Он выругался, ударил по капоту кулаком. Кровь хлынула из рассеченной кожи, но боли не почувствовал. То, что творилось внутри перекрывало все ощущения.
"Пожалуйста, живи.... Только живи..." — повторял Степа, как мантру.
Опустился на колени, зажав рот ладонью, чтобы не заорать. Его трясло. Он дышал прерывисто и смотрел на небо, словно там был кто-то, кто мог ему помочь.
— Господи.... пожалуйста.... помоги... спаси их…
Позади раздался голос:
— Степ, все будет хорошо. Макс знает, что делает, — он даже не понял, чей это был голос. Просто кивнул на автомате и не ответил.
— Всё хорошо.... всё хорошо.... — повторял полушепотом, уговаривая в первую очередь себя. — Она сильная. Она справится. Только не забирайте ее у меня...
Степан дрожал, как в лихорадке и знал: если сейчас что-то пойдет не так — он сожжет весь этот мир дотла. Он уже один раз не успел. Больше права на ошибку не было.
*****
Боль накрывала волнами, горячими, стремительными, как буря. Рената тяжело дышала, пальцы судорожно вцепились в край сиденья. Всё происходило слишком быстро. Не время. Ещё рано. Но выбора не было. Малыш решил появиться на свет именно сейчас. Радовало одно — они были в безопасности.
Макс был рядом, серьёзный, сосредоточенный, уверенный в каждом движении.
— Ты молодец. Все под контролем, — говорил он, поправляя стерильные перчатки.
Майя держала Ренату за руку, гладя по лбу, шепча ободряющие слова.
— Ты справишься. Всё будет хорошо. Я рядом. Он скоро появится. Ты только дыши, дыши со мной.
Рената кивала, но слёзы катились по щекам. Ее трясло. В голове крутилась одна мысль, только бы с малышом все было хорошо.
— Макс.... он же раньше времени.... — прошептала она. — Это плохо, да?
— Нормально. Не критично. Всё будет хорошо, слышишь? У него сильная мама. Он справится. Вы оба справитесь, — твердо сказал Макс, щедро делясь уверенностью.
Ещё одна схватка. Мир померк. Рената закричала. И через несколько мгновений воздух разрезал тонкий, но громкий детский крик.
Малыш.
Плач ребёнка был словно чудо. Рената замерла, едва успевая поверить в то, что это действительно произошло.
— Есть! — выдохнул Макс. — Парень! Живой. Маленький, но дышит сам!
Он аккуратно завернул малыша в пеленку, прижал к груди и осторожно подал Ренате. Она взяла его на руки, дрожащими пальцами, прижимая к себе, и плакала от счастья и ужаса вперемешку.
В этот момент дверь фургона с грохотом распахнулась. На пороге стоял Степан. Он влетел внутрь, но остановился на полуслове, увидев их. Макса. Майю. Ренату. И малыша на её груди.
Он осел на ступеньку, будто из него вынули все напряжение.
— Всё хорошо.... — прошептала Рената и слабо улыбнулась. — Он уже с нами.
Глаза Степана наполнились слезами. Он не смог даже слово сказать. Только кивнул и провел рукой по лицу.
Снаружи уже слышались сирены. Подоспели скорая и полиция. Как всегда вовремя.
Макс аккуратно передал малыша врачу. Взял Ренату под локоть:
— Давай, теперь к специалистам. Все остальное они доведут до конца. Ты была молодцом.
— Спасибо, — Рената посмотрела на него и кивнула, всё ещё не до конца веря в случившееся.
На улице Степан уже передавал Рушану Артура и его людей. Лицо было каменным, руки сжаты в кулаки, взгляд твердый.
— Они ваши. Делайте с ними, что хотите. Но чтоб они больше к моей семье не совались.
Рушан кивнул, не задавая вопросов. Все было ясно без слов.
— Спасибо, — Степан протянул Максу ладонь. — За сына и жену. Если бы не ты….
— Это моя работа, — хмыкнул тот, но всё же пожал руку. — Обращайся, если что.
— Буду иметь в виду, — усмехнулся Степа и хлопнул сослуживца по плечу. — Должен буду.
— Я запомню, — Макс расплылся в усталой улыбке.
Степан вернулся к карете скорой и залез внутрь. Взял жену за руку, посмотрел на крошечного сына, что уже лежал на её груди.
— Поехали вместе. Я не отойду от вас ни на шаг.
Сел рядом. Держал руку Ренаты, пока карета с мигалками и сопровождением мчалась в сторону роддома.
Глава 38
Палата была наполнена приглушенным светом и особенной тишиной, той, что бывает только в роддоме. Тишиной, в которой каждый вдох звучит особенно, потому что рядом начинается новая жизнь.
Степан стоял у кровати, когда медсестра осторожно вложила в его руки маленький теплый сверток. Сначала он даже не дышал, будто боялся спугнуть этот крохотный комочек, завернутый в одеяло. Сердце забилось так громко, что немного оглушило.
Малыш зашевелился, издал негромкое кряхтение и снова притих. Лицо у него было покрасневшее, нос смешно сморщен, а крошечные пальчики дернулись, будто в поиске опоры.
Степан смотрел на него и вдруг почувствовал, как внутри разливается что-то теплое, мощное. Не страх, не напряжение, а чистый восторг. Грудь наполнилась таким трепетом, что в глазах защипало. Он не знал, как это назвать. Может, именно так и выглядит любовь с первого взгляда. Настоящая, отцовская.
— Он.... он же мой, правда? — прошептал Степа, глядя на малыша.
— Конечно твой, — тихо ответила Рената с кровати. Улыбалась, уставшая, бледная, но сияющая. В глазах у неё плескалось счастье.
Степан подошел к ней ближе, сел рядом. Малыш чуть шевельнулся, и он прижал его чуть ближе к груди.
— Я даже не знал, что так можно.... — прошептал тихо. — Вот так чувствовать счастье.
Рената коснулась его руки.
— Значит, теперь всё на своих местах.
Степа посмотрел на нее. На своего сына. И понял, что действительно. У него теперь все есть.
— Врачи сказали, он хорошо набирает вес. Несколько дней понаблюдают и отпустят нас домой, — улыбнулась Рената.
Степан кивнул и, не сдержавшись, поцеловал её в лоб. А потом обнял обоих сразу. Её. И их сына. Словно обнимал смысл своей новой жизни и чувствовал себя абсолютно счастливым.
— Тебе пора, — проговорила Рената, забирая из его рук малыша.
— Может, я тут посижу, рядом? — тихо предложил Степан. Уходить не хотелось совершенно.
— Нет, Степ, — мягко, но уверенно покачала головой Рената. — Иди домой. Ты после смены. Тебе надо хорошо отдохнуть. Мы подождем.
— Я не хочу уходить.
— Я знаю. Но тебе нужно. Ты нам нужен здоровый и отдохнувший. Понял?
Он улыбнулся сквозь усталость.
— Да. Понял.
Степа встал, не спеша, словно не хотел терять ни секунды с ними. Наклонился, поцеловал Ренату в висок, глянул на сына и вышел из палаты.
Рената подошла к окну. Провела ладонью по прохладному стеклу. Внизу Степан обернулся, помахал ей. Она улыбнулась в ответ.
Он ушел.
А она все смотрела ему вслед, пока не скрылся из виду. В груди было легко и тепло. А мысли стали приятными Как же изменилась жизнь. Так резко, так внезапно. Ещё недавно ее жизнь была похожа на пытку: страх, бегство, одиночество. А теперь Степа. Их сын. Смысл. Надежда.
Степан стал её миром. Её опорой. Ее поддержкой. С ним она была за каменной стеной и больше не боялась.
Он собрал по кусочкам то, что разрушил Артур. И дал ей все, о чём она боялась даже мечтать.
Малыш закряхтел, возвращая в реальность. Грудь мгновенно налилась молоком. Рената улыбнулась и пошла кормить сыночка.
Степан не поехал домой. Хотел. Не внезапно передумал. Заехал в круглосуточный цветочный, выбрал простые белые лилии. Без лишних лент и упаковки. Просто. Честно. Как она любила.
Город был тих, раннее утро ещё не проснулось. Машины проносились по пустым улицам, но он будто двигался в другом времени. Внутри все было приглушенно, словно сердце билось сквозь вату.
Кладбище встретило сырой тишиной. Влажной землей, тонким туманом и ветром, гуляющим между крестами. Степа знал путь наизусть. Сколько раз он приходил.
Могила Елены. Рядом крошечная табличка сына. Он даже не запомнил, как ее ставили. Тогда все слилось в чёрную дыру.
Степа присел на корточки, положил цветы. Молча. Руки дрожали.
— Прости.... — прошептал он. — Я не спас вас.
Слова выходили медленно. С трудом. Будто каждая фраза вырывалась с кровью из сердца.
— Всё это время я носил вас в себе. Вину. Боль. Тяжесть. Даже когда казалось, что отпустило, я не мог простить себя.
Он провел пальцами по холодному камню. Смахнул пыль. Выдохнул.
— У меня теперь есть семья. Рената.... Сын. Он не от меня, но он мой. Я знаю это. Я его люблю. Он маленький, но сильный. И она.... она тоже сильная. Гораздо сильнее меня.
Он посмотрел в небо. Слёзы подступили, но он не дал им выйти.
— Я не забыл вас. Но я должен идти дальше. Жить. Ради них. Ради себя. И ради тебя. Потому что, если бы ты была рядом — ты бы тоже хотела, чтобы я жил. Правда?
Тишина ответила согласием. Или, может, это он сам себе ответил.
— Я не прошу забыть. Только отпусти. И прости, если сможешь.
Он встал. И сжал кусок креста, как бы прощаясь. И тут услышал шаги.
Обернулся. Пожилая женщина в темном пальто. Узнал сразу. Мать Елены. Усталая, с потухшими глазами, в руках маленький букет.
Оба замерли.
— Я не думала, что ты.... — прошептала она.
— Часто прихожу, — мягко ответил он.
Она кивнула и подошла ближе. Постояла у надгробия. Поставила цветы рядом с его лилиями. Помолчала. Потом взглянула на него.
— Прости меня, Степ. Тогда... на похоронах. Я говорила ужасные вещи. Но ты не виноват. Просто я.... я обезумела от горя. Я не думала. Я не хотела...
Степан кивнул.
— Всё нормально. Я сам себя винил больше, чем вы.
— Она тебя любила, — сказала женщина. — Очень.
Он посмотрел на могилу.
— Я знаю....
Они стояли молча. Без лишних слов. Только легкий ветер качал ветви деревьев. Потом она кивнула.
— Живи дальше, Степ. Не надо больше ничего доказывать. Лена желала тебе только счастья….
— Спасибо, — выдохнул Степа.
Они разошлись по разным дорожкам. Без обид. Без тяжести. Только с уважением и болью, которая наконец стала немного тише.