Поэтому дополнительная линия поставки, пусть и такая экзотическая, была необходима сербам как воздух. А мне нужно было, чтобы сербы держались.
Правда, Рабинович остался верен себе, и получит не только долю с доходов от контрабанды, но и от верфи в Ханье. Основную же прибыль он рассчитывал получить от химического производства, которое разворачивал в Италии. Да, из того самого «шмурдяка», который Михай Френкель заливал для обратных рейсов, теперь будут получать резину и пластики. Производство планировалось небольшим, но совершенно нелегальным. Именно уклонение от уплаты налогов и позволяло получить весьма заметную прибыль, быстро вернув вложения в проект.
В остальном же дела пошли неважно. Не знаю, как оно обстояло в ещё не измененном моим присутствием варианте истории, но здесь Великое наступление началось именно в день моей поездки в Новую Ладогу.
Поражения, понесенные в этом году турецкими и австрийскими войсками от русских, а также весьма сомнительный успех их Горлицкого наступления заставил Германскую Ставку изменить приоритеты. Для того, чтобы подбодрить собственное население и союзников, стало крайне желательно провести крупное наступление на Восточном фронте.
К тому же, они учли опыт неудач французской кампании 1914 года. Они активно применяли «полугусеничники» в самых разных модификациях — с 5-см скорострелками, с 8.8-см миномётами или с пулемётом в башенке. Последняя модификация имела усиленное бронирование, и наши восьмилинейные бронебойные ружья уверенно брали их лобовую броню только с трёх-четырёх сотен метров.
Отсюда проистекала и тактика их применения. Пулемётные машины шли впереди и зачищали наших бронебойщиков, а немецкие «самоходки» шли чуть сзади, стараясь не подпускать к себе «бронебойщиков» ближе, чем на километр.
К тому же, немецкая артиллерия была достаточно мобильна, а к началу своего большого наступления немцы насытили ударные части 8.8-см миномётами в обычном исполнении и авиацией.
Да, в небе они тоже учли уроки прошлого, и разбавили свои ягдбомберы истребителями от «Fokker Flugzeugwerke GmbH»[5].
В результате, стоило только немецкой артиллерии пробить брешь в линии фронта, как туда устремлялись эти «полугусеничники», а авиация всемерно прикрывала их с воздуха.
Не сказать, что в результате у них получился блицкриг, но наш фронт пополз-таки назад. В прессе блока Центральных держав царило ликование, кайзер Вильгельм произносил зажигательные речи, а вот в нашей прессе воцарилась паника и поиск «виновников». Досталось и Сандро, но я говорил тогда и повторю сейчас: наши «жорики» были великолепными машинами для своего времени, но отпускать их без прикрытия истребителями — чистой воды убийство. Вот Шеф авиации и требовал от Артузова «не поддаваться на провокации» и дождаться прикрытия истребителями.
Именно в этот период повального уныния, отступления наших частей и бездействия авиации и состоялись выборы руководства «покудистов». Да, потом настроения поменялись, но состав делегатов определил и результат. Обручев едва удержался на своём посту, но большинство формально подчинённых ему людей в реальности находились в оппозиции. Получилась пиррова победа. Мы усилили партию, но не могли с толком использовать её ресурс. Так, сущие мелочи, — личный авторитет Обручева и Семецкого, некоторые фонды, деньги в которые приходили от нашего Холдинга, да руководство молодёжной и пионерской организациями.
Мне и моим соратникам пришлось напрячься, чтобы выправить положение. Первый удар нанесли именно «жорики». И лишь немногие помнят, что дорогу для них расчищали истребители…'
Где-то между Лодзью и Жирардувом, 21 июля (3 августа) 1915 года, вторник
Хотя война шла уже второй год, затронула не только Европу, но и Азию, Африку, Америку и Океанию, успела получить прозвища «Великая» и «Мировая» (оба слова именно с большой буквы), но тактика воздушных боёв ещё только выстраивалась. И особенно это касалось действий истребителей против истребителей.
Ну откуда ей взяться, если немецкие «фоккеры» только-только появились в небе? Германская полуэскадрилья этих новейших истребители рыскала над очередным участком прорыва фронта, прикрывая свои войска от русских бомбардировщиков и штурмовиков. Время от времени звено или одиночная машина пикировали и обстреливали очередную наземную цель, после чего, используя набранную скорость, быстро набирали высоту. Пройдет ещё десять-пятнадцать минут, и их сменит другая полуэскадрилья. Потом третья, четвертая… А дальше «карусель» возобновится. В дни наступления германские лётчики совершали по два, а то и по три вылета в день!
Лаухин, дослужившийся за год войны до поручика и командира эскадрильи, понимал, насколько трудно такое обеспечить. Тяжело приходится и самим пилотам, и обслуживающему персоналу — механикам, оружейникам, заправщикам, смазчикам…
Разумеется, такое германцы проделывали далеко не каждый день своего наступления. Три недели такого напряжения не выдержал бы и железный немецкий «орднунг». К счастью, сейчас его эскадрилье не придётся делать ничего подобного. Их задача проста — «вымести» истребительное прикрытие с неба над этим участком фронта. На это у них будет двенадцать минут. Потом подойдут две эскадрильи «жориков» в сопровождении ещё одной эскадрильи истребителей. Но там старенькие И-1, вот их и отрядили в сопровождение тихоходных штурмовиков. А его эскадрилья получила новейшие «сапсаны». Не машина, а мечта истребителя! Скорость увеличили еще на тридцать пять кэмэчэ, и пулемётов у них три. И двигатель получил противопулевую броню.
Двигалась его эскадрилья на семьсот метров выше немцев, а при нужде они были готовы ещё немного подняться, так что атаковать будут сверху, так удобнее.
— Achtung[6]! — прозвучало в эфире. Да, немцы идут в ногу со временем, тоже поставили портативные рации на каждую машину. Ещё год назад это было для них за гранью представимого, и даже русские ставили рации не на каждую машину. Однако в военное время прогресс мчится вперёд с невероятной скоростью, а границы представимого и нормального быстро раздвигаются.
Понятно, их увидели.
— Эскадрилья, поднимаемся ещё на двести метров! — скомандовал Александр. Всё, до немцев меньше минуты лёта, отыграть высоту они просто не успеют. — Атакуем звеньями! Ведущие выбирают цели. Ведомые, не увлекайтесь атакой, ваша задача прикрывать ведущего! Работаем!
Для себя он выбрал обильно расписанный биплан. Чего на нём только не было намалевано — и дубовые листья, и силуэт девушки, особенно много было крестов. Обычно так расписывали наиболее результативные машины. Вот её он и ссадит с неба.
Качнув крыльями в традиционном уже знаке «делай, как я!», поручик начал пикирование. Большинство его собратьев предпочитало открывать огонь с полутора сотен метров. Но Лаухин открыл огонь с четверти километра. Слишком уж быстры «сапсаны», опасался не успеть нанести цели достаточное количество повреждений.
Первую пристрелочную очередь он дал из пулемета, установленного на фюзеляже. Мимо! Довернул и, поняв, что на ещё одну пристрелочную не остаётся времени, очень уж разогнался «сапсан» в пикировании', саданул из всех трёх пулемётов. Есть, попал!
Уже пролетев мимо он услышал в шлемофоне радостный голос одного из ведомых:
— Горит! Горит наш «красавец писаный»!
В тот бой они завалили троих, а четвертый, как отследила воздушная разведка, не дотянул до аэродрома. Но главное, как и учил их Великий Князь Александр Михайлович, было в том, что через две минуты после выхода из боя последней германской машины, подошли штурмовики, и начали из бортовых «Эрликонов» жечь немецкие «полугусеничники». Да, в лоб те брались плохо, но кто ж мешает «жорику зайти со стороны борта? Или с тыла? Да и лобовая броня уверенно сопротивлялась одиночным выстрелам 'восьмилинеек» только с трёхсот метров и под углом. А штурмовик мог ударить и с двухсот, да перпендикулярно, он ведь сверху заходит!
А стоило немецкому броневику потерять ход, его атаковали РСами[7]. Да, всего за полгода те «противоаэростатные» ракеты, которыми Артузов сжёг дирижабль, развились до 82-мм «окурков».
Когда Лаухин, тогда ещё подпоручик, полюбопытствовал, откуда такое странное название, ему пояснили, что это из-за того, что применять ракеты приходится метров с двухсот, а лучше и ещё ближе.
Впрочем, если подворачивались цели попроще — грузовик с боеприпасами, тягач с оружием или цистерна с горючим, «жорики» не брезговали и обрабатывали их пулемётным огнём.
А вот истребителей командиры удерживали от увлекательной охоты. И так две машины в тыл ушли — один «сапсан» противник подбил, а второй «горячий парень» высадил боезапас «до железки». Но никуда не денешься, их задача — прикрывать. По сообщениям разведчика сюда идёт эскадрилья «фоккеров», так что работа ещё будет!
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Надо отдать должное немецким лётчикам, они не побоялись атаковать возвращающиеся домой штурмовики, хотя их прикрывало вдвое большее число наших машин. Да и у 'жориков» имелись не только курсовая пушка и пара пулемётов, но и ещё один для прикрытия хвоста. Тем не менее, нашим истребителям пришлось ещё поработать, а некоторые штурмовики вернулись на аэродромы ощутимо потрёпанными. К счастью, двухмоторная схема и дублированная система управления позволяли им продолжать лететь даже после повреждения одного из двигателей или ранения пилота.
Тем не менее, ситуация в польском небе изменилась, и Великое отступление начало тормозить. Русская армия всё увереннее вгрызалась в землю…'
Примечания и сноски к главе 14:
[1] Батискаф — аппарат для глубоководных исследований. Фактически, это аналог «дирижабля», только поплавок наполнен керосином.
[2] В более ранних романах цикла периодически упоминались молодые американцы, перебравшиеся на Ладогу и открывшие компанию «Ладожские паровые двигатели», и их более ранние типовые модели судов — «единичка», «двойка» и «тройка».