С легким сердцем Степан поехал домой. Возле дома у подъезда стоял Рушан и, судя по всему, ждал его. Куртка его была расстегнута, в руках папка.
Степа подошел. Пожали руки.
— Не удержался. Решил лично приехать, — начал Рушан.
— Что случилось?
— Все, как ты и хотел. Артуру светит вышка. Нашли тело девушки. Старое дело, но есть доказательства. Свидетельские показания. В общем полный фарш.
Степан молча кивнул.
— Плюс похищение Ренаты. Угроза убийства. Все складывается отлично. Выйти он уже не выйдет. Никогда.
— Я рад, — тихо ответил Степан. — Спасибо, что взялся.
— Тебе спасибо. Мне внеочередное звание светит.
— Поздравляю, — хмыкнул Степа.
— А как ты на мена вышел? — Рушан приподнял бровь.
— Вадим Юрьевич, порекомендовал, — сказал Степан. — Сказал, ты поможешь.
На лице Рушана впервые за долгое время появилась мягкая улыбка. Он кивнул.
— Значит, не зря. До встречи, Кулешов.
— Удачи, Рушан.
Пожали руки. И разошлись. Спокойно. По-мужски. Каждый по своим делам. А в груди у Степана было светло и спокойно.
Эпилог
Утренний свет мягко пробивался сквозь белые занавески палаты, окрашивая стены в яркие тона. Внутри у Ренаты было странное ощущение, легкая дрожь, как перед экзаменом, и волнение, смешанное с радостью. Сегодня — выписка. Сегодня они с сыном впервые выйдут в мир вместе.
Она поправила одеяльце на крохотном тельце, лежащем в прозрачной люльке рядом с кроватью, и выдохнула. Медсестра забрала малыша переодеваться. В этот момент дверь тихо отворилась.
Первой вошла Вера. Со счастливой улыбкой на лице, как всегда. В руках ее был скромный букет и коробка с мягким пледом. Она улыбнулась и подошла ближе.
— Ты умничка, — сказала просто, и тепло обняла. — И сын у тебя красавец.
Следом влетела Майя, как ураган.
— А ну-ка, где моя подруга-супермама? — воскликнула она, обняла Ренату осторожно, но крепко. — Я тебе что говорила? Всё будет хорошо!
Рената поблагодарила, улыбнулась, приняла подарки. И вдруг....
Дверь палаты распахнулась.
— Где тут мои? — раздался голос, полный жизни.
Степан. Он буквально ввалился в комнату, сияющий, с огромным букетом в руках и каким-то невероятным светом в глазах. Подошел к Ренате быстро, не глядя ни на кого.
Поцеловал. Прямо в губы. Долго, с жадностью человека, который слишком долго ждал.
— Господи, как же я соскучился, — прошептал он ей на ухо. — С ума сходил. Каждый час без тебя — это вечность.
Девочки тихо захихикали и вышли из палаты.
— Я тебя люблю, — улыбнулась Рената, прижимаясь к нему. — Очень-очень.
Он обнял её крепко, и вдруг подхватил на руки и закружил по палате.
— Осторожно! — воскликнула она, смеясь. — Не урони.
— Ни за что, — Степа вновь приник к её губам.
В этот момент дверь снова отворилась, и в палату заглянула медсестра с переносной люлькой в руках.
— Ну что, родители? Готовы? Вот ваш киндер-сюрприз, — с улыбкой сказала она и осторожно поставила люльку на кровать.
Степан тут же склонился над сыном, взял его на руки с тем же благоговением, что и в первый раз. Малыш был теплый, родной, тихо посапывал, устроившись в одеяле.
— Сын.... — выдохнул он и замер на секунду, будто внутри все стало на свои места.
Они вышли во двор. Рената держала его под руку, поправляя краешек одеяла на малыше. Вокруг друзья, цветы, объятия. Она даже не предполагала, что у нее теперь столько близких людей. Каждый по своему поучаствовал в ее жизни и помог в трудную минуту.
Все хлопали, поздравляли. Кто-то громко крикнул: «Горько!» — и раздался общий смех.
И в этом шуме, в солнце, в свежем весеннем воздухе Рената чувствовала, как сердце наполняется до краев. Жизнь дала ей шанс начать все с начала, и она его не упустила.
*****
Захар стоял чуть в стороне от всеобщего веселья. Вокруг звучал смех, аплодисменты, кто-то кричал «горько». А он сжимал в руке телефон, прижав его к уху, и смотрел в асфальт.
— Да, Марина.... Я помню. Сегодня. Годовщина. Конечно, не забыл...
На том конце раздался резкий, обиженный голос:
— Не забыл? Захар, ты даже не позвонил! Я с утра жду хотя бы смс! А ты где? Снова где-то не со мной, да? Опять кто-то из твоих «друзей» важнее?
Он закрыл глаза, медленно вдохнул:
— Марин, пожалуйста, не кричи. Я сейчас на выписке. У Степана и Ренаты. Я тебе говорил.
— А я? — перебила она. — Я кто тебе? Я твоя жена или просто голос в телефоне? Почему каждый раз, когда у тебя есть выбор — ты не со мной?! Почему всегда кто-то важнее?
— Не важнее, — хрипло выдохнул он. — Просто сейчас я не мог иначе. Они не просто друзья. Мы семья....
— А я что? Не семья? Я что, чужая?
Захар сжал челюсть. Он знал: сейчас она говорит с обидой, не с ненавистью. Но от этого было ещё хуже. Все понимал. Их брак трещал по швам, но остановить этот процесс он не мог. Не получилось поставить жизнь на паузу.
— Я виноват, — тихо признал Захар. — Я не успел, не подумал. Прости, родная.
— Да у тебя каждый день так! У нас годовщина, Захар! Раз в год! Неужели нельзя было хотя бы на час? Или хоть заранее что-то подготовить? Букет. Ужин. Хоть открытку!
Он открыл рот, но ничего не сказал. Потому что нечего. Все так. Он виноват и не отказывался от этого. Но обстоятельства сложились так….
— Мне надоело, — резко закончила она. — Я устала бороться за внимание с твоим спасательным отрядом. Я всё ещё твоя жена или уже просто статистика?
— Марина.... — прошептал он. — Перестань, пожалуйста.
Сердце кольнуло. Боль была резкая, как удар током. Он прикрыл глаза. Вдохнул. Но вместо облегчения, случилась резкая вспышка. Он охнул, схватился за грудь. Воздуха стало мало. Земля под ногами поплыла.
— Я.... люблю тебя. Правда. Просто не всегда умею быть рядом.... — прошептал он и осел на колени.
— Захар! — закричал кто-то рядом.
Шум. Суета. Голоса. Паника. Но всё это было как в тумане. Он только успел подумать: не сейчас. Не здесь.
Потом отключился, но его быстро привели в чувства.
— Эй, не спи! Открой глаза, командир! — раздался голос Макса совсем рядом.
Кто-то поддерживал голову, кто-то подложил под спину куртку. Майя хлопала его по щекам, паниковала, как всегда громко:
— Он же не умирает? Захар, не смей умирать, понял?
Клим ушел за врачом.
Захар медленно открыл глаза, будто выбрался из-под воды. Все плыло. Голоса звучали глухо, как через стекло.
— Отбой, — прохрипел он. — Не надо врача. Всё нормально....
— Какое к чёрту «нормально»?! — рявкнул Степан, присев рядом. — Командир, ты сам на себя не похож! Это серьёзно.
— Потом, — прохрипел Захар, закрывая глаза и вытирая лоб. — Потом все сделаю. Обследуюсь. Обещаю...
Все переглянулись. Понимали, что спорить бессмысленно. Он упрется. Благоразумнее было перестать настаивать сейчас, но вернуться к вопросу чуть позже.
*****
Ещё раз поздравив молодых родителей, спасатели разъехались, а Степа и Рената поехали домой. Как настоящая семья.
Степа открыл дверь и пропустил Ренату с малышом внутрь. Дом встретил их тишиной и теплом. Она переступила порог, сделала пару шагов и застыла.
В коридоре пахло чистым деревом, мягким лавандовым мылом и чем-то домашним, родным.
Он коснулся её плеча:
— Идем. Я хочу кое-что тебе показать.
Она прошла за ним по коридору, чуть наклонив голову, удивленно глядя по сторонам. Он распахнул дверь в комнату напротив спальни. Детская. Степа все здесь переделал.
Теплый свет, обои с мишками и звездами, деревянная кроватка с мягким пледом, мобиль с лунами и облаками. Полки с книгами. Игрушки. Всё до мелочей. Всё продумано. С любовью. С душой.
Рената прикрыла рот ладонью. Глаза моментально наполнились слезами.
— Степа.... ты.... ты когда все успел?
Он пожал плечами, чуть смущенно:
— Пока вы набирались сил. Я просто.... хотел, чтобы у него было всё своё. Другое.
Рената подошла ближе, осторожно опустила малыша в кроватку. Тот тихо зашевелился, но не проснулся.
Они остались вдвоём. В этой комнате. В этом новом мире.
Степа коснулся лбом ее лба. Закрыл глаза.
— Столько всего хочется сказать.…
Тихо. Почти шепотом.
— Ты дала мне вторую жизнь. Я даже не знал, насколько был мертв внутри... пока не встретил тебя. Я очень тебя люблю. Никого и никогда так не любил.
Он вдохнул. Глубоко. Как будто сбрасывая весь прошлый груз.
— Спасибо за тебя. За нашего сына. За всё, что ты дала мне, не требуя ничего взамен.
Рената прижалась к нему, щекой к груди. Сквозь слёзы прошептала:
— И я тебя люблю, Степ. Больше всего на свете. Тебя и нашего сына.
Он поцеловал ее в висок. Молча.
А потом их губы встретились в поцелуе тихом, долгом, как клятва.