Рената осторожно коснулась его плеча.
— Степ.... Степа, — позвала она шепотом, но он не откликнулся. — Степочка, миленький, пожалуйста, проснись...
Он не реагировал.
Рената тряхнула его сильнее, голос сорвался почти в плач:
— Степа, прошу тебя!
Глаза спасателя резко распахнулись. Несколько секунд он пытался сфокусировать взгляд, понять, где он и что происходит.
— Что случилось? — хрипло спросил, уже садясь.
— Малыш.... Живот болит... — прошептала Рената, зажмурившись от очередного спазма. — Очень больно.
Его реакция была мгновенной. Степан подскочил на ноги, одеваясь на ходу.
— Собирайся. Быстро.
Рената не успела опомниться, как он уже натягивал куртку, помогал ей надеть пальто, придерживая за локоть.
Ехали в больницу молча. Степан держал руль так, что побелели костяшки пальцев. Спешил, но аккуратно, словно боялся навредить.
В приемном отделении их встретили без лишних вопросов. Ренату сразу увели на обследование.
Степан остался ждать в коридоре, сжимая в руках её шарф, как спасательный трос.
Минуты тянулись вечностью.
Наконец вышла врач.
— Всё в порядке, — спокойно сказала она. — Это были тренировочные схватки. Ничего страшного. Маме нужен покой, меньше стресса и больше отдыха.
Степан выдохнул, чувствуя, как его сердце медленно приходит в норму. Ещё раз этот ад он бы не пережил. Призраки прошлого ещё слишком ярки, чтобы отмахнуться от них.
Рената вышла к Степану и виновато отвела взгляд. Испугалась, как дурочка и его заставила волноваться. Но Степа не упрекал. Вёл себя так, словно ничего страшного не случилось. Рената чувствовала себя неловко.
— Прости.... что зря потревожила тебя, — всё же осмелилась сказать она.
Степан бросил на неё быстрый взгляд и нахмурился.
— Ты правильно сделала, — сказал он твердо. — Так всем спокойнее.
Она кивнула, сжав губы. Сердце всё ещё трепетало. От его реакции. Он его спокойствия и невозмутимости. Это подкупало и приятно радовало.
Возле двери Степан остановился, осмотрелся и заметил пакеты с продуктами.
— А вот и доставка, — улыбнулся он и, легко подхватив пакеты, понес их на кухню.
Вместе начали раскладывать покупки. Потом Рената предложила приготовить ужин. Степа согласился сразу. Взялся жарить мясо по своему фирменному рецепту, а она принялась резать салат.
На кухне пахло жареным луком, специями и чем-то удивительно теплым, почти домашним.
Степан неожиданно оказался рядом, слишком близко. Его плечо скользнуло вдоль ее спины, когда он тянулся за приправами. Рената замерла, сердце пропустило удар.
Ещё мгновение и.… его горячие губы накрыли ее дрожащие.
По телу словно прошел ток, обжигая каждую клеточку. Рената неожиданно для себя не оттолкнула. Позволила себе забыть обо всем, раствориться в этом поцелуе, в этом спасительном, живом тепле.
Степа отстранился первым, медленно, как бы давая ей пространство для выбора. Его лоб коснулся ее лба.
— Всё хорошо, — прошептал он. — Мы никуда не торопимся.
Рената глубоко вдохнула, ощущая, как успокаивается сердце. Как исчезает страх. Они молча вернулись к плите, будто ничего не случилось. Но всё изменилось.
Ужин получился простым, но невероятно уютным. Мясо пахло специями, салат хрустел свежими овощами.
За столом Степан легко спросил:
— Какой у тебя был любимый предмет в школе?
Рената удивленно моргнула, но улыбнулась.
— Литература, — призналась она. — Я мечтала писать книги.
— И почему не стала?
Она пожала плечами.
— Жизнь закрутила. Вышло.... иначе.
Степан слушал её внимательно, будто впитывал каждое слово. И в его взгляде было обещание, что с ним у неё будет шанс начать всё сначала.
После ужина они вместе убирали со стола. Тарелки негромко звякали, вода журчала в раковине. Всё было очень просто и очень правильно, как будто так было всегда.
Рената украдкой наблюдала за Степаном. Он старался держаться бодро, но в его движениях сквозила усталость. Тяжесть, накопленная за день, сидела в плечах, в еле заметных складках у рта, в чуть прищуренных глазах.
Её сердце сжалось. Он так много для нее сделал... И продолжал делать.
Она подошла ближе, взяла из его рук тарелку и аккуратно поставила её в раковину.
— Я сама, — тихо сказала она. — Иди отдыхать.
Степан хотел возразить, но встретился с ее взглядом и замолчал. Там было столько теплого упрямства, столько заботы, что спорить расхотелось.
Он прислонился к косяку, наблюдая, как она ловко моет посуду. Спокойная, домашняя сцена. Почти счастливая.
— Спасибо, — хрипло произнес он.
Рената обернулась через плечо и мягко улыбнулась.
— Я ведь тоже могу о тебе позаботиться. Немножко.
Эти слова ударили в самое сердце. Он опустил голову, чтобы спрятать вспыхнувшие чувства. Лена заботилась о нём, жила ради него, но он не чувствовал и толики того, что сейчас. Странно и очень страшно.
Когда все было убрано, Рената вытерла руки полотенцем и подошла к нему ближе.
— Ты очень устал, да?
Он кивнул. Без слов.
Рената осторожно взяла его ладонь в свои пальцы. Теплая, нежная, крепкая связь.
— Тогда просто обними меня, — шепнула она.
Степан притянул её к себе, легко, как обнимают самое дорогое. Рената уткнулась ему в грудь, слушая его сердце ровное, сильное. Такое надежное.
Тишина окутала их, мягкая и целительная.
И в этой тишине, среди запаха жареного мяса, чистой посуды и легких шагов времени, рождалась их новая жизнь.
Глава 30
Степан проснулся от запаха свежесваренного кофе и чего-то сдобного. Пахло так вкусно, что желудок требовательно заурчал, заставляя немедленно встать и идти на аромат, словно ребёнок на утренние пироги.
Он натянул футболку и босиком вышел из комнаты. Свернул в ванную, чтобы привести себя в порядок и направился на звук мелодичного голоса. На кухне Рената что-то напевала себе под нос и порхала между плитой и столом, легкая, теплая, домашняя. Она совсем не замечала своего округлившегося живота, так увлеченно готовила, что казалась частью этого уюта.
Степан остановился в дверях, просто улыбнулся и смотрел на нее. В такие моменты она была другой: расслабленной, счастливой. Такой настоящей, что хотелось подойти и прижаться, чтобы убедиться, что это не сон.
Рената заметила его. Ее улыбка на мгновение замерла, будто испугалась, а потом вспыхнула с новой силой.
— Доброе утро, — сказала она тепло.
— Пока не очень, — Степан усмехнулся и подошел ближе.
Рената нахмурилась, не понимая, в чём дело. Тогда он постучал пальцем по своей щеке.
Она смущенно встала на носочки, потянулась губами к его щеке.… но Степан резко подставил губы и втянул ее в медленный, тягучий поцелуй.
Когда воздух закончился, он неохотно отстранился. У Ренаты пылали щёки.
— Вот теперь доброе, — пробормотал он, прижимая её к себе и утыкаясь носом в волосы. Запах её кожи, чуть сладковатый, теплый, был для него лучшей реальностью.
— Будешь завтракать? — спросила она, пряча улыбку.
— С удовольствием.
Они сели за стол. Кофе оказался крепким, булочки с корицей теплыми, а настроение почти праздничным. Степан хвалил её, не сдерживаясь, а Рената смущалась, прятала глаза, но все равно светилась изнутри.
Но радость длилась недолго. Всё же дела никто не отменял.
— Нам нужно сегодня позвонить следователю, — сказал Степан, отставляя чашку в сторону. — И поехать написать заявление.
Рената будто рухнула с небес на землю.
— Без этого никак нельзя?
— Нельзя, — вздохнул он. — Только лезть в криминал. Иначе мы не защитим тебя.
Рената сжала кулаки на коленях. Она быстро прикинула, что втягивать Степана в криминал ещё страшнее. Да и не хотелось, чтобы он из-за неё вляпался в неприятности.
— Я поеду, — тихо сказала она, с готовностью подчиняясь его воле. — Как скажешь, так и будет.
Степан сразу взял телефон. Позвонил.
Следователя звали Арифуллин Рушан Дамирович. Молодой голос в трубке звучал уверенно. Договорились встретиться через час.
В назначенное время они подъехали к отделению. Рушан и правда был молодым, но глаза у него горели азартом. Он ещё боролся за правду и справедливость.
Следователь внимательно выслушал их историю, задавал четкие вопросы. Объяснил, что писать в заявлении. Уверил, что причин для отказа в возбуждении дела не будет. Он все сделает, как надо. Да и заявление на расторжение брака не будет лишним. А только подтвердить намерения Ренаты.
— Даже лучше подать документы сейчас, пока ребёнок не родился, — добавил следователь. — Потом придется его делить. Даже если бывший муж не отец.
Рената побледнела, но кивнула. Нужно было сделать этот шаг.
— И не волнуйтесь за документы, — успокоил их Рушан. — Все можно восстановить. Через МФЦ или ЗАГС. Обратитесь, там вам помогут.
— Знаю я, как они помогают, — сорвалась Рената и закусила губы, чтобы не наговорить лишнего.
— Я сам с тобой схожу и все решу, — заверил ее Степан.
Он смотрел на Ренату с гордостью. Знал, как она боится, но все равно не отступает. И этого дорогого стоило.
— Дальше мы поступим так, — сказал Рушан, перепроверяя записи в блокноте. — В первую очередь я найду этого Артура и поговорю с ним. В рамках проверки мы обязаны выслушать обе стороны.
Степан скривился. Его пальцы непроизвольно сжались на подлокотнике стула.
— Вероятно, — продолжил следователь, — это ни к чему не приведет. Такие люди редко признают свою вину добровольно. И не позволят бросать тень на «честное» имя.
Рената побледнела, опустив глаза. Степан заметил, как она дрожит и сдал её плечи пальцами.
— Тогда будем искать другие точки соприкосновения, — уверенно добавил Рушан. — Не переживайте. Я обязательно придумаю что-нибудь. Есть способы. Если вы готовы, мы дойдем до конца.
Он поднял на них взгляд твердый, спокойный, вселяющий уверенность.