– Это весьма достойная позиция, племянник. – А вот эта похвала прозвучала искренне. Но за ней последовало предложение прерваться на кофе и вообще перекусить с дороги. Охотничий домик предполагал охотничий этикет: каждый наливал себе сам и сам брал еду, которая приглянулась. После того, как голод был утолен, а кофе выпит, я сказал:
– Думаю, нам есть что предложить друг другу.
Бисмарк смотрел на меня настороженно, Вильгельм – поощрительно.
– У нас есть огромное преимущество перед островитянами. Им для эксплуатации колоний нужен флот, двухдержавный стандарт[43]. А цена каждого нового броненосца и его обслуживания становится все выше. Иметь армаду быстро устаревающих кораблей – очень разорительное дело. Мы можем для освоения колоний тянуть туда железные дороги. И получать с этого необходимые ресурсы.
– Если бы это было все так просто… – вырвалось у Вильгельма.
Бисмарк молчал, и мне это не нравилось.
– Согласен, в мире становится все меньше колоний, его почти весь уже поделили. Но не совсем. Сейчас есть возможность проложить Германии путь на Восток. Я имею в виду Турцию и ее наследство. Проложите дорогу к Багдаду и Басре по своей земле. Мы – по своей. Если вам не будет угрожать удар русских дивизий в спину – именно Германия станет гегемоном Европы. Россия – Азии. А вместе мы – гегемоном мира.
– Мы заключили союз с Австро-Венгрией. Это был вынужденный союз. Ваш покойный брат не согласился на союз с Германией.
– Дорогой Бисмарк, это не единственная ваша глупость. Предлагать такой союз после унижения Берлинского конгресса было неразумно. Надо было выждать и предложить брату что-то существенное. Тогда было бы по-другому. Подозреваю, что Тройственного союза может не получиться. Хотя… Если я предложу австрийцам Балканы, то… кто знает.
– Вы хотите отказаться от Проливов? – Бисмарк удивленно вытаращил глаза.
– От Балкан. И от славянских квазигосударств. Панславянизм – это глупость несусветная. Проливать русскую кровь за непонятно кого. Увольте… А вот контролировать свою часть Пролива, вместе с дружественным государством. Мы сядем на азиатском берегу, а друзья – на европейском.
– Это интересно. Это очень интересно… – задумчиво произнес кайзер.
– Сейчас Англия заинтересована в Суэцком канале. Это такое удобство для грабежа Индии, что нам могут быть развязаны руки с Турцией. Британцы обязаны установить свое господство в Египте. Думаю, мы можем создать им проблемы. И продвинуть наши интересы в этом регионе. А чтобы отобрать Индию… Багдад – Дели… Железная дорога. Но это один пример, дело далекой перспективы. Посмотрим ближе. Опять-таки. Франция. У меня нет любви к лягушачьим лапкам. У Франции много колоний… Да, в Африке можно и нужно много чего вкусного приобрести. Особенно рынки сбыта. И нам это по плечу. Если мы захотим, конечно же.
– И что вы хотите от этого союза? – Бисмарк смотрел еще более подозрительно.
– Промышленность. Заводы и фабрики. А для начала я попрошу у вас двух экономистов. Пусть помогут мне создать экономическую программу развития России. Я не собираюсь скрывать от вас свои планы.
– Кого вы хотите? – поинтересовался дядюшка Вилли.
– Эрнста Энгеля и Густава Шенберга.
– Это я могу вам устроить и без заключения союза наших государств. А вот с Францем-Иосифом мне придется говорить. Это сложно. Получится или нет, сложно сказать.
– Да, сей монарх не может нам простить помощь, оказанную отцом в подавлении венгерского мятежа. Недаром его считают у нас неблагодарным.
– Балканы – это та конфетка, которая его может соблазнить… Прицепить себе короны Румынии, Болгарии, Сербии – это великий соблазн. А вы, Михаил Николаевич, выступаете в роли Мефистофеля…
– Я приеду на вашу коронацию. Это будет удобный повод обставить поворот в нашей политике соответствующим образом. Но если Франц-Иосиф упрется, что тогда?
– Тогда негласный союз, торговый, не военный. Россия объявит о своем нейтральном статусе. На меня организуют покушения Франция и Британия вдвоем. Надеюсь, мы выстоим.
– Тут находится некий господин Штиглиц, он ваш должник некоторым образом. Обратитесь к нему, в нужное время мы поможем вам в борьбе с международным терроризмом.
На этой приятной ноте наша встреча закончилась. А через пять дней я уже был в столице. Дела не имели привычки ждать.
Глава седьмаяСобиратель умов
Человек он умный, но чтоб умно поступать – одного ума мало.
Санкт-Петербург. Мариинский дворец.
29 апреля 1880 года
ЕИВ Михаил II
Сегодня наконец-то ушла в мир иной королева Виктория. В то же время у меня возникло подозрение, что в правящих кругах Великобритании хорошо известно о моем послании. Интересно, оно не сгорело? Или какой-то другой вариант, например, кто-то присутствовал при чтении письма, да та же дочка королевы, которая еще и исполняла роль секретаря. Пока что мне это не известно. Но и не надо. Господа из Лондона делают вид, что они ничего не знают и не понимают. Пора их расшевелить. Вот девятого мая и проведем задуманное. Почему девятого? Ну так я тоже имею любовь к некоторым датам, даже если они в этом мире мало известны. А завтра начнется суд над террористами, группой Желябова, виноватой во взрыве во дворце. Непосредственно в акции участвовали восемнадцать человек, пятнадцать из которых удалось взять живыми. А вслед за ними пойдут иные, чья вина меньшая, но все свое получат. И откровения Фиппса на этом суде будут бомбой, которая потрясет Великобританию до основания. Нет, не совсем так… Будут названы имена, но имя королевы я решил пока не произносить. Достаточно трех человек.
Неделю назад ко мне прибыли два ведущих экономиста Германии: Энгель и Шенберг. Они изучали документы, которые им подготовил мой секретарь Витте, причем он же постарался, чтобы эти документы, в том числе имеющие гриф секретности, были переведены на немецкий язык. Зачем мне это нужно? Сегодня я собираю Экономический комитет, в который включил ведущих экономистов России, не всех конечно же. Но Небольсин, Янкул, Зибер, Посников, Соколовский в эту когорту вошли. Что я от них хочу? Вместе с немецкими коллегами они должны создать основы Госплана. Органа, который будет планировать и контролировать показатели экономического состояния государства.
А еще – экономически обоснованный трехлетний план развития, исходя из моих хотелок и возможностей державы.
Что мне нужно получить? Промышленный рост. Но… И тут начинаются всякие разные «но». Спрос, покупательная способность населения, сбыт товара за рубеж и так далее и тому подобное. На самом деле вопросы политики и экономики слишком тесно взаимосвязаны. Нельзя развиваться однобоко. Конечно, пока что я делал упор на создание платформы для развития военных технологий. Пороха. Нужна мощная химическая промышленность. Да, хочу иметь что-то наподобие «И. Г. Фарбен», именно они обеспечивали ведение войны немецкой Германии. Мощный концерн, который будет производить все то, что нужно для войны, и еще то, что необходимо для мирной жизни. Как тут люди обходятся без холодильников? Мне-то наплевать, но в масштабах страны… Но это я так… тут люди без много чего обходятся.
А пока я набрал три десятка молодых образованных энергичных людей, которые перетрясают страну в поисках талантов. Мало ли где и что я мог упустить, память человеческая – сложный механизм, даже если улучшить ее по методу академика (хотя этот метод практиковали в его «Векторе» перед тем, как закинуть нас сюда). Улучшил. Много чего вспомнил, в том числе и того, чего вспоминать не хотелось. Когда-то мечтал стать мэром небольшого города и иметь свой асфальтный заводик. Почему небольшого? Ну, чтобы геморроя было как можно меньше, не люблю напрягаться… а асфальтный заводик? Так у меня бы в городе вскоре даже собачьи площадки были бы заасфальтированы, не только улицы и переулки! И горожанам хорошо, и мне было бы неплохо. Я всегда говорил своим приятелям: хотите, чтобы у вас в городе был порядок с дорогами – выбирайте мэром человека, у которого асфальтный заводик есть, а не пивной, от этого жлоба вы по пиву на нос даже не получите на халяву!
Создание промышленности упирается в главный вопрос: кадровый. Не деньги, нет, деньги найдутся. Схемы есть. А вот люди! Промышленность – это большое количество инженеров, организаторов, снабженцев, это большое число квалифицированных рабочих и целая армия чернорабочих. Где все это взять? У нас сейчас инженер – это редкая профессия, весьма солидные зарплаты, общественный престиж и уважение, поскольку продукт редкий (штучный). А тут нужно большое число… Откуда их взять? Приглашать из-за границы? Не выход, полумера. Значит, надо планировать подготовку специалистов. А где найти желающих учиться? Вроде бы полно будет, отбою нет… ага… Квалифицированные рабочие, еще один головняк. Такие сейчас есть, зарплаты у них ого-го! Настоящая рабочая элита, мастера своего дела. Вот только основная масса рабочих – это подай-принеси, двигай туда, пшел вон, пока не зашиб. Опять же надо создавать сеть профтехучилищ, при каждом крупном заводе желательно, чтобы готовили нужных им специалистов. Именно специалистов. Сокращая долю ручного неквалифицированного и непроизводительного труда. Этих-то откуда брать? Рабочие кадры всегда у нас из села растут, точнее, перебегают в поисках лучшей доли. Голодно. Следовательно, надо сделать так, чтобы крестьянин шел работать на завод.
И как это сделать? Сделать их жизнь на земле невыносимой, сами начнут перебегать, пример огораживания в Англии, когда тысячи крестьян лишились всего, превратившись в нищих бомжей. А им еще и закон против попрошаек и бродяг. Их стали просто вешать. Флот, армия, фабрика – небогатый выбор для тех, кто хотел как-то выжить. А про условия труда вообще молчу.
Почитайте, какие порядки были у доктора Энгельса, друга Карла Маркса, на его фабриках. Подумайте! Это еще считалось неплохо. Про плохо думать даже не хочу. А у нас столько земли… тут огородишь, а там новые огородики вырастут – перебегут людишки и вернутся к привычному крестьянскому труду. Это сейчас есть дефицит земли. И избыток ее у государства и крупных помещиков. Но трудящийся на своем клочке крестьянин уверен, что ему надо просто больше земли, чтобы выжить и прокормить свою семью. Не хочет он идти в город на завод работать. Отсюда вот пойдет «черный передел». Он для крестьянин очень понятный процесс: воткнул вилы в помещика, разделили избыток земли, тому теперь двух квадратных метров