Моя женщина. Красивая… Безумно любимая. Такая ранимая, обиженная на меня. Есть за что.
Выхожу из комнаты, ибо держать эмоции под контролем — пытка невыносимая. Спать не могу, но, кажется, отключаюсь ближе к утру в гостиной, сидя в кресле. Просыпаюсь на детский то ли крик, то ли плач. Открыв глаза, замечаю Дарину с Кааном на руках, спускающихся по лестнице.
— Тихо. Ну, ты чего, родной? — доносится до меня ласковый голос Дари.
Она не сразу замечает меня, а когда встречаемся взглядами, сразу удивленно распахивает глаза. Будто не ожидала здесь увидеть.
— Доброе утро, — первым отзываюсь я.
— Доброе, — отвечает после короткой паузы.
Тамила появляется вовремя. Она забирает Каана и широко ему улыбается. А сын — ей в ответ.
— Я его накормлю. Уже приготовила кашу. Можно же? — Девушка вскидывает брови.
— Конечно, — кивает Дарина, смотря на меня. Сложив руки на груди, буквально сканирует. Недовольна.
Тамила уходит, я же встаю с кресла, чувствуя дикую боль в плече. Надеялся, пройдет, но ничего подобного. Все еще хуже, чем вчера.
— Я думала, ты поехал в больницу! — громко говорит Дарина, останавливаясь в шаге от меня.
— А я думал, ты поедешь со мной, — честно признаюсь я.
— Поеду! Вставай, Альп, сегодня рана болеть будет еще больше. Вчера на адреналине был…
— Может, сначала позавтракаем?
Есть не хочу, но Дарине надо. Похудела сильно, выглядит бледной, обессиленной.
— Мы же не на насколько часов уезжаем. Вернемся быстро… Ведь верно? Или ты сегодня решил переночевать в компании? — усмехается она, не скрывая раздражения.
— Нет, я весь в твоем распоряжении, — улыбаюсь я, пытаясь шутить. Хоть как-то обстановку разрядить. — Хорошо, поехали. Только безопаснику позвоню и переоденусь.
Дарина кивает, разворачивается и быстро поднимается по лестнице.
В комнате я пытаюсь снять рубашку, только получается хреново. Плечо гудит, пульсирует. Вчера я действительно не чувствовал такой боли. Даже смог самостоятельно переодеться.
— Дай помогу, — раздается за спиной голос Дарины.
Повернувшись, замечаю ее у двери.
Дарина не смотрит на меня, даже на рану, которую вчера обработала медсестра. Там уже видны кровавые пятна. Но судя по тому, как тяжело сглатывает Дари и как дрожат ее пальцы, нервничает сильно.
Одеваюсь, накидываю пиджак. Не без помощи жены, конечно.
Садимся в машину. Я с Дари на заднем сиденье, а безопасник и водитель — спереди. Они всю ночь не спали и сейчас оглядываются, будто за нами кто-то следит. Да только все. Больше нам ничего не угрожает.
— Расскажи… чьих рук это дело, Альп?
— Давида, — не медля ни минуты, отзываюсь я. Хоть открывать эту тему совсем не хочется. — Его убедили, что лучше убрать меня. Раз и навсегда покончить со всеми проблемами.
— С чего бы это?
Выдохнув, откидываюсь на спинку сиденья. Слишком резко. Морщусь от боли, которая отдается в висках.
— Будь неладно наследство твоего отца… — шиплю сквозь стиснутые зубы. — Я не понимаю… Да, было ожидаемо. Я знал, что следующий шаг дяди Юсупа будет именно таким. Что он ни гроша не даст сыну после всего, что узнал. Но, черт возьми, как до Давида все дошло? Ему помогли выбраться под залог. Но теперь ничего не поможет. Если это адвокат все донес… То ему нехило так достанется. Это непрофессионально.
— Папа все перевел на мое имя? — усмехается Дари невесело. — Зачем? Мне даром его деньги не нужны, Альп.
— Я знаю… Знаю, что тебе ничего от них не нужно. Но твой отец решил сделать такой шаг. Очистить совесть, так скажем…
— Он лежит в той больнице, куда мы сейчас едем?
— Напротив того здания… К нему хочешь?
— Да, наверное, в последний раз его увижу. Хотя совсем не хотела… Но сначала пусть твою рану… — Она не договаривает и кивает на мое плечо. — А то наследство… Мне оно ничего хорошего не принесло. Может… бездомным детям принесет. Буду заниматься благотворительностью.
Дарина задумчиво смотрит на меня всю дорогу, но я отчетливо вижу, что мысли ее не здесь. Даже когда медсестра обрабатывает мою рану, она остается на диване в коридоре. Выйдя из палаты, нахожу ее там же. Она отсутствующим взглядом смотрит в одну точку. Не представляю, о чем она размышляет. То ли об отце, который в последний момент решил сделать хороший жест, из-за которого Дарина могла лишиться жизни. То ли брата своего материт, который с такой легкостью позволяет посторонним им манипулировать и верит в то, что мы с Дари гоняемся за наследством Юсупова.
На хрена, спрашивается? Даром не сдалось нам то наследство. Ни мне, ни Дарине. Но Давид думает иначе. Злость непонятно на что и месть застили ему глаза. Я думал, последний наш разговор заставит его задуматься. Ведь я отчетливо дал понять, что его сестра от всего отказалась. Но его адвокат явно опроверг мои слова. Иных предположений у меня нет. Ладно, с ним я тоже встречусь. И я буду не я, если не испорчу ему репутацию.
Выйдя из здания, мы отправляемся в противоположную сторону. Именно там лежит отец Дарины. Его болезнь неизлечима. Он тут под контролем врачей.
Поговорив с врачом, мы поднимаемся на нужный этаж. Дарина открывает дверь и заходит в палату. Взглядом дает понять, чтобы я остался с ней. Она молча разглядывает спящего отца, стоя недалеко от кровати. Судорожно вздрагивает, когда дядя Юсуп открывает глаза и с удивлением смотрит на нее. А у Дари глаза заполняются слезами. Она зажимает рот рукой, не в силах сдержать всхлипы.
— З-здравствуй дочка, — говорит он едва слышно.
Дарина не отвечает. Лишь часто моргает и шмыгает носом, как маленькая девочка.
— Прости меня… Прости, дочка…
Он тяжело дышит, с болью и сожалением смотря на дочь. Поздно… Слишком поздно, дядя Юсуп. И… как же я его понимаю! Прекрасно знаю, что крутится у него в голове. А самое болезненное… Времени, чтобы вымолить прощение, у него нет. Увы.
Выдохнув еще раз, он прикрывает глаза.
Дарина выбегает наружу. Идет в самый дальний угол коридора — к окну. Не сдерживается. Плачет так, что даже меня колотить начинает.
— Дарин… — Положив руку на ее плечо, слегка сжимаю его. — Не плачь, — тихо прошу я.
Она разворачивается. Смотрит секунд двадцать, а потом, прижавшись, обвивает меня руками. Кладет голову на грудь.
— Он… Боже… Он же умрет на днях…
Я заставляю Дарину отстраниться, хотя в обнимку целую вечность провел бы. Вытираю ей слезы и, взяв ее лицо в ладони, смотрю в глаза.
— Он болен, Дари…
— Дарина, — раздается за спиной знакомый женский голос. — Дочь…
Дарина выпрямляется, отстранившись от меня окончательно, и бросает на мать убивающий, ненавидящий взгляд.
— Дари… Пожалуйста, прости меня. Давай… Давай поговорим? Мне это необходимо.
Поджав губы, Дарина снова вытирает лицо. А потом, гордо вздернув подбородок, обращается ко мне:
— Пойдем отсюда. Мне не о чем говорить с этой женщиной.
Глава 36
Прошло две недели с тех событий, которые стали переломными для нас двоих. Со дня, когда ранили Альпа. И моих собственных переживаний о том, что творилось вокруг. Постоянный страх за свою жизнь и жизнь своего ребенка. А также того, кто когда-то причинил мне адскую боль, но теперь пытается возродить нас из пепла.
Все это и по сей день задевает меня до глубины души. Однако Альп уверяет, что теперь все страшное позади. И я ему верю. Потому что все и правда потихоньку начинает налаживаться. По крайней мере, больше нет нужды без конца менять машину, если едешь куда-то. Постоянно оглядываться по сторонам и бояться того, что может случиться в любую минуту.
Единственное — по настоятельной просьбе Альпарслана я все еще передвигаюсь с водителем, но это лишь мера безопасности и удобство. Я помню его слова на этот счет и полностью согласна с таким решением.
— Опасности со стороны твоего брата уже нет, — сказал он тогда, глядя мне в глаза. — И Ларисы — тоже. Они находятся там, где и должны быть. И больше тебя не тронут, Дарина. Обещаю. С ними проблем не возникнет. Но за Руслана я отвечать не могу. Он может появиться в любой момент, и это плохо И небезопасно для тебя. У него своих проблем уйма, которые он только начал разгребать. Но все же лучше подстраховаться, чтобы не навлечь беду. Поэтому за тобой всегда будет присматривать охрана. Всегда будет рядом, когда меня нет. Надеюсь, ты не против?
Я не стала с ним спорить. Тем более так называемую «охрану» я практически не вижу. Хотя и чувствую постоянно, что я не одна. Они действуют очень аккуратно, чтобы их не заметили в случае чего. Да и водитель вполне себе справляется. Он постоянно со мной и следит за безопасностью.
Сейчас моя жизнь — сплошная рутина. Офис — дом — Каан. И так по кругу. Но есть плюсы и помимо того, что явной угрозы в виде Давида и Ларисы больше нет. Те изменения, которые я замечаю в Альпе. Как он старается прислушиваться ко мне. И как все больше открывается. Раньше он был скрытным и отстраненным. Никогда не говорил про ту же работу. Теперь же я узнаю обо всем первая. Про любые проекты, которые он хочет начать. Либо ему просто нужно мое мнение, и он хочет посоветоваться со мной. Более того, я вижу, с каким интересом он слушает меня, когда я предлагаю идеи, которые возникают в процессе работы.
«А что ты думаешь насчет этого предложения?» — чаще всего слышу от него теперь.
«Ты подаешь большие надежды, Дари», — хвалит он постоянно.
За годы нашего брака такого щепетильного внимания ко мне никогда не было. Из него невозможно было выудить и слово. А теперь… Альпарслан постоянно со мной. Постоянно хочет знать, что я думаю о том или ином проекте и комфортно ли мне в его компании?
В общем-то, сейчас происходит то, чего никогда между нами не было. Советы. Разговоры. Ничего из нашего прошлого. И, честно признаюсь, такие изменения ему к лицу. Мне нравится то, как он ведет себя сейчас.
— Ты ей расскажешь? — Знакомый голос вырывает меня из мыслей, едва я застываю с папкой перед кабинетом Альпа. Прищурившись, прислоняюсь к стене возле приоткрытой двери.