Глава перваяПринцепс одиннадцатого Клавдиева легиона Геннадий Павел Череп
Командир римлян принцепс Геннадий Павел вынырнул из беспамятства через восемнадцать часов. Кружилась голова, руки-ноги — как ватные, но в целом состояние можно было считать удовлетворительным. Черепанов с детства обладал способностью быстро восстанавливаться.
На раскладном дорожном столе горела масляная лампа. Рядом с ложем Черепанова, свернувшись на коврике, как щенок, спала девушка. Племянница старшины из Цекулы.
Черепанов погладил ее по плечу. Девушка тут же проснулась, потерла кулачками глаза:
— Попить?
— Сам разберусь. Сколько я спал?
— Ночь. И еще день.
— Сейчас вечер?
— Да.
— Тогда живенько найди мне старшего кентуриона Гая Ингенса, знаешь такого? Скажи: командир очнулся, зовет…
Девушка упорхнула.
Черепанов осторожно сел. Налил себе вина, разбавил, выпил — и только тогда понял, насколько хотел пить. В голове тут же прояснилось. Снаружи, за стенами палатки, раздавался привычный шум римского лагеря. Судя по звукам, в подразделении порядок. Чего и следовало ожидать. Черепанов откинулся на ложе, осторожно ощупал раненое бедро. Болело умеренно. У Геннадия был достаточный опыт обращения с ранами, в том числе — своими собственными, чтобы определить: с ногой тоже порядок. Хотя то, что он схлопотал очередную дырку, — это как раз непорядок. Детство в жопе заиграло — полез, блин, в драку, как мальчишка! Ладно, проехали. Все путем, с налетчиками разобрались. Что теперь? Корабли?
Полог откинулся, в палатку вошел кентурион Гай Ингенс. На квадратной кирпично-красной морде бывшего кулачного бойца — озабоченность.
— Как здоровье, командир?
Искренне спросил. Любят братья Ингенсы своего командира. И есть за что.
— Жив буду. Садись. Как — в лагере?
— Все при деле. — Ингенс осторожно присел на край ложа, которое угрожающе заскрипело под шестипудовым кентурионом. — С трофеями разбираемся, с пленными уже разобрались: мертвых зарыли, живых повесили. Дерево из имения соседнего завезли: разобрали там пару сараев. Девок цекульских никто не обижал…
— Значит — все хорошо? — с неопределенной интонацией произнес Черепанов. Что-то Ингенс недоговаривал…
Старший кентурион замялся:
— Ну это… — и решившись: — Корабли варварские мы упустили, Череп. Хотел дать парням передохнуть, а сегодня с утра послал Трогуса с Луцием в ту бухту, а там уже пусто!
— Угу. Нечего было до утра тянуть.
Черепанова упущенные суда не очень беспокоили.
Пускай удирают. Еще неизвестно, удерут ли. Может, их корабли данубийской флотилии по дороге перехватят. Хотя в этом случае и то, что у варваров в трюмах, достанется морякам.
Рассеянным взглядом Черепанов окинул своего кентуриона. В палатке царил полумрак, но Геннадию это не мешало. Он неплохо видел в темноте. Всем своим видом Гай Ингенс выражал раскаяние. Черепанов не стал его успокаивать. Но и наказывать кентуриона он тоже не станет.
— Ладно, иди, — разрешил Геннадий. У старшего кентуриона в лагере всегда полно работы. Это Черепанов знал по своему опыту.
Ингенс вздохнул с облегчением (не думал, что так дешево отделается), неловко поднялся, уронил что-то на землю, поднял, сунул обратно за пояс…
— Эй… что это у тебя там? — произнес принцепс вдруг изменившимся голосом.
— Да так, божок какой-то варварский… — удивленный кентурион протянул фигурку командиру. — Дурацкий, но смешной. На нашего Трогуса похож. Глянь-ка… — Гай взял лампу, поднес поближе, чтобы принцепс смог получше рассмотреть смешного божка…
М-да… Талисману тоже досталось. Помимо многочисленных царапин имелась даже корявая надпись: «Тевд Трогус-младший»… Да нет, подполковник Черепанов понимал, что надеяться не на что. Скорее всего, Буратино уже прошел через дюжину рук. И все-таки…
— Значит, убитых варваров уже закопали? — спросил принцепс, стараясь, чтобы голос его звучал ровно. Но голос все-таки дрогнул. Впрочем, Ингенс даже и подумать не мог, что командир волнуется из-за мертвых варваров.
— Так воняет же, — заметил кентурион. — Жарко.
— Ну да. А живых — повесили. Где?
— Да вдоль дороги, как всегда.
Гай Ингенс был спокоен. Потому что уверен, что эти действия командир наверняка одобрит.
Черепанов потянулся к сундучку, открыл его и бросил туда варварского божка. Ингенс удивился. Но промолчал.
— Руку дай… — сказал принцепс. Ингенс подал командиру руку, помог ему встать. Вместе они вышли из палатки. Оба часовых бодро салютовали.
Черепанов, опираясь на плечо кентуриона, отошел на десяток метров, к яме. Помочился.
Ингенс стоял рядом, аккуратно придерживая командира за рукав туники. «Как вернемся — пошлю медика, — подумал он. — Пусть даст принцепсу снотворное, пусть принцепс отдохнет, поправится…»
Мысли Ингенса были не только от заботы о командире. Гаю было приятно чувствовать себя главным в лагере.
Но в палатку они не вернулись.
— Говоришь, вдоль дороги их повесили? — сказал командир. — Пойдем-ка глянем.
— Но, принцепс, это не близко! — запротестовал старший кентурион. — Не стоит тебе…
И заткнулся. Потому что принцепс посмотрел на него тем специальным взглядом, после которого Гай Ингенс, да и любой в подразделении, моментально затыкался и делал, что сказано.
— Это — все? — спросил Черепанов, останавливаясь у последнего креста, вкопанного в землю у моста через овраг. — Или с той стороны — есть еще?
Ту сторону оврага ему было не разглядеть: обзор заслонял здоровенный склеп и пинии, тьфу, сосны. «Уже и думать по-латыни начал», — рассердился сам на себя Черепанов.
Среди распятых у дороги Коршунова не было. Некоторые лица, правда, показались подполковнику знакомыми… но эти варвары все похожи друг на друга.
— Нет, за мостом — нет, — ответил Ингенс.
— Тогда пошли обратно, — сказал Черепанов.
В голове шумело, нога разболелась… на что он, собственно, надеялся? Если Леха и был среди этих варваров, то скорее всего, он уже в земле. С его-то воинскими навыками…
Деликатно поддерживаемый старшим кентурионом, Черепанов заковылял обратно, но когда они прошли шагов пятьдесят, честный Ингенс пробубнил:
— За мостом — нету, но там, на холме, — он показал рукой, — еще висят.
Черепанов поглядел в указанном направлении. Точно, на склоне холма, за виноградником, прорисовалось еще с дюжину крестов.
— Это Луций посоветовал, — словно извиняясь, сказал кентурион. — Шутка, значит, такая. Давай, говорит, командиров ихних на почетном месте распнем. Пусть на войско свое поглядят напоследок…
Черепанов с тоской поглядел наверх. Боль в раненой ноге сразу запульсировала сильнее.
— Может, э-э-э… не надо, а, командир? Чего тебе на них смотреть? Ну варвары и варвары. А парни работу знают: вешают качественно…
— Пошли, — решительно произнес Черепанов.
И они двинулись наверх. Вернее сказать, Черепанова повлекли наверх. По пути Ингенс кликнул легионера — чтоб взял принцепса под вторую руку. Так и поднимались…
Он висел на самой макушке. Рикс варваров. Отросшие волосы закрывали пол-лица, вторая половина заросла бородой. Тем не менее Черепанов его узнал, а вот он Черепанова — нет. Присосался к влажной губке, глянул слепо…
— Раны у него серьезные? — вполголоса спросил Геннадий.
— Не очень. Крови много потерял: считай, повезло. Но сутки еще продержится. А этому, — кивок в сторону креста пониже, где обвис на ремнях еще один варвар, — совсем хорошо. До утра не дотянет.
— Угу… — Черепанов задумался, затем скомандовал легионеру с губкой: — Лицо ему протри!
Да, ошибки не было. Леха. Ну везет парню! Или, наоборот, не повезло. Ведь если бы не Черепанов, плыли бы сейчас эти готы домой, счастливые, увозя римское золото…
— Этого — снять! — сказал Черепанов, показав на Коршунова.
— Что? — не понял принцепса старший кентурион.
— Я сказал: снять! — рыкнул Геннадий. — Снять, напоить, показать лекарю. Этот варвар мне понадобится. Что-то хочешь сказать?
— Ничего, мой принцепс! — бойко отчеканил кентурион. — Будет исполнено!
— Уже лучше, — проворчал Черепанов. Ему тоже вдруг стало лучше. Как, однако, удачно все получилось. И как вовремя он очнулся…
— Что-то еще, мой принцепс?
— Еще… — Геннадий нахмурился, размышляя… — Да, еще: этого тоже сними! — Он показал на умирающего варвара. — Тоже — напоить и показать лекарю. И вообще всех, кто ранен, снять.
— Они все ранены, — заметил Ингенс.
— Всех, кто серьезно ранен! — уточнил Черепанов. — Те кто может дождаться завтрашнего дня, пускай еще повисят. Утром я решу, что с ними делать. Все ясно?
— Да, мой принцепс! Займусь, как только провожу тебя в палатку, мой принцепс!
— Прямо сейчас, — велел Черепанов. — А в палатку и без тебя найдется кому меня проводить.
Глава втораяАлексей Коршунов, он же — Аласейа, предводитель варваров. Бывший
— Генка… — прошептал Алексей вдруг севшим голосом. — Ты?.. Как?
— А вот так! — Геннадий Черепанов, он же принцепс одиннадцатого легиона Геннадий Павел, поднялся. Хлипкий походный стол, на который опирался подполковник, жалобно хрустнул. — Ты что же, не рад меня видеть?
Коршунов рванулся вперед — но раненая нога подвела: едва не упал. Черепанов подхватил его — и тоже скрипнул зубами. Но устоял. И Алексея удержал.
— Давай-ка присядем, — сказал он. — Сейчас у нас на двоих — две нормальные ноги. С прыжками придется повременить.
— Ты что, тоже ранен? — удивился Алексей. Черепанов, особенно сейчас, после своего внезапного превращения в римского военачальника, казался Коршунову неуязвимым и вообще неземным существом. Ну да так оно и было — летчик все-таки.