Выхожу из машины, еле дыша. Перевожу дыхание и только потом захожу в здание офиса Альпарслана. Безопасник следует за мной и даже провожает до нужного этажа.
— Проходите сюда, — распоряжается он, указывая на кабинет. — И не волнуйтесь, пожалуйста, все в порядке, Дарина Юсуповна. Теперь вы в безопасности.
Затем кивает на прощание и удаляется.
Я отрицательно качаю головой и не сразу захожу внутрь. Прислонившись к стене возле двери, достаю из сумки бутылку воды, которую дал мне безопасник, и отпиваю несколько глотков, не веря в то, что было на пути к офису. Кажется, наступил откат. Сейчас я понимаю, что все слова Альпа сказаны не просто так. Нам действительно грозит опасность. Иначе мы не меняли бы столько машин и не ездили бы кружными путями. За нами была слежка. Очевидно.
Господи… Убрав со лба выбившуюся прядь, я отталкиваюсь от стены, но успеваю дойти до кабинета, как слышу знакомый голос…
Это Лариса. Я не могу ошибиться.
— Да как ты меня не понимаешь! Я же…
— Перестань! — Альпарслан повышает тон. — Ты что, думаешь, я горю желанием тебя видеть? М? Ты что о себе возомнила, Лариса?! Да я впустил тебя только для того, чтобы узнать о твоих планах. Чтобы ты перестала плести интриги за моей спиной и смирилась наконец с тем, что ничего между нами нет и быть не может. Все кончено, и давно. Пять лет назад! Ты это прекрасно знаешь, но все равно устраиваешь передо мной концерт.
— Альп… — жалобно произносит она.
— Знаешь, после жизни с Дариной я прекрасно понял одну вещь, — продолжает он. — Оказывается, все, что было с тобой — не любовь. А страсть. Похоть. Все что угодно, только не любовь. Я тебя не любил. Никогда. Мне нужно было обжечься, чтобы это окончательно понять и принять. И ты это знаешь. Любая женщина это чувствует. Ты — не исключение. И ты знаешь, что я пару раз встречался с тобой только из уважения к нашему прошлому и по твоей просьбе. Но я оставил все позади. В моем сердце лишь Дарина. Прими это. И перестань действовать за моей спиной. Прекрати свои игры. Это выглядит жалко. Ты позоришь себя бесконечными связями с мужчинами и неприятием ситуации. И зачем только связалась с Русланом?! Ведь знала, что он не будет за тебя держаться и легко выбросит за ненадобностью? Не верю, что не знала. Ты нужна была только для того, чтобы отомстить мне, и это прекрасно сработало. Отдалило меня от моей жены. Но ты ему не нужна. А вот Давид… — Он усмехается. — Это другое дело. Ты крутишь им, как пожелаешь. Что же, продолжай в том же духе. Только знай, что скоро и у него ничего не будет. И тогда он вряд ли тебе понадобится. Имей в виду, что и тебе осталось совсем немного. Я уже нашел способ отправить членов твоей семьи за решетку. Отца, дядю… всех, кто устраивает слежку за мной. Я тебя предупреждал, Лариса. Ты не послушала. Снова начала плести свои сети. Снова захотела навредить самому дорогому мне человеку. В этот раз я тебе этого не прощу. Больше никаких предупреждений. Ровно через два дня ты будешь там же, где вся твоя родня. А теперь проваливай, чтобы я больше тебя не видел. У тебя есть два дня, но если ты думаешь, что сможешь сбежать, то глубоко ошибаешься, Ларочка. Ты зря затеяла со мной войну. Зря снова полезла к моей жене. Ты доигралась. И да… Все твои признания у меня есть. Или ты думаешь, что стоишь посреди моего кабинета только потому, что я тебя безумно люблю? Дря-а-ань…
В этот момент я не выдерживаю и захожу в кабинет, натыкаясь глазами на Альпарслана, который при виде меня сильно меняется в лице. Он хмурится и тихо ругается, устало проводит ладонью по лицу, словно боясь, что я пойму все не так и снова начну бросаться обвинениями. Его растерянность говорит именно об этом. Однако я всё прекрасно слышала и уже сделала выводы.
Глава 30
Альпарслан
Вроде бы ничего плохого не сделал, однако растерянный и одновременно злой взгляд Дарины выбивает воздух из лёгких. Становится хреново, потому что она может все понять не так, как следовало бы.
Да, я сам захотел, чтобы она приехала сюда и ознакомилась с делами компании. Я ни разу не приглашал ее. Зря, конечно. Надо было раньше как-то связать ее с делами офиса. Да только я всегда думал, что в семье должен работать мужик и обеспечивать свою жену. Так было принято. И у моих, и у ее родителей. Эдакая константа без возможных переменных.
Но Дарина не из таких… Она не избалованная папина дочка и никогда ей не была. Слишком скромная, нетребовательная.
Однако все изменилось…
Теперь, когда она научилась стойко стоять на своих ногах, я уверен: точно не захочет сидеть дома. Да и я этого, честно говоря, не хочу. Потому что Дарина показала, что может работать, может подняться за счет своего упорства и умения трудиться в коллективе. Я следил за ней несколько месяцев, был в курсе каждого ее шага. Поэтому могу с уверенностью сказать, что она никогда меня не подведёт.
И вот сейчас мы оказываемся в ситуации, которая способна сломать всю продуманную схему Если жена не так все поймет, то кинет ещё один камень в мой огород, и прощения я вряд ли добьюсь. Остаётся надеяться, что при любом раскладе она сможет меня выслушать, в чем я с каждой секундой все сильнее сомневаюсь. Но все же хочу верить.
Дарина внимательно разглядывает Ларису. Ненавижу женские разборки, но больше всего боюсь, что эта психопатка скажет моей Дари лишнего, а этого я допустить не могу. Достаточно того, что я сам наговорил ей почти два года назад.
Я и тогда должен был заткнуть всех, да только ситуация не позволяла… Я был в дерьмовом положении, и каждый шаг пытался делать максимально осторожно, дабы все думали, что она мне никто и я действительно ее не люблю. И мы больше не семья…
Я встаю перед Дариной. Жестом указываю Ларисе, чтобы она проваливала. Но она, дерзко вздернув подбородок и слегка наклонив голову, стреляет в мою жену убивающим взглядом.
Черт знает, как я себя сдерживаю. Просто хочется вцепиться в ее глотку и порвать на хрен. Не знал я, что она притащится сюда. Тем более сегодня… Именно сегодня, черт ее возьми! Но пришлось дать добро, чтобы ее впустили. И да, несколько откровенных слов, даже улыбок, от которых до сих пор сводит скулы, и Лариса сдалась, сдав с потрохами и Давида, и своих родственников. Все. Им п**дец. Больше не выкрутятся. Это был мой последний ход, и, думаю, этого достаточно, чтобы послать всех к чертям собачьим раз и навсегда.
Да только никакое видео не стоит того, чтобы Дарина снова подумала обо мне плохо. Вновь посчитала предателем. Она едва начала смягчаться, нормально разговаривать со мной. Не хочу, чтобы между нами снова образовалась железобетонная стена.
Когда Лариса начинает смеяться, меня конкретно накрывает. Сцепляю челюсти до боли в зубах. Кости пальцев хрустят оттого, с какой яростью я их сжимаю.
— Проваливай, — цежу я, указывая на дверь.
— Ты знал, да? Поэтому начал меня оскорблять, уже уверенный, что она за дверью? А как же твои поцелуи? — Она трогает свои губы указательным пальцем, потом облизывает их, изображая настоящую шлюху. Впрочем, она ею и является.
Я к ней не прикасался, и уже очень давно. Тьфу! Противно просто. Под кем она только не лежала… Проститутка. Иначе не назовешь. А ведёт себя так, будто все балдеют от нее.
От ее самодовольной рожи я кривлюсь. Наизнанку выворачивает, сука. Тошнит от нее.
— Ерунду не неси, — жёстко обрываю я. — Проваливай, я сказал, пока собственноручно тебя не вышвырнул.
Дарина складывает руки на груди. Вскидывает подбородок, смотрит на Ларису в упор. Б**дь! Как я не люблю все это… Неприятно, что снова ее в таком положении оставляю. Становлюсь причиной ее нервозности.
— Полтора года назад я была неопытной, Ларочка, — зло произносит Дарина, не сводя с нее ненавидящего взгляда. — Верила всему подряд. Теперь я другая. И мне плевать на то, какую чушь ты несёшь. Достаточно того факта… — Дарина отступает на шаг назад, — что тобой все воспользовались и выкинули. Неужели до сих пор не понимаешь, что ты никому не нужная легкодоступная баба, с которой играют кто попало и как попало? Тебя крутят на пальце, а потом швыряют в грязь.
— Ты мне себя не описывай… — Лариса поджимает губы.
Чувствую, что хочет сказать ещё много лишнего, но вцепляюсь в ее локоть и толкаю к двери.
— Я здесь. И, как видишь, со мной не обращаются, как с уличной блохастой собакой, — говорит Дарина.
Набрав номер охранника, сбрасываю звонок, едва слышу гудок в трубке. Он понял меня и должен появиться здесь немедленно.
— Да простят меня собаки за сравнение с тобой… Ты пойми, что больше твои ядовитые слова не прокатят. Они на меня не действуют.
Лариса хохочет как сумасшедшая, запрокинув голову.
— Я так понимаю… добровольно ты уходить не собираешься? То есть не воспользуешься теми двумя сутками, которые я тебе дал? А зря.
— Да пошел ты! — истерично выплевывает Лариса и меняется в лице. Снова переводит взгляд на Дарину. Уже делает шаг в ее сторону, но я ловлю ее за руку и сжимаю. — От… пусти! Бо… больно, Альп!
— Я же говорил, чтобы ты держалась от Дарины как можно дальше и не лезла к ней. А ты наступаешь на те же грабли! Дрянь! Отсюда прямо в ментовку отправишься! Сама напросилась!
Толкаю ее к двери, где уже стоит мой безопасник. Лариса ахает, натыкаясь на твердую грудь мужика. Испуганно хлопает глазами, когда до нее наконец доходят мои слова.
— Нет, подожди… Ты не можешь так со мной поступить, Альпарслан! Вспомни, что между нами было! Как нам было хорошо вместе.
Цежу сквозь зубы нецензурные слова. Сквозь землю провалиться хочется. Честное слово. Взрослый мужик, а такой хернёй занимаюсь. Выслушиваю всякую ерунду, ещё и Дарину заставляю… Совсем не хотелось, чтобы она стала свидетелем этого разговора.
— Может, Давида в твою же клетку отправят, — подаёт голос Дари. — Чтобы вы друг друга не забывали. И то, что между вами было.
Лариса лишь распахивает глаза от удивления, явно не ожидая от Дарины таких слов. Действительно неожиданно, потому что мне казалось, что… она не позволит, чтобы ее брат оказался за решеткой. Несмотря на все, что он натворил.