Цена одного дняЛея Кейн
Пролог
— Заткни ее, блядь! — рявкает Люков, убирая телефон от уха.
Проклятый джип мчит по ночному городу, игнорируя сигналы светофора и ограничения скорости. Я изо всех сил брыкаюсь на заднем сиденье между Фазой и Черепом — главными доверительными лицами и помощниками Люкова, не теряя надежды хотя бы укусить или поцарапать кого-нибудь из них. Мне все же удается вытолкнуть кляп изо рта и плюнуть лысому прямо в морду.
— А ну, останови тачку! — ору я, коленом пнув по спинке водительского кресла.
В ту же секунду резко развернувшийся Люков тычет мне пушкой в лоб. Даже в полумраке салона я вижу, как меня насквозь прожигают его черные глаза-воронки.
— Еще раз пикнешь, и тебе потребуется трепанация черепа, — шипит он, взводя курок. — Да, Шаман, — продолжает говорить в трубку, не отнимая дуло пистолета от моей головы. — Я же сказал, товар уже на подходе. Скачок курса ничего не меняет. Сделка состоится, как условились месяц назад… Я знаю, — смеется он мерзко и отталкивающе, а у меня от страха во рту пересыхает.
Вытерший свою рожу Череп с рыком бросается на меня, но Люков вдруг переводит пушку на него.
— Э, нет! Сядь на место. И уймитесь уже!
Второй рукой он открывает перчаточный ящик, достает оттуда рулон строительного скотча и швыряет его Фазе.
— Залепи ей рот! И вообще всю можешь обмотать. Заебала!
Убрав пушку, он снова ровно садится на своем законном переднем кресле и пальцами потирает висок. Голова у него, видите ли, разболелась. Тяжко же хрупкую беззащитную девушку вытаскивать посреди ночи из собственного дома.
Я больше даже не пытаюсь дергаться. Позволяю этому бледнолицему упырю заклеить мне рот, обмотать руки и ноги.
Ну вот, радость-то какая. Прямо в пижаме из-под одеяла в лапы опасного бандюгана. И что он собирается со мной делать? Девственность мою не продать: давно потеряна. Стриптизерша из меня не выйдет: ростом не удалась. И на органы вряд ли сгожусь: букет хронических из детства тянется…
— Ты бы послушала сначала, — уже спокойнее говорит Люков, наведя на меня зеркало ветрового стекла, в отражении которого сверкают его опасные глаза. — Не надейся, что утром вернешься домой. С этой минуты твоя жизнь принадлежит мне. Хочешь дожить до утра, будь послушной девочкой. Еще раз ты взбрыкнешь, и я тебя так накажу, что станешь молить о пуле. Поняла?
Ненавижу тебя, больной ублюдок, думаю я, но в ответ киваю.
— Ты будешь платить за каждый новый день для себя, — добавляет Люков. — И может быть, когда-нибудь я тебя отпущу. А сейчас… — он передает Черепу продолговатый футляр, в котором лежит наполненный чем-то шприц, — ты немного поспишь.
Едва я взвываю через наглухо залепленный рот, как лысый вгоняет иглу мне прямо в бедро. Нога мгновенно отнимается, а через пару секунд перед глазами начинает плыть. Я до последнего держусь за остатки сознания, но не выдерживаю и падаю прямо на колени Фазе.
— Пиздец, тишина-то сразу какая, — последнее, что я слышу, теряя сознание.
Глава 1. Люков
Я лишь собирался решить вопрос с прокурором, который создает проблемы моим партнерам, а встретил ее. Трудно было не узнать это запоминающееся лицо. Она уже давно залезла ко мне под кожу. Два года я искал эту суку. Никогда бы не подумал, что она дочь сраного прокурора из загнивающего городишки. Зато я одним выстрелом убил сразу двух зайцев: и прокурор теперь на крючке, и эта поганая тварь заплатит мне за все.
В самолете она спит. Это безмерно радует, потому что я просто хочу тишины. Я теряю в прибыли из-за ебаного скачка курса, но не могу вдруг изменить условия сделки, потому что мой тупой юрист не предусмотрел форс-мажорные обстоятельства. С Шаманом лучше поддерживать дружеские отношения. Он большой авторитет в наших кругах, и если ему не понравится сделка со мной, то я наживу немало врагов среди его сторонников.
— Заприте эту суку в комнате с решетками на окнах, — распоряжаюсь я, когда Череп вносит ее в мой особняк. — Фаза, ты будешь за ней присматривать.
— Люк! — охреневает он.
— Это приказ! — шиплю я, ослабляя галстук. — И отправьте ко мне Беллу.
Ухожу в кабинет, где наливаю себе виски, закуриваю и располагаюсь на кожаном диване. Белла, моя ассистентка, появляется минут через тридцать. Мокрая. В одном лишь шелковом халатике.
— Почему так долго?
— Я купалась, — мурлычет она, сверкая белоснежными зубками в полумраке кабинета, и дефилирует ко мне, кокетливо размахивая поясом.
— Опять голая? Не жалуйся потом, если тебя опять кто-то выебет.
Она собирается усадить свой зад ко мне на колени, но я останавливаю ее одним вопросом:
— Досье?
Цокнув языком и закатив глаза, она разворачивается, идет к моему столу и откровенно наклоняется так, чтобы я видел ее упругие булки. Берет со стола папку и возвращается ко мне.
— Вот. Не знаю, что вы в ней нашли, босс. Обычная серая мышь.
— Не твое дело. — Я тушу сигарету, отставляю стакан и беру папку. — Ты что-то хотела?
Белла скрещивает руки на груди:
— Может, я вам хотя бы отсосу?
— Пожрать мне лучше принеси.
Взмахнув волосами, она выходит из кабинета, цокая каблуками, и хлопает дверью. Наконец-то оставшись в одиночестве, я могу узнать, что за птичку запер в своей клетке.
Ева, значит… Так-так-так… Двадцать четыре года. Разведена. Работает в библиотеке.
У меня глаза на лоб лезут. То, что я уже знаю о ней, и библиотека как-то совсем не сочетаются.
Стук в дверь не отвлекает меня от бумаг, но голос Черепа заставляет захлопнуть папку.
— Сучка очнулась, Люк.
Оставляю досье на диване, допиваю виски и встаю, снимая пиджак и подворачивая рукава рубашки.
— Что ж, пойдем знакомиться с ней поближе.
Глава 2. Ева
Фаза коленом упирается в кровать, на которой я лежу, совершенно обездвиженная, с жуткой тошнотой и головокружением после той дряни, что в меня вкололи.
— Разлеплю рот, если не будешь кусаться, — говорит он, примирительно показывая мне ладони.
Я моргаю в знак согласия, и он осторожно снимает скотч с моего лица. Я шевелю челюстью и охрипшим после сна голосом прошу:
— Пить.
Кивнув, он тянется к графину на прикроватной тумбочке, а я взглядом обвожу огромную комнату с высоченным потолком и тяжелыми портьерами на панорамных окнах. На улице светят фонари, разрезая ночную тьму и указывая на то, что я нахожусь на втором, или даже третьем этаже.
В комнате прохладно, темно-бордовые и коричневые тона нагнетают, а в светильнике плавают жуткие кроваво-красные пузырьки.
Фаза помогает мне попить, приподняв голову. Я замечаю, как он хмурится, изучая меня взглядом и будто сомневаясь, но даже знать не хочу, что в голове этого бандюгана, его братьев и особенно босса.
Впервые я увидела их вчера, когда они заявились к моему отцу и три часа давили на него, чтобы он отстал от их партнеров. Если бы я знала, что за гости у нас, ни за что не вошла бы в кабинет. До сих пор помню, как налились кровью глаза Люкова, когда он увидел меня. Помню, как отпала челюсть Фазы, и он что-то шепнул своему боссу. Как они быстро завершили разговор и ушли. Но ночью уже вернулись, вытащив меня прямо из постели и, ничего не объясняя, запихнули в свой джип.
— Слушайте, ребята, вы меня, походу, с кем-то перепутали, — произношу я.
Фаза хмурится еще сильнее, убирает стакан и успевает слезть с кровати, когда в комнату важно входит его босс. Щелкнув затвором, он убирает пистолет за спину, расстегивает пару верхних пуговиц своей белоснежной рубашки и задирает подбородок, встав перед широкой кроватью. Минуту он просто прожигает меня своими глазищами и поджимает губы, в обрамлении аккуратно стриженой щетины. Потом кивает Черепу, и тот освобождает мои руки и ноги.
Запястья и лодыжки охватывает огнем, и я чуть морщусь, подгребая под себя ноги.
— Оставьте нас, — велит Люков и дожидается, пока Фаза и Череп выйдут.
«Это их вожак — Владислав Люков, — рассказывал мне отец, когда они ушли, а я отпаивала его пустырником. — Лысый — Череп. Ему плевать, котенка или человека утопить. Молодой — Фаза. Его отец всю жизнь работал на мафиозную семейку Люковых. А когда его прихлопнули, те взяли парня под свое крыло».
Люков пальцами зачесывает свои смоляно-черные волосы назад и скрещивает мощные руки на широкой груди.
— Здорово, что ты молчишь, — наконец говорит он. — Твое послушание — это первый шаг к свободе. Как я сказал ранее, теперь ты моя собственность. Будешь плохо себя вести, я буду делать с тобой все, что захочу.
— С какого хрена ты решил, что я твоя собственность?! — выпаливаю я. — Я тебя, козла, впервые в жизни вижу!
Глаза Люкова сужаются и становятся еще колючей.
— Считай, что сегодняшний день я тебе дарю. А завтра начнешь отрабатывать. Как только откажешься, я тебя грохну.
— И как долго мне работать на тебя, больного ублюдка? — фыркаю я.
На его лице перекатывается сталь желваков.
— Пока я не решу, что ты заслужила свободу! — рявкает он.
— Тогда можешь сразу пристрелить меня!
Люков выхватывает пистолет, бросается на кровать, пригвождает меня к ней и тычет дулом под мой подбородок. В мой нос ударяет запах дорогого парфюма, выдержанного коньяка и сигарет, усиливая мое головокружение, из-за которого хочется залезть под холодный душ.
— Следи за своими словами, птичка! — шипит он, нависнув надо мной. — Думаешь, меня удовлетворит одна пуля? Сначала я пущу тебя по кругу, потом накачаю наркотой так, чтобы ты головой об стену билась, потом еще раз пущу по кругу. Это будет продолжаться снова и снова, пока ты не превратишься в кусок мяса. И только тогда я скажу «фас» Черепу, чтобы он медленно… очень медленно тебя убивал, отрезая пальцы — один за другим. Не думай, что умереть от моей руки проще, чем работать на меня.
Страх сковывает меня так, что слова Люкова эхом повторяются в моей голове, вдалбливая в меня, насколько серьезно я попала.