— А вы?...
— А я там всё равно не живу, — соврал Степа, легко, почти улыбаясь. Но готов был на все, лишь бы она согласилась принять его помощь.
Она вздохнула. Глубоко. И, к его удивлению, улыбнулась — слабо, неуверенно, но по-настоящему.
— Спасибо. Я подумаю…
Он ушел, а Рената осталась у окна. Но мысли ее уже были не о городе за стеклом. А о нем. О том, как можно быть таким — сильным, спокойным, искренним. Без намеков, без требований, без грязи между строк. Просто помочь — и не ждать ничего взамен.
«Наверное, его жене повезло», — подумала Рената. — «Если у него есть жена.…»
Ей не хотелось отпускать эту мысль. Она кружилась, как дым после пожара, медленно оседая на сердце. В какой-то момент Рената села на край кровати и прижала к себе подушку, как будто та могла удержать остатки тепла, которое Степан оставил после себя.
Она легла поздно, ворочалась, все думала о нем. Заснула под утро. Тревожно, неглубоко. Проснулась от легкого скрипа двери.
— Пора собираться. Вас выписывают, — сказала медсестра, держа в руках документы.
Рената кивнула. Села. Но чувствовала, как все внутри снова сжимается. Не из-за боли. Из-за неуверенности, что будет дальше.
И в этот момент дверь распахнулась снова.
На пороге стоял он. Степан. В обычной чёрной куртке. Такой же строгий. Такой же молчаливый. Но в его взгляде читалась решимость.
Он не говорил ничего лишнего. Просто смотрел. Ждал. Как будто все уже решил за неё. И она вдруг поняла, что.… это не пугает. Это впервые успокаивает.
Рената опустила взгляд. Отказывать было бы глупо. В ее положении просто смешно ерепениться.
— Дайте мне минуту, — сказала она тише, чем хотелось, и принялась собираться.
Степан ждал за дверью, прислонившись к холодной стене коридора. Его ладони вспотели, сердце стучало, будто он снова оказался в дыму, только теперь — в эмоциональном. Он волновался, как никогда. Хоть виду и не подавал. Казался спокойным, собранным, но внутри... внутри бурлило.
А если она откажется? Если испугается? Если решит, что он хочет чего-то другого? Он не знал, как объяснить, что у него нет никаких планов. Только чувство простое, прямое, необъяснимое. Ответственность. Не за спасенную жизнь. За неё.
Рената не отказалась. Он помог ей донести пакет, открыл перед ней дверь такси, придержал за локоть. Не навязчиво — бережно. В салоне они ехали молча. Водитель слушал радио, но ни один из них не слышал ни слова. Степан краем глаза смотрел, как она держит сумку, и как напряжены ее пальцы. Хотел что-то сказать. Не решился.
Квартира встретила тишиной. Простой, почти холостой уют: чистые стены, старая, но добротная мебель, запах свежести и.... одиночества.
Степа помог своей гостье раздеться у входа, повесив ее куртку на крючок, а пакет с вещами поставил на табурет у стены.
— Кухня налево, ванная напротив, — пробормотал он, будто от волнения забыл, как правильно говорить. — Комната твоя — там, — он кивнул в сторону дальнего прохода. — Ключи сейчас найду.
Достал из ящика ключи, принадлежавшие Елене и положил на комод.
Рената молча прошла вглубь квартиры, прикоснулась к подоконнику, к спинке дивана. Все здесь было простым, но с каким-то странным, неуловимым теплом. Ни запахов, ни следов женщины. Лишь легкая пыль и тихая тень одиночества в углах. Она поняла: он здесь правда давно не жил.
— Здесь тихо, — сказала она, почти себе под нос. — Даже слишком.
— Можешь включить музыку. Или телевизор. Или просто… говорить, — отозвался он, усевшись на краешек кухонного стула. — Я слушаю.
Рената обернулась, посмотрела на него. В его глазах не было ни тени давления, ни капли желания. Только ожидание. Только тишина и странное, почти неуловимое принятие.
— Это ваша жена? — Рената кивнула на фотографию.
— Да, — Степан едва уловимо напрягся, но всё же решил пояснить. — Елена здесь больше не живет.
— А если она вернётся?
— Она никогда не вернётся….
Рената слабо кивнула. Прошла вглубь квартиры, но остановилась у дверного проема. Обернулась.
— Спасибо. За всё.
Степа кивнул в ответ, не доверяя голосу. Главное он сделал. А что будет дальше, покажет время.
— В общем располагайтесь. Я заберу кое-какие свои вещи и уйду.
Глава 18
Степан собрал вещи на первое время быстро, как на дежурство. Пара смен одежды, зарядка, документы. Тело ныло, движения давались с трудом, но он не подавал виду. Сумку поставил у порога.
Рената стояла в дверях кухни, неловко опираясь на косяк. Молча наблюдала за ним, будто не решаясь спросить, что дальше. Степа посмотрел на неё мягко и спокойно. Искренне радуясь тому, что она согласилась остаться в его доме. Сам не понимал почему, но для него это было очень важно.
— Здесь всё необходимое. Ключи вот, — он положил связку на тумбочку у двери. — И телефон мой. Звони, если что-то понадобится. Или просто так.
Рената кивнула, крепче обняв себя за плечи. Он не знал, что ещё сказать. Не хотел надоедать ей излишним вниманием. Потом вышел.
На улице было свежо, весенний ветер бил в лицо. Пока шел к дороге, не мог избавиться от чувства, что оставляет не просто квартиру. Что-то важное, личное, почти забытое. Усталость давила на плечи, но внутри было волнительно и тепло будто сделал нечто правильное.
Сел в такси, указал адрес части. Телефон зазвонил, как только машина выехала со двора.
— Кулешов! — медсестра срывалась на крик. — Да вы издеваетесь? Вас кто отпускал? У вас ожоги второй степени, вам ещё лежать и лежать!
— Я не в коме, Маргарита Павловна. Я в сознании и быстро восстанавливаюсь. Значит, все в порядке. — Степан смотрел в окно и улыбался.
— У вас постельный режим и капельницы!
— Я подписал отказ. Все. До свидания.
Он сбросил звонок из больницы и тут же набрал Захара. Тот ответил на первом гудке:
— Степа? Что случилось?
— Командир, у меня просьба.... — немного забуксовал, подбирая слова. —Можно я поживу какое-то время на базе? Пока не разберусь, куда себя деть.
Молчание длилось пару секунд.
— Ты что из больницы сбежал? — сдержанно спросил Захар.
— Сбежал, — вздохнул Степан. — Просто.... не могу я там. А на базе тише. Свои. Работы пока не прошу. Просто койку.
Захар выдохнул:
— Приезжай. Только врачу сначала покажись, понял?
— Понял. Спасибо.
Связь оборвалась. А в груди стало немного легче. Как будто возвращался туда, где по-прежнему был нужен. Где всё понятно. Где не надо ничего объяснять словами.
Степа ещё раз посмотрел в окно машины. Прощаться с Ренатой не хотелось. Слишком многое нужно бы сказать, но не время. Главное сейчас она в безопасности. А всё остальное потом.... со временем.
*****
Рената осталась одна. Несколько минут стояла в прихожей, прислушиваясь к звенящей тишине. Потом медленно прошлась по квартире. Светлые стены, простая, но уютная обстановка. Все казалось очень чистым, слишком правильным, будто время здесь остановилось. Или кто-то специально все убрал, чтобы ничего не напоминало.
В гостиной был запах пыли и мужских духов. На кухне порядок. Даже чайник вымыт до блеска. Она приоткрыла дверь в одну из комнат и замерла.
Это была детская. Маленькая кроватка с мягкими бортиками, складной пеленальный столик, игрушки, новые, ещё в упаковке. Коляска. Все будто ждали… кого-то. Или уже не ждали?
Рената сделала шаг назад, закрыла дверь. Не ее жизнь. Не ее история. Но что-то внутри сжалось. Ей показалось, что она вторглась туда, куда не стоило.
Она подошла к окну и обхватила себя руками. Весна, солнце било в стекло, где-то за домом кричали дети. Город расцветал, а она будто всё ещё была в анабиозе. Внутри было неспокойно. Страх не исчез. Он, наверное, никогда не исчезнет. Нужно просто учиться жить с ним. И быть осторожной.
Рената прислонилась лбом к стеклу. В отражении чужая женщина. Уставшая. Одинокая. Слишком взрослая для своего возраста. Но она была жива. Пока. А значит всё ещё возможно.
*****
На базе дни тянулись медленно и болезненно. Первое утро Степан провел в медблоке, где дежурный врач с кислым выражением лица обработал ожоги и вручил список ограничений. Потом было пусто. Ни вызовов, ни дел, только фоновые разговоры, хлопки дверей и ритуальные перекуры под навесом.
Степа не привык быть в стороне. Руки чесались к работе, но Захар держал слово и не подпускал. Степан бродил по части, проверял инструменты, помогал по мелочи. Вроде был среди своих, но ощущал себя лишним.
Промаявшись несколько дней, Степа снова пришёл на ковер к начальству. Но поговорить не успел — раздался сигнал тревоги. ДТП за городом. Легковушка вылетела в кювет и есть угроза возгорания, в салоне пассажиры. Команда собиралась в спешке кто застегивал ремни, кто хватал каски. Степан был уже в дверях гаража.
— Куда собрался? — Захар стоял, скрестив руки.
— Командир, возьми меня. Я в порядке.
— Ты только с койки слез. Не время.
— Я готов. Только дай мне шанс.
Захар молчал. Потом выдохнул:
— Хорошо. Но одно условие. Без самодеятельности. Не лезешь никуда, пока не скажу. Понял?
— Понял. — Степан кивнул.
— Тогда вперед. С Богом.
И вот он уже снова в машине, среди своих. Сердце билось ровно, как мотор. На миг показалось, что всё стало, как прежде. Но внутри тлела другая правда — больше ничего не будет «как прежде». И всё же он поехал. Потому что не умел иначе.
Место аварии встречало оглушающим шумом сирен, дымом и разбросанными по асфальту обломками. Несколько машин всмятку. Один легковой авто наполовину свисал с кювета, другой с разбитой мордой. Плач, стоны и крики сопровождали каждое движение.
Захар быстро распределял задачи:
— Ян, Клим — на ту сторону, машина с людьми, зажаты. Майя — к скорой, координация. Макс, тебе пострадавших по списку, проверить дыхание и пульс. Кулешов — остаешься здесь, наблюдаешь. Без команды — ни шага.
Степа кивнул, стиснув зубы. Психовал. Пальцы дрожали не от боли, а от бессилия. Смотреть, как команда работает, а ты стоишь в стороне — хуже пытки. Он шагал по периметру, вглядываясь в лица, помогал передать носилки, оттаскивал металлические осколки. Но не то. Он хотел в гущу. Хотел быть нужным.