— Эй, аккуратно! — послышался голос Яна. Один из зажатых подростков терял сознание. Металл вогнут в салон, кислород на исходе.
— Клим, поддомкрать, я просунусь внутрь!
И тут Степа услышал крик Макса:
— Здесь обрушение, у меня рука застряла! Помогите!
Захар обернулся. Ян на помощь не мог — он был внутри машины. Времени нет.
— Кулешов, к Максу! Сейчас же!
— Принял! — и только тогда Степа рванул. Адреналин сменил раздражение. Четко. По учебнику. Снял рычаг, освободил руку, поддержал Макса.
— Ты как? — спросил, помогая встать.
— Жить буду. Спасибо.
— Тогда за работу. И не паникуй. Ты не один.
Потом всё смешалось — эвакуация, реанимация, рации и реальность. Он был на месте. Хоть на чуть-чуть. Хоть немного, но снова в строю.
И только когда все затихло, и машины одна за другой уехали в ночь, Захар подошел и сказал:
— Молодец. Всё сделал правильно.
Степан устало улыбнулся:
— Спасибо, командир.
На лице — сажа, в глазах — свет. Он снова был в строю. Пусть и по чуть-чуть.
Глава 19
— Квартира на пятом этаже, мужчина заперт на балконе. В квартире двое детей, одному из них два года, — отрывисто проговорил в рацию дежурный, и Захар моментально включился. — Район Юбилейный. В квартире ещё включен газ. Отец поставил жарить яичницу и пошел курить на балкон. старший ребёнок, но он не реагирует на крики.
— Принято. Едем, — коротко отрезал Захар, уже кивая бойцам.
Клим резко развернул машину через две сплошных и притопил газ. Бригада в полном составе ещё не отошла от прошлого вызова, но была готова к новому на сто процентов. Усталость последних дежурств мгновенно стерлась с лиц, ведь нужно было предотвратить трагедию.
— Пятый этаж.... — пробормотал Степан, застегивая куртку. — Можно попробовать спуститься с крыши, но окна закрыты.
— Значит, действуем через подъезд, — бросил Захар, проверяя снаряжение.
— Главное — быстро и тихо. Там пацан. Газ. Не дай Бог полыхнет, — подал голос Клим.
На улице уже столпились зеваки. Один мужчина в майке и шлепанцах метался по балкону пятого этажа и кричал сквозь стекло:
— Миша! Миша, не трогай плиту! Не подходи к кухне!
Из окна квартиры шел легкий, едва заметный дым. Видимо, яичница всё же сгорела.
— Газ включен, — бросил Клим.
— Один ребёнок на кухне. Второй в своей комнате. Слушает музыку, на шум не реагирует, — сообщил Ванька.
— Первым делом надо обесточить всю квартиру, — строго сказал Степа. — Не дай бог коротнет.
— Все, работаем. Иван и Ян к квартире. Степа, со мной к щитку. Клим — связь с диспетчером. Быстро! — скомандовал Захар.
Они ворвались в подъезд. Захар и Степа добрались до электрощита на этаже, открыли и вырубили питание.
— Время пошло, — крикнул Захар.
В этот же момент входная дверь открылась и на площадке появился подросток, удивленный, что музыка пропала.
— Что за?... — начал он, но увидев спасателей, замер.
— И тебе доброе утро! — хмыкнул Степа, первым заходя в квартиру.
Дверь в кухню была приоткрыта, ребёнок в слезах стоял у плиты. Ян перехватил его и вынес в коридор. Клим перекрыл газ. Отец всё это время стучал с балкона.
Через минуту вся семья была в коридоре, целая и невредимая.
— Спасибо вам.... — пролепетал отец, обнимая младшего сына.
— Всё нормально. Обращайтесь, — бросил Захар, отходя к выходу.
Они выдохнули только в машине. Влажный воздух смешался с запахом резины и перегретого металла. Тишина. Победа. Без лишних слов.
Степан сидел у окна и наблюдал за проплывавшим мимо унылым городом. Он будто чувствовал, как сердце бьется где-то в горле. Хотелось выкурить полпачки сразу, но он удержался. Приходилось сохранять лицо. Взгляд был каменным, но внутри уже отпустило. Вызовы с участием детей самые страшные. Всегда хочется умолять «только не это», но бог не всегда так милостив, как сегодня.
Телефон завибрировал в кармане. Степан достал его, увидел имя на экране и сердце пропустило удар.
Рената.
Он нажал «принять» и поднес трубку к уху:
— Да? — голос вышел немного хриплым.
— Это я.... Рената. Надеюсь, не отвлекаю?
Степа закрыл глаза. Нет, не отвлекаешь. Наоборот.
*****
Рената вышла из здания многофункционального центра с таким лицом, будто ей только что вручили приговор. В руках она сжимала папку с временными справками и кучей бумаг, необходимых для следующего этапа — оформление нового паспорта. На чужую фамилию. Свою она теперь не произносила даже в мыслях. Слишком опасно.
Очередь, хамоватая оператор, странные взгляды, всё это выматывало сильнее, чем физическая работа. Внутри всё кипело, но и одновременно подстегивало: она не вернется назад. Никогда. Пусть даже мир рухнет. Её ребёнок заслуживает другого будущего.
День был пасмурный, с мелким противным дождем. Рената брела по улице, не разбирая дороги. Обувь промокла насквозь, зонт дергался в руке, как живой, рвался на свободу, а холодный ветер пробирал до костей. Она ощущала себя ничтожно маленькой среди толпы, серого неба, капель, стекающих за шиворот. Но даже промозглая слякоть не могла вытеснить из головы его образ.
Степан.
Он словно всё ещё был в квартире, где каждая вещь говорила о нём. Где на полке стояла его пепельница, а в ванной лежала бритва. Где его запах всё ещё витал в воздухе. Он был повсюду и в её мыслях. От этого было тепло и тревожно одновременно.
Рената только сейчас поняла, что не хотела, чтобы он уходил. Но не знала, как его остановить. Не имела права. Степа ей ничем не обязан. Но всё же в его голосе было нечто, что не объяснишь словами. Устойчивость. Надежность. Тот самый несокрушимый камень, на который можно опереться.
Она остановилась под козырьком ближайшего подъезда, прикрылась зонтом и достала телефон. Пальцы дрожали, как от холода, так и от внутреннего волнения. Рената долго смотрела на экран, будто пытаясь спросить у него совета. Потом всё-таки нажала «вызов».
— Да? — голос в трубке прозвучал чуть хрипло.
— Это я.... Рената. Надеюсь, не отвлекаю? Простите, если не вовремя. Я просто.... — она запнулась, сглотнула, — просто хотела узнать, как вы. Поблагодарить ещё раз. За все. За квартиру. За то, что вы для меня сделали.…
— Всё хорошо, — коротко ответил он. Его голос был спокоен, ровен. Слишком ровен. Она ощутила, как за этим спокойствием прячется что-то недосказанное, несказанное, и почти ощутила, как он напрягся на том конце провода.
— А вы? Как вы себя чувствуете? — спросил Степа, после паузы. — Привыкли к новому жилью?
— Да, спасибо. Очень уютно. Только.... — она закусила губу. — Только тихо. Порой слишком.
Повисло молчание. Казалось, что даже город на мгновение притих.
— Если что-то нужно — звоните. Не стесняйтесь, — произнес Степан, и в этом голосе промелькнуло что-то теплое, человеческое.
Рената чуть улыбнулась, будто он стоял рядом. И на секунду ей показалось, что он действительно рядом.
— Спасибо, — прошептала она. — Я это ценю.
Ещё секунда — и Рената почти спросила, зайдет ли он на чай. Но сжала губы. Не осмелилась. Слишком боялась, что он поймет ее неправильно. Или, наоборот, согласится и тогда ей самой некуда будет деться от этих чувств.
— Рад был вас услышать, — мягко сказал он. — Берегите себя.
Связь оборвалась. Она всё ещё держала телефон у уха, как будто он мог ещё что-то сказать. В груди жгло.
Рената прислонилась к холодной стене подъезда и закрыла глаза. На щеках ее смешались дождь и что-то ещё. И пока прохожие спешили по своим делам, она стояла, сжимая телефон, и чувствовала, как в груди пульсирует что-то неживое и тяжелое, то ли страх, то ли тоска, то ли желание, которому не суждено сбыться.
Потом она развернулась и пошла домой. В пустую, тихую квартиру, где все напоминало о человеке, который теперь жил в отдельном, своём мире. Но всё равно был ей ближе всех.
Степа сбросил вызов первым. Чтобы не сказать лишнего. Чтобы не сорваться и не поехать к ней прямо сейчас. Но пальцы, сжимавшие телефон, выдали дрожь, которую он никак не мог унять. Он вдруг понял, что просто боится. Боится позволить себе верить, что у него может быть новая жизнь.
Глава 20
Как только смена закончилась, Степан переоделся и вышел на улицу. Солнце светило непривычно ярко, даже приходилось щуриться. Он сел в машину и плавно тронулся с места, немного поколесил по городу, убивая время и направился к своему дому.
Припарковался на привычном месте, где густая листва старого тополя скрывала его автомобиль от посторонних взглядов, но позволяла прекрасно видеть подъезд и окна своей квартиры. Внутри всё ныло от усталости, но Степа терпеливо ждал, глядя на окна и входную дверь, ругая себя за эту одержимость.
Он чувствовал себя одновременно идиотом и маньяком, но остановиться не мог. Слишком сильным было желание убедиться, что с Ренатой все в порядке. Необъяснимое, тревожное чувство поселилось в его груди и не собиралось никуда исчезать.
Степан не в первый раз приезжал сюда, успел примерно выучить расписание Ренаты. Её привычки и ежедневные дела. Сегодня утром, она как раз должна была отправиться в женскую консультацию, где стояла на учете по беременности.
Нервно взглянув на часы, он откинулся на спинку кресла и достал сигареты. Из приоткрытого окна в салон врывалась утренняя прохлада, но он душил её едким никотиновым дымом. Главное было не уснуть и не пропустить Ренату.
Спустя полчаса дверь подъезда распахнулась, Степан ощутил, как его сердце пропустило удар. Она вышла, и он мгновенно расслабился, увидев ее спокойное и чуть задумчивое лицо. Светлые волосы были собраны в аккуратный хвост, легкий ветерок играл непослушными прядями, выбившимися на висках. На плечах была тонкая куртка, подчеркивающая хрупкость её фигуры.
Степа дождался пока Рената скроется за поворотом, вышел из машины и, спрятав руки в карманы, последовал за ней на приличном расстоянии. Он шел осторожно, стараясь не привлекать внимания, и все время не сводил глаз с её силуэта. Каждый шаг он мысленно отслеживал, словно боясь, что она может исчезнуть, раствориться среди прохожих.