Но знакомых лиц было очень много. Отличный химик. Инженер железнодорожник и капитан одной из команд «Прогрессоров». Инженер-строитель. Ещё один химик, кажется, органикой занимался. Физик-оптик. Специалист по электроприборам. Проектировщик автомобилей. Данелян-младший, «отец» императрицы'. Чёрт, да сколько же талантливых ребят мы отправили в эту мясорубку⁈
И ведь ничего не поделаешь. Война зла и требовательна. Именно лучшие требуются на фронте больше всего. Если бы не они, все эти бронеходы, новейшие самолеты, рации и аппаратура для шифровки не дали бы никакой пользы. Такова цена, которую мы платим за Победу. Но как же болит за них сердце!
— Знаешь, дорогой! — взяла меня за локоток моя «половинка». — Мне кажется, нам стоит сейчас сходить в церковь. Помолиться за них, свечки поставить…
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Великое отступление заставило страну забурлить ещё сильнее. Недруги обвиняли меня в 'снарядном голоде». Да, он случился и в этом варианте истории, хотя уж чему-чему, а уж производству боеприпасов мы уделяли самое пристальное внимание. Как-никак, целое министерство создали, да не бумажки перебирать, а внедрять передовой опыт этого самого министра[4]! Да и состав пороха изменили, в разы повысив ресурс по настрелу орудийных стволов. Именно это и позволило изменить тактику, более активно применяя артиллерию. Но немцы ответили. Наши тоже «поднажали». И, как следствие, снарядов всё равно не хватает. В газетах так и писали: «Яхонтов, где снаряды⁈»
Досталось и Воронцову-Дашкову, дескать, забрал недостающие силы для наступления на второстепенном для нас фронте. Столыпина тоже обвиняли в просчётах в планировании.
Понятное дело, раз Армия отступает, начинается поиск виновных. Меня, скорее, удивило то, что у нас нашлись активные защитники. «Перестаньте нести бред!» — возражали они в газетах. — «Весь мир завидует нашим самолётам и бронеходам!»
Ну да, есть чему завидовать. Это мне они кажутся какими-то убогими, а по этим временам — чудо конструкторской мысли.
И споры кипели не только в газетах, но и на улицах, и в студенческих аудиториях, и, разумеется, в кабаках. Я невольно радовался, что Пуришкевич с началом войны распустил свой «Союз Михаила Архангела»[5]. Хотя погромщики никуда не делись, просто теперь они гонялись за «немецкими шпионами» сами по себе.
Результатами горячих споров стали десятки дуэлей, семь массовых драк и неисчислимое количество мелких. Столыпин даже начал опасаться, что революция состоится на почве «отношения к Воронцову», и попросил меня «несколько дистанцироваться» от партии прогрессистов, от Сандро, Воронцовых-Дашковых и особенно — от царицы.
В результате успехи авиации — это ВК Александр Михайлович. Успехи в Турции — Наместник Кавказа. Партийное движение — это Обручев.
А Воронцов так, стройками занимается… Разумеется, нам с женой было немного обидно, но ради пользы дела мы на это пошли. Поэтому усиление партии и начало переговоров об объединении с «кадетами» в глазах общественности было заслугой Обручева. А то, как тормозили германское наступление — Брусилова, Клембовского, Радко-Дмитриева ну и, конечно, полка штурмовой авиации под командованием Артузова-младшего…'
Беломорск, квартира Гребеневичей, 28 июня (11 июля) 1915 года, воскресенье
День рождения старшей дочки Гребеневичи в этот раз отмечали в узком дружеском кругу. Кроме нас, Кати Семецкой и Артузова-старшего с его Хейей, позвали только Сашу Малиновского и Иоффе. Впрочем, насчёт последнего я и не сомневался, что они сойдутся. Как-никак, не так много у нас евреев, перешедших в лютеранство. Вот последние двое на меня и насели.
— Юрий Анатольевич, это никуда не годится! Ваш завод уже на месяц задерживает поставку нового рентгеновского аппарата, — пенял мне Абрам Фёдорович. — Вы поймите, это ж не праздный научный интерес, тормозится разработка новых сталей и сплавов. Вот те же пружины для пулемётов Токарева-Дегтярёва, они же армии нужны, верно? А там сотни вариантов, а старый аппарат работает медленно. Эдак мы до конца войны провозимся! Подействуйте вы на них, в конце концов!
Меня иногда мучала совесть и-за того, что я обокрал Иоффе на игнитрон и метод определения заряда электрона. Но он всё равно нашёл, в чем себя проявить. Сначала работал у Рентгена в лаборатории, а в 1905 вернулся в Россию. И почти сразу же направился в Беломорск. Сначала внедрял различные технологии применения рентгеновского аппарата и совершенствовал его, а потом сам додумался до рентгеноструктурного анализа. Преподавал на физическом факультете нашего Университета. Пару лет назад стал профессором. А этой весной защитил вторую докторскую. Если бы еще не его последовательный марксизм — идеальный был бы сотрудник[6].
— И производство танталовых скоб надо нарастить! — вторил ему Сан Саныч. — А ваш завод и тут сроки поставки оборудования срывает. Вы уж проследите, это же часто вопрос того, останется человек инвалидом или вернётся в строй.
— А это вы, господа социал-демократы, должны спасибо своим старым товарищам сказать. Большевики сначала рабочих на забастовку подбили. А когда на завод войска ввели, новую хитрость придумали — вроде и работают, но медленно, только под надзором и строго соблюдая инструкции.
Эдакая комбинация «итальянской забастовки» и «пассивного сопротивления», применявшегося индусами незадолго до обретения независимости, была для меня неприятным сюрпризом. Я даже заподозрил, что имею дело с ещё одним «попаданцем». Но, потом узнал, что эти методы применялись издавна. Просто не получали широкой известности.
— Вы же знаете, — горячо заговорил Богданов, — что мы оба не поддержали идею Ульянова-Ленина о «превращении империалистической войны в Гражданскую»! Вам должны были доносить. Большинство товарищей поддержало Плеханова. Сначала в России должна образоваться буржуазная Республика с развитой индустриальной базой. И пролетариат должен стать большинством. Вы промышленно развиваете Россию, а «покудисты» неизбежно приведут к буржуазной республике или конституционной монархии. Значит, вам нужно помогать, а не мешать!
Я ухмыльнулся. Термин «покудисты» народ приклеил объединенной партии прогрессистов и конституционных демократов. По буквам «ПКД». Даже обидно, но стоило только Обручеву демонстративно от меня отстраниться, как численность и влиятельность его партии начали расти, как на дрожжах. После чего их альянс с кадетами вдруг перерос в идею объединения партий.
— К тому же, вы правы, Гражданская война — это страшно. В Университете делали серию докладов про Гражданские войны. В САСШ, в Мексике, в Боливии[7], в Китае… Сухие факты, рисунки и фотографии. Но… Страшно, право!
А вот эту идею подсказал Семецкий. Апеллировать к эмоциям. Показать студентам «изнанку» Гражданской. Назвать цену, которую приходится платить. Показать на исторических примерах, что чаще всего стране приходится долго и нужно восстанавливать разрушенное «ради всеобщего блага». Глядишь, сколько-то прекраснодушных романтиков и отвратим от трескучих фраз.
Судя по реакции нашего профессора, сработало не только со студентами.
— Господа, ну что же вы! Пойдемте, сейчас наша Фросенька на рояле сыграет! — подскочила к нам Софья Карловна.
— Идём-идём! — заверил я. А потом тихо сказал: — Не волнуйтесь, нам удалось донести до рабочих лидеров их неправоту. Кирилл Бенедиктович придумал способ. Сейчас завод нагоняет отставание. Так что скоро всё будет!
Да уж, учудил Артузов. Хотя и задачка была непроста. Рабочие-то уникальные, шлифовали и отбирали их долго. И вводом войск на завод или там «забритием в солдаты» мы бы навредили самим себе. Сродни лечению перхоти посредством гильотины.
Мы просто ввели принцип «медленно и по правилам» в отношении самих рабочих. И в отношении членов семей основных подстрекателей. Например, раньше в столовой мясо бывало и в постные дни. Теперь — только овощи. И автобус теперь возил рабочих со смены раздражающе медленно. И много других мелочей. Но зато системно. И что интересно — до них дошло. Нет, лидеры рабочих не «сложили лапки», но стали готовы к конструктивным переговорам. А именно этого мы и добивались.
Примечания и сноски к главе 13:
[1] В реальной истории это наступление началось 26 июня (9 июля) 1915 года и было отбито в результате Алашкертской оборонительной операции. Авторы считают, что в альтернативной реальности романа, где освобождение Турецкой Армении русскими войсками было намного результативнее, Германия побуждала турок начать операцию как можно быстрее. И предоставила для этого вооружение и боеприпасы.
[2] К сожалению, это имело место и в реальной истории. Германские войска имели развитые навыки по анализу боевого опыта, разработке новой тактики и внедрению её в войска.
[3] Гяур — презрительное название немусульман у турок, искажённое арабское «кафир» — отрицающий Бога, язычник, неверный.
[4] Напоминаем, что в романе «Американец. Хочешь мира…» описано, как Иван Степанович Яхонтов, бывший директор Александровского снарядоделательного завода при помощи Американца в разы поднял производство снарядов. Именно его и поставили в реальности романа руководить Министерством боеприпасов.
[5] Реальный исторический факт. С началом Первой Мировой В. М. Пуришкевич отошёл от руководства «Русским народным союзом имени Михаила Архангела», Главная палата Союза прекратила свою деятельность на время военных действий и передала своё помещение под лазарет для раненых воинов. Деятельность Союза была практически свёрнута.
[6] Абрам Фёдорович Иоффе — выдающийся ученый-физик. Большинство фактов соответствуют реальной биографии. Только до рентгеноструктурного анализа он не додумался — не хватало материального обеспечения и научной теории. Тут Американец «слегка помог». Работал и преподавал в реальности он не в Беломорске.
[7] Гражданская война в Боливии также известна как Федеральная война (1898–1899), а в Китае и Мексике они на момент действия в романе ещё продолжаются.