-Иньяла, ты как раз мне нужна, -подошла к девушке старшая жрица Д'нек, в легком красном платье из льняной ткани, похожую одежду носило большинство служительниц храма. -Сегодня пришло много народа со злой кожей.
-Сколько?
-Тридцать шесть.
Иньяла издала страдальческий выдох.
-Справишься?
-Куда ж я денусь, Сшен? Конечно, справлюсь.
-Извини, в помощь дать никого не могу, остальные до сих пор занимаются рабочими с медного рудника.
-Как? Я думала, с ними днем закончите.
-Мы так и не определили, какая тварь на них напала, не знаем, что за яд и чем его лечить. Вот они и мучаются в лихорадке вторую ночь... бедные, -грустно произнесла Сшен. -Шестеро после рассвета к Шору отправились, четверо, когда солнца находились в зените, глядишь, к следующему закату потеряем всех.
-Печально слышать. А богине молились?
-Почему-то молчит, видно, дела есть более важные у нее.
Так для Иньялы началась очередная рабочая ночь, в отдельной комнате, заставленной горшками и сосудами с целебными составами, целительница принимала больных асситов. Сперва расспрос касаемо жалоб, после поверхностный и внутренний осмотр. Иньяла искала любые признаки злой кожи, если находила, с помощью простейшего заклинания магического зрения определяла этап недуга. Начальную стадию без метастаз вылечить легче всего, не приходится прибегать к магии - асситы за тысячелетия алхимических изысканий изобрели превосходные снадобья, уничтожающие опухоли. В случаях позднего обращения приходится весьма постараться, дабы ассит не отправился к вратам Утнора. Исцеляющее заклинание, которым Иньяла превосходна владела, даже в ее руках помогает через раз. Недаром Аккад, друг отца Иньялы, постоянно повторял: ''Магия не является универсальным инструментов для решения проблем. Очень часто она подводит.''
На каждого больного у целительницы уходило около четверти звона, одни уходили из храма с надеждой на полное выздоровление, другим оставалось лишь дать совет насчет того, как облегчить страдания. Запущенный недуг в считанные месяцы доберется до жизненно важных органов: мозга, легких, сердца и убьет обреченного ассита. Жители Восьмиградья издревле обречены страдать от солнечного проклятья, никогда не угадаешь, кого оно заберет следующим. Каждый третий ассит умирает не от старости, а от прогрессирующей злой кожи или похожих поражений других частей тела.
У людей это тоже встречается, но не так часто и развивается намного медленнее. Почему боги никак не исправят положение? Слова Аккада сущая правда - магия, даже божественная, не в состоянии решить все проблемы, у нее есть пределы и ограничения.
-Иньяла! -на пороге лекарской появилась встревоженная служительница храма. -У нас тут в покое маг из портала вывалился, просил тебя привести.
-Кто?
-Не знаю, но выглядит он скверно. Будто в чане кипящей воды обварился. У него еще на лице... как вы ее называете, точно, борода.
-Аккад! -резко подскочила Иньяла. -Закончи тут с перевязкой, я быстро.
-Конечно.
Оставив больного на попечение асситской жрицы, Иньяла спешным шагом направилась в лекарский покой. Там на соломенной лежанке у входа расположился человек в ободранных остатках богатой одежды. Можно было узнать только кожаные сапоги и полотняные штаны, хотя выглядели они словно отсырели и прогнили. Из под клочьев плаща и рубахи проглядывала покрывшаяся сплошными волдырями, черными струпьями кожа. Некогда густая черная борода и волосы на голове по большей части выпали, остались лишь отдельные клочки растительности. Состояние откровенно ужасное - без лечения его смерть вопрос пары дней. Дядя Аккад, как с детства привыкла называть его Иньяла, дружил с ее отцом, а после гибели того на войне взял опеку над дочкой купца. Девушка мало знала о том, чем занимался и продолжает заниматься маг, наверняка чем-то серьезным, раз вел дела с наместником провинции. В любом случае Аккад вытащил Иньялу из осажденного Варата, вместе они с двадцатью тысячами человек прошли через магические врата в другой мир.
-Что произошло? На тебе места живого нет! -Иньяла присела на лежанку возле мага. -Дай я тебе помогу.
Маг схватил Иньялу за руку, не дав сделать нужный жест для вызова магии.
-Прибереги силы для других. Я не жилец.
-Что ты такое говоришь!
-Послушай сюда, девочка моя, -твердо отрезал Аккад. -Ктум чаруд пришли и сюда в Восьмигадье. Я едва улизнул от них.
Слова мага были для Иньялы подобны вылитому ведру ледяной воды на голову. Вдоль спины пробежали мурашки, то, что она видела и пережила, не пожелаешь никакому врагу.
''Нет, невозможно... Все осталось позади в старом мире, они не могли найти нас!''
-Ты бредишь, дядя, -Иньяла отказывалась верить человеку, ставшему для нее вторым отцом. -Боль затуманила твой рассудок, сейчас я дам тебе настойку иимы, поспишь и тебе станет легче. Потом и поговорим.
-Я нахожусь в трезвом уме и знаю, о чем говорю. Чаруды здесь, они пришли вслед за нами. Треть звона назад я лицом к лицу бился с их ведуном и, величайшему сожалению, не преуспел.
Иньяла про себя прочитала заклинание магического зрения и осмотрела Аккада. Вместо здорового синего свечения в теле пестрели фиолетовые оттенки, местами переросшие в черные - верный признак отказа внутренних органов. Пошли в разнос печень, почки, функции кроветворения скоро начнутся проблемы с дыханием, сердцебиением. Повреждения необратимы, только божественное вмешательство способно если не спасти, то существенно отсрочить конец. Но богини тут не было.
-Поглоти их преисподняя... -на глазах Иньялы выступили слезы. Она теряет последнего близкого человека, еще тяжелее осознавать собственное бессилие помочь ему.
-Не плачь, милая, все мы окажемся там рано или поздно. Сейчас ты должна думать о себе в первую очередь. Война не заканчивалась, она продолжается и ни нам, ни асситам в ней не победить. Правители трех Великих Городов уже знают об угрозе, скоро весть дойдет и до Морна.
Иньяла опустила голову.
-Я могу тебе чем-то помочь?
-Выживи, большего не прошу. Когда мои люди придут к тебе, не задавай вопросов, просто делай, как они говорят. Я оставил для них особые распоряжения на подобный случай.
Аккад вынул из ножен на поясе ритуальный кинжал из черного металла с зазубренной стороной и протянул целительнице. Не требовалось лишних слов, чтобы понять просьбу обреченного чародея.
-Нет. Даже не проси.
-Ини, будем реалистами, мне уже никак не помочь, быстрая смерть намного предпочтительнее медленному мучительному угасанию. Мои органы отказывают, по сути, я превращаюсь в разлагающийся труп. Ты действительно хочешь увидеть меня такого?
-Не могу, дядя.
-Больше некого просить, не асситов же, -Аккад кивнул в сторону находящихся рядом жриц. Так как люди вели беседу на родном турарском языке, синекожим оставалось только догадываться о ее содержании. -Ты знаешь об их отношении к убийству, пускай даже оно исходит из милосердных побуждений.
Иньяла колебалась, разум твердил о безнадежности положения, прервать страдания будет лучшим вариантам, чувства убеждали хотя бы попытаться побороться за жизнь Аккада. В конце концов, рациональные доводы одержали верх. Целительница неуверенно взяла кинжал из рук мага и приставила к его сердцу.
-Прощай, Ини... -прошептал чародей. Девушка одним движением воткнула кинжал в грудь промеж ребер, и слегка провернула. Аккад издал предсмертный хрип, прежде чем жизнь окончательно покинула разрушающееся тело. Его уставившийся в потолок взгляд навсегда остекленел.
-Что ты наделала! -воскликнула оправившаяся от шока жрица Д'нек. -Зачем было убивать его?
-Он сам попросил.
-Мы должны спасать жизни, а не отнимать их! Верховная жрица изгонит тебя за подобное преступление!
-Не имеет значения, -пробормотала Иньяла. -Скоро от этот города, этого храма не останется камня на камне.
***
Иньяла стояла в центре молельного зала, окруженная служительницами Д'нек, за ними толпилась храмовая прислуга. Верховная жрица была облачена помимо обычного красного платья церемониальный передник из золотых пластинок, соединённых полосками из бус и украшенных цветным стеклом.
-Ты осознаешь, что совершила серьезное преступление? -суровым тоном спросила верховная жрица Эхет Ул. -Нарушила основополагающее правило нашего храма - не причинять вреда. Но ты не просто причинила вред, ты, не колеблясь, убила еще живого соплеменника! Воткнула кинжал в его бьющееся сердце!
Иньяла решительно возразила:
-Он попал под выброс ужасной магии, убивающей любое живое существо. Поверьте, я видела, что становится с теми, кому не посчастливилось погибнуть сразу - гниют заживо, харкают, блюют, испражняются кровью, с них слазит кожа, отказывают внутренние органы, тело мучается от ужасных болей. Аккад знал, какая участь его ждет и попросил меня облегчить его смерть.
-Ты даже не попыталась ему помочь.
-Вы сами, верховная жрица, осматривали тело. Скажите, его могло что-нибудь спасти? Нет. Так к чему мучить человека, растягивая во много раз его агонию? Может у асситов принято бороться с болезнью до конца, у нас людей, бывает иное мнение.
-Повторю вопрос, ты осознаешь, что совершила серьезное преступление?
-Не признаю. Это был его выбор, я помогла обреченному без лишних страданий уйти в мир иной.
-Девять лет назад на этом самом месте ты принесла клятву перед самой богиней. И это не просто слова, а священный обет помогать страждущим, бороться за их жизни, не взирая ни на какие обстоятельства.
-Может пусть тогда богиня и судит меня?
По залу прошелся ропот, мало кто осмеливался лишний раз вовлекать богов в дела мирские. Существа они странные, мыслят иными категориями, нежели смертные, порой нереально предугадать их дальнейший вердикт. История хранит случаи, когда божественный суд выносил приговор самому судье, а не тому, чья вина полностью доказана.
-Уверена?