Мышцы напряжены. Горят. Каменеют. Дыхание спирает. Яростная злость бушует как ураган. Сейчас все сметет с лица земли.
— Куда они ушли? — в одной из девчонок узнаю ту из клуба, куда приехал Алису забрать.
— Ооооо, — тянет протяжно. Много же она выпила. — Наш рыцарь в сияющих доспехах. Где коня потерял? Или ты за него будешь?
— Куда они ушли? — ору ей на ухо, ударив со всей силы по барной стойке.
— На улицу пошли, — икает, еле стоя на ногах. — Подышать свиж… свежим воздухом.
Несусь на выход из клуба, ощущая какое-то нехорошее предчувствие. Интуиция работает на полную мощность. Злость и ревность охватывают, накрывают с головой.
Оглядываюсь. Да где же Задорожная и тот парень, что ее увел от подруг? Какого хуя она вообще с ним пошла? Приключений на жопу захотелось? Ну так я ей их позже устрою.
Кишки скручиваются в тугой узел, стоит за угол завернуть. Сердце колотится как бешеное. Руки сжимаются в кулаки. За долю секунды сотня эмоций проносится сквозь тело. Ярость, желание убивать и огромный страх.
— Не сопротивляйся, крошка, тебе обязательно понравится. Верь нам.
Два ублюдка держат за руки Алису, громко смеясь и похотливо облизываясь. Тогда как третий задирает на ней платье и намеревается снять трусики.
Уничтожу подонков.
Глава 39
Алиса
— Алиса, милая, ну сколько можно сидеть в четырех стенах, занимаясь самокопанием? Сходи куда-нибудь с подружками? Развейся.
— Мам, я не могу бросить папу. Его же только выписали. Вдруг ему что-то понадобится?
Листаю на планшете меню любимого ресторана. Не хочется сегодня домашней еды. Душа требует чего-то на заказ. Может пиццы или роллов. Шашлык тоже был бы не плох.
— На этот случай у него есть я, — приподнимает двумя пальцами мой подбородок и смотрит в глаза. — Прекрати думать о нем. Это лишь отправляет твой организм.
Не нужно спрашивать, кого она имеет в виду. Все и так понятно уже давным-давно. Лишь о Тимуре мои мысли последние несколько дней. Лишь по нему я безумно скучаю. Остро. Невыносимо. До горючих слез по ночам и опухших глаз на утро.
Мне плохо. Хочется к нему поехать. С ним остаться, наплевав на весь окружающий мир. Но здравый смысл не дает мне совершить такую глупость.
Воронцову нужно разобраться в себе. Решить семейные дела, а уже потом мы, возможно, сможем поговорить. Да только судя по этим дням, он не спешит наладить отношения. Наверняка радуется отсутствию куклы в своей жизни, а я тут переживаю, тоскую по нему. Места себе на нахожу. Медленно, но верно превращаюсь в безликого призрака, сидящего в комнате с опустошенным и разбитым вдребезги сердцем.
— Мамуль, — мама отрывается от каких-то бумаг.
Последнее время все дела в фирме отца она взяла на себя. Не дает папе даже близко подходить к документам. Ему нужен отдых, а не лишние нервы. Что с работы, что от поступков дочери.
— Пожалуй, я пойду с девчонками сегодня в клуб.
Вижу, как расплывается в улыбке мама. Ей так нравится, что я вылезаю из своей раковины и вновь возвращаюсь к жизни. А не закрываюсь ото всех, порой не отвечая на стук в дверь.
— Давно пора, моя милая.
Останавливаюсь около мамы. Крепко ее обнимаю. Словно вижу в последний раз. Плачу, выплескивая все накопившиеся эмоции. А она меня понимает, ни слова не говорит, просто гладит по спине и голове, как маленького ребенка, поранившегося на улице.
Да только ту рану, что у меня внутри, даже близкий человек не может залатать. Слишком она глубока. Хотя возможно время даст мне силы, чтобы вынести очередное расставание с Тимуром.
Ну сколько можно себя уничтожать, разрывая сердце и душу на части? Все, хватит! Пора и, правда, развеяться и хоть на один вечер забыть о Воронцове и сильных чувств к нему.
— Завтра обязательно снег пойдет, раз сама Задорожная выбралась из дома в клуб, — язвит Лина, перекрикивая музыку в переполненном помещении.
— Ой, как смешно, Апрельская, — потягиваю безалкогольный коктейль, хотя мои подруги уже порядком напились.
Мы здесь только час, а девчонки лыка не вяжут и откровенно на парней поглядывают, буквально раздевая их глазами. Нет, тут конечно есть очень даже симпатичные молодые люди, но вряд ли кто-то из них сможет привлечь мое внимание. Да и не хочется к себе привлекать никакого внимания.
— Выпей с нами, Алиса, — Света подталкивает меня в сторону бара, где вокруг блондинчкика за стойкой наблюдают толпы девчонок. — Хоть парочку бокалов шампанского, — машет перед моим лицом пустой бутылкой. — Ой, кончилась.
Вот же пьянь. Придется еще одну им захватить.
Пробираюсь сквозь толпу танцующих довольно развязные танцы. Немного тесню слишком уж активных девчонок и прошу у бармена еще одну бутылку Асти. Подзываю подруг, которые еле на ногах себя держат.
Смеюсь громче всех. Так это выглядит мило и комично. Они как коровы на льду. Осторожно ступаю к бару и тут же прикладываются к бокалам. Вот дурищи они у меня. Но самые любимые дурищи.
Все-таки следую их примеру и заказываю алкогольные коктейли. Один, второй, третий. Тело расслабляется, мозги плывут, а жизнь кажется такой легкой и прекрасной.
— Алиска, ты что ли? — кто-то грубо меня разворачивает и сжимает в крепких объятьях.
В нос ударяет запах ментоловых сигарет. Фууу, парень и курит такую дрянь. Морщусь, отталкивая от себя нахала, откуда-то узнавшего мое имя.
Разглядываю парня. Чуть ниже меня. Белобрысый. Худощавый. На носу замечаю шрам. Одет в черные джинсы и белую футболку, которая явно ему велика на несколько размеров. Никого из знакомых он мне не напоминает. Равнодушно пожимаю плечами и хочу уже отвернуться, как она разворачивает меня к себе лицом. Да что себе позволяет этот мерзавец?
— Алиса, ты что меня не помнишь? — отрицательно качаю головой. — Делааааа, — разочарованно растягивает слово и чешет макушку. — Я Митя Белоус. Мы вместе с тобой в школе учились.
Напрягаю память, но в голове пусто. Прокручиваю его имя. Пытаюсь вспомнить образ одноклассника.
— Ты еще постоянно на окнах маркером рисовал, да?
— Именно, — так счастливо улыбается, словно в лотерею выиграл несколько сотен тысяч. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Думал, ты в Америке на ПМЖ.
— Нет, — приходится слишком близко друг к другу наклоняться, чтобы поговорить. — Пришлось срочно вернуться.
— А может, поедешь с нами? — кивает на выход. — Ребята из класса будут рады тебя видеть.
Оглядываюсь на подруг. Обе показывают мне большие пальцы вверх и с высунутыми языками пританцовывают. Не вижу в приглашении парня ничего плохого. Ну что такого, если с бывшими одноклассниками увижусь?
Не знаю, что меня толкает на опрометчивый поступок, но спустя минуты три мы с Митей выходим из клуба и движемся в сторону каких-то закоулков. По его словам, он там машину бросил, так как парковка забита до отказа.
— Мне что-то не нравится все это, — обнимаю себя руками. Неприятный холодок бежит по коже, когда мы еще больше углубляемся в темный переулок. — Давай в клуб вернемся, — делаю шаг назад, в кого-то врезаясь.
Вскрикиваю и хочу отскочить, но меня грубо хватают за талию и толкают к стене. Больно ударяюсь затылком, прикусив от неожиданности язык. Чувствую во рту вкус собственной крови. Липкий страх овладевает телом, когда вижу перед собой своего «бывшего одноклассника» и еще двух уродов, похотливо облизывающихся и потирающих пах. Дергаюсь, пытаясь сбежать. Меня хватают за руки. Рот зажимают, чтобы не орала.
— Какая, однако, нам куколка досталась. Верно, парни? — мерзко ржут, от чего отвращение наизнанку выворачивает.
Всю трясет. Слезы на глаза наворачиваются. Внутри все скручивается в тугой узел. Дергаю ногами, лишь бы не дать мерзавцу платье задрать. Царапаюсь из последних сил.
Самый высокий свирепеет. Дает мне мощную пощечину и громко ржет. Живот болезненно скручивает. Дышу с трудом. Сердце в груди подскакивает и тут же бухается вниз. С трудом соображаю, что дальше происходит. Такое ощущение, что сейчас вырубит. Тело ватное. От дикого ужаса цепенею. Нет никаких сил на сопротивление. Позвать на помощь не могу. Справиться с этим тремя ублюдками тоже.
— Не сопротивляйся, крошка, тебе обязательно понравится. Верь нам.
В глазах темно. В ушах звенит. Голова нестерпимо болит, словно по ней кто-то бьет отбойным молотком. Чувство отчаяния, страха, неизбежности теперь полностью во мне. Ничего уже не изменить. Я стану еще одной жертвой изнасилования, после чего вряд ли смогу нормально жить.
— Валим, парни, — меня отталкивают в чьи-то теплые объятья. — На такое мы не подписывались.
Слышу удаляющиеся шаги. Кручу головой, чтобы сознание заработало. Расфокусированным взглядом смотрю на парня, убирающего волосы с моего лица. Еще толком не соображаю, что происходит, но вновь оказываю сопротивление. Уже более рьяно.
— Да прекрати ты брыкаться, Задорожная.
— Тимур? — останавливаю себя на моменте обнажения зубов. Хотелось покусать ублюдков.
— Какого хуя ты поперлась с тем мужиком? — злится. Встряхивает меня. Глаза горят опасным блеском. Все тело напряжено. Руки сжаты в кулаки. За каменной грудной клеткой бешено сердце бьется.
— Тимур, я…
— Давно приключений на задницу не находила? Хотелось получить массу острых ощущений? Может я зря примчался тебе на помощь?
Звук громкой пощечины прорезает прохладный ночной воздух. Меня потрясывает. От страха, от холода, от бешеной злости. Да как он смеет мне что-то говорить. Меня в чем-то упрекать, намекая на…
— Иди к дьяволу, Воронцов! — ору в его жесткое лицо, напоминающее маску. — Раз считаешь меня шлюхой, зачем тогда ринулся на выручку?
Шмыгаю носом. Из глаз новых поток слез течет. Внутри черная дыра разрастается. Больно. Мерзко. Противно. Легкие горят. Дыхание восстановить не могу. Мне плохо. К горлу горечь поступает. А изо рта вырывается неконтролируемый, истерический смех.