадочно закивав, женщина сглотнула комок в горле, собираясь с духом.
– Люди исчезли, – наконец сказала она.
– Что за люди? Как они исчезли?
– Просто исчезли. Это все дело рук Боркена. Он прибрал все. Мы были в других группах, жили сами по себе, никого не трогали, понимаете? Я принадлежала к «Братству свободных людей Северо-Запада». Потом появился Боркен, начал вести разговоры об объединении. Он кричал и спорил. Остальные предводители были с ним не согласны. Но затем они начали исчезать. Боркен сказал, что они не смогли выдержать темп. И они исчезли. Тогда Боркен сказал, что мы должны присоединиться к его группе. Сказал, что у нас нет выбора. Некоторые из нас находятся здесь, по сути дела, в качестве пленников.
Ричер кивнул.
– А теперь на шахте что-то происходит, – продолжила женщина.
– Что именно?
– Не знаю. Думаю, что-то плохое. Нам не разрешается туда ходить. До нее всего миля по дороге, но это закрытая зона. Вот и сегодня там что-то происходило. Боркен сказал, что они должны были работать на юге, на границе, но на обед они возвращались с севера. Я видела их из окна кухни. Они шли, смеясь и улыбаясь.