— Лестет не станет таким же?
— Не должен, Арес изначально был выродком. Даже олимпийцы его ненавидели. Когда становишься Всадником Апокалипсиса, новая ипостась раскрывает подлинное нутро ее принявшего. Если Всадником становится крепкая устойчивая личность, никаких изменений не увидишь, слабые же скатываются до уровня животных.
— Лестет чересчур легкомыслен. Не думаю, что сделать его Всадником хорошая идея.
— От него не потребуется много думать, только выполнять несложные поручения.
— Всегда есть какой-то подвох.
— Никакого подвоха, — возразил Молох. — На кону стоит общее выживание, включая и мое. Будь я всемогущим господом-богом, то решил бы проблему сразу. А так приходится полагаться на кого-то еще кроме себя. Ты и Лестет не один месяц сражались с Легионом, лучших кандидатов на роль Всадников Апокалипсиса я не могу предложить.
— Для начала, хочу кое-что прояснить.
— Да?
— Когда я читала про авраамические религии, встречала упоминания про пришествие Антихриста и Мессии, их противоборство.
— Еще там говорится о том, будто бы я являюсь создателем неба и земли, человека вылепил из глины, а затем изгнал из Рая под совершенно дебильным предлогом.
— Так в этом есть хоть доля правды?
— Нет. Люди как вид появились раньше любых демонов и богов.
— Откуда взялся ты?
— А откуда взялась ты? — ответил Молох аналогичным вопросом. — Родилась обычной смертной, также и со мной. Правда, я гораздо старше тебя, настолько, что сам не могу толком сказать, сколько мне лет. Мое появление на свет примерно соответствует эпохе существования гейдельбергского человека.
— Ты самый древний из богов?
— Один из самых древних. Я помню времена, когда люди представляли собой жрущих сырое мясо троглодитов, титаны правили Землей, а прочие расы едва начали зарождаться или еще не успели явиться из иных миров.
— Хорошо, — заключила Д'нек. — Лестет станет Всадником, но с одним условием.
— Каким?
— Если… нет, когда мы победим, ты заберешь у него силу.
— Это так не работает, — Молох скрестил руки на груди. — Становясь Всадником, ты останешься им до тех пор, пока не погибнешь… хотя я могу переключить сущность в спящий режим. Такой вариант приемлем?
— Лестет останется твоим рабом навеки.
Молох изобразил вздох.
— Вы трое и так связаны договором, согласно которому я или Надзор можем заставить вас делать все, что угодно. Однако заметь, с вами считаются, ни к чему не принуждают.
— Как раз сейчас принуждаешь.
— Я даю вам выбор, причем реальный. Не хотите быть Всадниками — не надо, подберу кого-нибудь другого.
— Молох будет контролировать нас, а кто контролирует Молоха? — глаза бога хитро блеснули. — То есть никто. Ты преследуешь собственные интересы.
— Они у нас с вами общие.
— Это пока. Что будет после?
— Сначала нужно дожить до этого самого «после».
— Ловко юлишь, Молох. Сдается мне, ты ближе к тому, кого называют Отцом Лжи.
— Я тебе хоть раз соврал?
— Ты недоговаривал.
— Это несколько разные вещи.
— Вот видишь.
— Ой, и ты туда же. Типа вы все святые, а я злыдень вселенских масштабов. Не говори, что ты никогда не обманывала, не проливала кровь, не манипулировала кем-то ради собственной выгоды.
— Я не требовала приносить себе в жертвы детей.
— Дикие времена были, подобным промышлял не один я. Ацтекские покровители за год сжирали людских душ столько, сколько я за целый век. Вот уж кого действительно можно назвать инфернальными тварями.
— Хочешь сказать, ты исправился?
— Я изменил вывеску, имя, сам себе запретил приносить человеческие жертвы. Для большей популярности требовался новый бренд в виде милостивого бога, как видишь, мой культ добился феноменального успеха. Миллиарды поклонников по всей Земле, Зевсы и Перуны бились в истерике, когда люди начали обращаться ко мне.
— А затея с Иисусом?
— Признаться честно, не я это придумал, а служившие мне волхвы. Эдакая сакральная жертва для продвижения религии в массы. Девственница Мария, родившая от Святого Духа, хе-хе, ага как же… ей просто дали посохом по темечку и провели искусственное оплодотворение, пока пребывала в отключке.
— Твой так называемый сын в итоге обрел божественность?
— Нет, после того, как он отыграл свою роль, ему подчистили память и увезли в Парфию, где со временем подучил язык, обзавелся семьей и благополучно прожил сто двадцать семь лет.
— Неплохо.
— Я подарил ему лишних шестьдесят шесть лет жизни, ровно вдвое больше, чем отнял. В конце концов, плотник хорошо послужил мне.
— Вроде не врешь.
— Так каков твой ответ?
— Нет, обойдемся своими силами.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься, — не унимался Молох. — От великой силы, от шанса отомстить им за свой мир.
— Сражения будут вести люди, а не мы.
— Ну ладно, — в руках Молоха каким-то образом оказался скифский амулет с душой Лестета. Д'нек пошарила в кармане куртки и обнаружила, что там действительно ничего нет. — Не хочешь, как хочешь.
— Отдай!
— Не переживай, — асситская богиня собралась забрать амулет у Молоха, но невидимая сила припечатала ее к стене и заблокировала возможность использовать магию. — Ничего плохого с ним не сделается.
Серебряный оберег расплавился в руке земного бога. Дух Лестета в виде струйки зеленоватого пара вошел в тело мертвого Ареса. Рана на шее начала зарастать, грудная клетка приподнялась от сделанного вдоха.
— Х. й рогатый!
Молох громко захохотал.
— Ты неплохо ругаться научилась.
— Мы не будем твоими рабами!
— Да не кричи ты так. Я не буду никого насильно делать Всадником.
Хватка Молоха отпустила Д'нек.
— Какого демона ты тогда вытворяешь?
— Просто разыграть решил
— Разыграть!? Да ты… у меня слов нет.
— Это еще что, я вот в 2026 труп Ильича заставил ходить по Мавзолею… Сколько же тогда переполоху поднялось. Или в тридцать первом к Папе Римскому в спальню в истинном облике заявился, предлагал ему посидеть, выпить. Мужика потом в реанимации еле откачали. А в тридцать втором, помню, на Рождество Санта-Клаусом прикинулся, наколдовал себе летающие сани, оленей и в одном маленьком американском городишке представление устроил, подарки раздавал. Ну, там, например, собачью голову, замаскированную под игрушечную машинку, или освежеванную обезьяну под видом милой куклы.
— Серьезно? Ты занимаешься подобными вещами?
— Учитывая, что до войны на Земле почти отсутствовали иные боги, демоны, я мог позволить себе расслабиться.
— Даже Лестет не опускался до такого.
Молох достал из кармана джинсов розовый пенал, высыпал оттуда на ладонь четыре белые таблетки и разом заглотил.
— Ох, класс.
— Опять ты со своим дурманом.
— Тарен называется, — Молох спрятал пенал с таблетками обратно, взяв в кармане свернутую трубку из бумаги. Это самодельное подобие сигареты демон в зубы и зажег от собственного пальца. Помещение заполнил отвратительные запах какой-то травы. — В комбинации с гашишем просто бомба.
— Надеюсь, до этого ты на свои наркотики не налегал?
Самокрутка выпала изо рта. Молох выглядел так, будто вспомнил что-то важное.
— Я малость накосячил, кажется.
— Тьма тебя поглоти, что опять?
— Как бы тебе сказать… Он может очнуться и начать считать себя трехлетним ребенком или вообще ничего не вспомнить. Атман не так вкрутил.
— Да я тебя…
— Я виноват, что меня в этот момент накрыло?
— Тресни твои рога, ты находишься под воздействием своих веществ постоянно?
— Не постоянно, а всего лишь семьдесят процентов времени. Из-за особенностей метаболизма я вынужден каждый час заправляться.
— Объясни, как можно было настолько низко пасть?
— Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. И вообще отвянь. Я помог вытащить твоего приятеля из Тартара и спас тебя от изнасилования старым хрычом.
— Вот уж спасибо.
— Не за что.
— Как же мне паршиво… — прозвучала речь на асситском языке. Это говорил очнувшийся Лестет, он поднялся со стола, оглядел помещение, Молоха с Д'нек, а затем удивленно уставился на собственные руки. — Что произошло? Почему я побелел?
Д'нек положила ему ладонь на плечо.
— Ты помнишь свое имя?
— Как бог может забыть такое? Ты меня за смертного не держи Д'нек.
— Ты умер. Мы с Молохом тебя вернули.
Лестет впал в ступор. Разуму нужно было время осознать услышанное, восстановить картину произошедшего.
— Кажется так оно и есть… Демоновы кишки! Из меня мясное пюре сделали.
— Ты нанюхался дурмана, бросился, очертя голову, в бой против исполинской твари. Крайне недальновидный поступок.
— Мне казалось, прикончить титана не составит труда.
— Хочешь обрести силу, которая позволит тебе в два счета побеждать тварей и посильнее титанов? — задал вопрос Молох. — Я могу тебе ее дать.
— Хочу. Что нужно делать?
— Просто дать согласие.
Собиравшаяся возразить Д'нек не смогла произнести ни звука. Магия парализовала голосовые связки. Обратиться мысленно тоже не вышло — Молох и тут постарался. Богине осталось только жестами сообщить Лестету, что не нужно соглашаться.
— Хочешь, сказать не надо? Почему?
Асситкая покровительница изобразила как могла ошейник и поводок.
— Мы и так связаны договором.
— Не обращай внимания, она излишне щепетильно относится к такой эфемерной вещи как «свобода», -бросил Молох. — Я могу сделать тебя Всадником Апокалипсиса, воплощением самой войны. Такой шанс выпадает далеко не каждому.
На бетонной стене проступила надпись асситскими иероглифами: «Это путь в один конец. Возврата не будет. Ты до конца жизни останешься его рабом.» Д'нек стоило огромных усилий хоть ненадолго преодолеть давление Сущего.
— Я действительно буду связан до конца жизни? — спросил Лестет. — Или она не так поняла тебя?
— Ты хочешь отомстить Легиону за истребление свой расы, своего мира?