и роботов словно какие-то сказочные электрические змеи. Подловленный во время движения «Град» неудачно подогнул онемевшую ногу и с грохотом завалился на бок. ИИ «Гермеса» смог удержать машину от падения, но его ноги так же прилипли к грунту. Он довернул торс и вмазал в ответ собственными средними излучателями. Оба луча скрестились на руке первого «Гиббона», тут же отделив ее от тела. На грунт полилась ярко-красная расплавленная и кипящая броне-масса. Второй «Гиббон» подобрался вплотную к застывшему на месте «Гермесу» и вонзил свои термо-ударные клинки прямо в кабину, прервав сопротивление. На рядом стоящего и избежавшего такой же участи второго «Гермеса» это подействовало угнетающе. Живой пилот резко развернул машину и направил обратно в бункер, чтобы избежать участи своего искусственного напарника от первого, хоть и однорукого «Гиббона».
«Канзату» внезапно уведомил Хаджу, что вражеский «Спайдерган» все еще в строю, хоть и сильно поврежден. На 3-мерной проекции в кокпите своей машины он заметил вспышки выстрелов и побледнел. Предыдущие прилеты показали, что враг бил редко, но метко. «Да где же ты видишь меня!?». Хаджа постепенно скатывался в панику, не в силах совладать с явным проигрышем по части разведки и наведения.
4 тяжелых снаряда воткнулись в грунт прямо среди позиции основных сил защиты и как будто не взорвались. Задние стенки боеголовок с хлопком открылись и из нутра выскочили с десятка два мин-шаров. Они сразу же «разбежались» среди позиции боевых дронов, которые весьма успешно уложили «Гоблина» противника и уже помогали теснить «Гиббонов». Многочисленные ярко-голубые змеи-молнии разбежались во все стороны, выкашивая дронов и технику под управлением ИИ. Целая линия обороны просто перестала существовать на глазах растерянного Хаджи.
Одновременно с этим еще один накат начался совершенно неожиданно и внезапно с восточной стороны, где заканчивались холмы и начиналась более-менее ровная полоса мелких деревьев и кустарников. Оттуда атаки не ожидал никто, наивно полагая, что она случится тоже с севера со стороны Топ-Сити. Оттуда то и дело доносились звуки далекой канонады и яркие вспышки, различимые в темноте ночи. Сквозь облака дыма, проламывая дыры в стенах, внутрь базы хлынули очередные легкие и средние боевые машины неприятеля во главе с 26-тонным «Экраном». Он сходу прикрыл отступающих и уже прилично потрепанных «Гиббонов» мощным веером огненных стрел своих легких РРП-пушек. Звено развед-машин Альянса, оказавшееся на пути лавины, сразу лишилось двух 14-тонных «Гулей», которым огненным дыханием «Экрана» порезало конечности. Досталось и 20-тонному «Гремлину» прикрытия. Он не успел раскрутить в ответ свою РРП-пушку, как поймал 4 бронебойные ракеты, одна за одной, прямо в центр туловища. Корпус раскололся, вспыхнул ярко, и сам боевой робот рухнул на землю.
Свита «Экрана» двигалась весьма странно прямо и напролом, не пытаясь хоть как-то уклоняться от обстрела со стороны защитников. Зрелище жутковатого вида мех-доспехов с оторванными конечностями, висящими лохмотьями кусками брони, искрящейся проводкой и отсутствием некоторых видов оружия вкупе с разгромом звезд резерва и разведки произвели такой ошеломительный эффект на совершенно неготового к подобному вызову судьбы командира, что он тут же оставил бункер и устремился к противоположному выходу из базы в сторону космопорта.
Впечатление усугубил вышедший из дыры хромой перекошенный направо «допотопный» 28-тонный «Штурм». Оба его орудия так не кстати оказались напротив командира развед-отряда, который на своем 24-тонном «Грее» весьма неплохо справлялся с организации обороны, помогая и самолично отбивать накат вражеских машин. Громыхнули обе средние роторки, влепив в упор, пару разогретых до бела достаточно крупных вольфрамовых стержня в тушу «Грея». Снаряды на столь малой дистанции в 30 шагов пробили совсем нетолстую броню робота сразу в двух местах в плечах и насквозь, повредив актуаторы обеих рук. Тот потерял равновесие и рухнул, но тут же попытался, работая ногами и всем телом, перевернуться и встать. Ему это почти удалось, хотя конечности совсем почти не слушались. Однако подняться не успел, как получил огненную струю из легкой РРП-пушки, которая своими раскаленными стержнями сожгла систему безопасности и тыловой колодец выпуска спасательной капсулы, приговорив пилота к неминуемой гибели. Робот дернулся еще несколько раз в попытках встать, затем затих и ярко полыхнул. Гибель командира развед-отряда в купе с прилюдным бегством с поля боя самого Хаджи произвело на обороняющиеся силы сильное деморализующее впечатление. И это в то время, как созвездие в целом неплохо встретило неприятеля, уничтожив сходу 2 боевые машины и повредив еще 2. Сам Хаджа от страха и ужаса убегал на тяжелом мех-доспехе, подставив собственную спину под удар. Этим самым он навредил своему подразделению даже больше, чем недавний арт-налет. Вслед за ним побежали и оставшиеся 11 боевых машин. Еще 6 не смогли уйти из-за полученных повреждений ходовой части после обстрела. Они неплохо держали оборону, но поддались общей панике и катапультировались следом за убегающим командиром. Еще 8 мех-доспехов, в основном тяжелых машин, с той или иной степенью увечья, включая недавнего «Грея» остались догорать на поле боя на территории базы. Спорадическое сопротивление еще оказывали дроны «Ганраны» и «Гарды», но они не могли долго держаться против более тяжелых боевых машин атакующих. В итоге хорошо укрепленная и в целом неплохо подготовленная цитадель пала уже после второго совсем даже не сильного наката полдюжины разной степени разбитости легких и средних боевых машин.
Призрак грядущего провала
Оба стражника в черных тяжелых латах бесили Эйлу своим вызывающим поведением. Они оба, посмеиваясь, пинали пленного курсанта, периодически издеваясь над ним и обещая скорую смерть.
– Эй! А ну отстали от него! То же мне вояки над скованным издеваться!
Однако они либо ее не слышали, либо делали вид, что не слышали. Эйла пожалела, что прилетела в комбинезоне наемников «Зова», а не в экзо-костюме Патруля. Все-таки, как ни крути, но с Патрулем преторианцы ведут себя более сдержанно, хоть и весьма презрительно. «Уважают, потому что боятся!». С наемниками «Зова» ситуация была смешной до абсурда. Несмотря на рейтинг и статус в глазах преторианцев наемное подразделение из Йотунхейма воспринималось, как лузеры, слившие вполне себе жирный контракт тут на Парпланде. Вся медийная машина Альянса постаралась сделать так, чтобы в обществе поражение в конфликте воспринималось, как всецелая «заслуга» наемников. Поведение стражников Гросс-Хана укладывалось именно в эту канву, а потому Эйлу ее комбинезон «Зова» стеснял во всех местах в прямом и переносном смысле. Когда на сцену вышел палач, она вообще не на шутку перепугалась за собственность наемников и даже почти пожалела, что согласилась на предложение визиря. И хоть тот успокоил ее, что на самом деле никакого убийства не будет, максимум отрубят руку или обе, чтобы порадовать публику и самого Гросс-Хана. Вот только теперь, находясь за сценой и наблюдая за происходящим со стороны, Эйла сомневалась в честности преторианцев. «Только попробуйте мне его убить! Я вам прямо на сцене кишки выпущу, уроды!». Эйла нервничала, сжимая рукоять бластера на поясе. Вся эта затея с экзекуцией пахла дурно с самого начала, но у нее не было выбора. Альянс имел на нее некоторый компромат, который мог предоставить элеоновским следователям для помощи в деле о диверсии на КСП. Эйле светиться совсем не хотелось. Это не входило в ее планы. Использовать якобы погибший «Буревестник» казалось гениальной идеей, чтобы не привлекать внимание со стороны преторианцев. «Кто бы мог подумать, что эти уроды за всем так внимательно следили!».
– Успокойся. Я ж тебе сказал, что казнить его не планируем… Альянс не кидает тех, с кем сотрудничает, даже если это проштрафившийся «Зов Вальхаллы». Какой в том смысл? – прозвучал спокойный голос визиря Акиля у нее в уме.
– Зачем тогда это все? – тут же среагировала блондинка.
– Это часть шоу. Все, что ты видишь на сцене, транслируется прямо в мульти-перформанс что в Топ-Сити. Зрители должны думать, что перед ними казнь.
Эйла выдохнула, но до конца не успокоилась.
– Почему я должна верить? Что мешает сейчас прямо тут отрубить ему голову?
– Если бы Альянс нарушал договор, то никто с ним не имел бы дел… «Зов Вальхаллы» – это не тот партнер, с которым нужно враждовать, даже несмотря на провалы. У Альянса много планет, и кто знает, где и когда услуги наемников снова понадобятся.
– А по отношению ко мне и пленному со стороны стражей так не скажешь.
– Плебсу надо видеть того, кто виноват. Надо иметь простые ответы на сложные вопросы… Следующий раз не допускайте провалов, и «Зов» на просторах Альянса будут уважать – пояснил голос визиря.
Теперь Эйли успокоилась. Акиль же добавил еще несколько «целебных капель»:
– С нами его мудрейшество Гросс-Ханн Дариус Мудрый. Он знает о плане и не питает иллюзий насчет судьбы этого курсанта. Тем более прямой вины его нет… Сейчас шоу закончится, и ты сможешь забрать его и покинуть Парпланд. «Зову» он нанес куда больше издержек в том числе и репутационных. Сильнее, чем вы, его все равно никто не накажет. Враги же Альянса, по сути, все здесь на Парпланде, и их время уже близко.
– А как же обещанные записи? И что насчет гарантии? – обратилась Эл за главным, ради чего так рисковала, возвращаясь сюда на Парпланд.
– Все согласно нашим договоренностям. Вы прилетели вовремя, мы отдадим все записи, еще и заплатим за сотрудничество. С Альянсом всегда выгодно иметь дело.
«Хорошо, если так». В нейро-эфир же она ничего не ответила, но обратила внимание, что внезапно резко включился свет в зале, и запись сцены прервалась. Оба стражника и сам палач как-то грустно загудели и подняли головы в сторону потолка, откуда уже лился ровный белый свет.
– Что!? Все!? Казни не будет!? Отстой! – наигранно грустно высказались они в никуда, посматривая в разные стороны, в том числе и на Эйлу, несомненно чтобы еще хоть немного позлить ее. Однако той было уже все равно. Она в сердцах радовалась тому, что все, наконец, разрешилось. Оставалось лишь упаковать тело в капсулу, вернуться с ним на скоростной межзвездный «Спринтер», стоявший тут рядом в космопорте, и убраться из этой чертовой планеты, одна мысль о которой угнетала Эйлу так, словно она ни один годичный цикло прожила тут и сполна насладилась ее унылостью.