— Авантюра это, не дотянут! — решительно отрубил я. — Да, до Копенгагена летели в два с половиной раза дальше, но без вооружения, штурманов и с дополнительными баками. И возвращаться не было нужно.
— Дополнительные баки и сейчас подвесить можно! — негромко, но твёрдо возразил мне Лаухин. — Лететь всё равно придётся в ясную погоду, то есть, когда атмосферное давление высокое. Если ещё и вылетать поздней ночью, когда похолодает, воздух плотнее будет. Да и мощность движка, если подрегулировать с учётом условий, немного, но повысится. Считать надо, но запас хода километров в сорок останется.
— Отлично всё складывается! — оживился Великий Князь. — Вылетать и надо в это время, чтобы оказаться над целью прямо на рассвете. Часть машин загрузим бомбами, чтобы жечь ёмкости с нефтью и подавить зенитное прикрытие.
— И по истребительному аэродрому огнём пройтись. А часть машин переоборудовать в эдакие «большие штурмовики». Поставить на «муромцы» по три «эрликона», добавить пулемётов и навесить побольше ракет. Будут добивать оставшихся.
— Смертники получатся! — недовольно скривил рот я. — У штурмовиков и так потери высокие, а эти «летающие коровы» тихоходны и неповоротливы. И бить по ним будут не только зенитки, а все имеющиеся пулемёты и винтовки.
— Там два движка! — напомнил мне Лаухин[1]. — И сиденья экипажа можно укрепить титановыми пластинами и кевларом. Как в генеральских бронежилетах.
Ну да, свой секрет я с началом войны открыл. Не только генералы, но и старшие офицеры уже имели бронежилеты. Да и защитные каски постепенно из ударных частей распространялись по армии. Ими уже оснастили гвардию, сапёров, работающих «на передке» и артиллеристов.
— Ещё добавим дальние разведчики, а на них — офицеров управления. Проверять эффективность ударов и направлять последующие.
— Какие «последующие»? — в голос заорал я. — После первого же удара, даже если он будет успешен, немцы подтянут все истребители и новые зенитки. У нас будет всего один удар! Без усиления силами Флота. И из шести десятков самолётов минимум половину придётся применить для ударов по аэродромам и зениткам. Да ещё сколько-то в полёте просто сломается или заблудится. Много ли вреда нанесут две дюжины торпед?
Сандро недоумевающе посмотрел на меня. Я в ответ с вопросом уставился на него.
— Почему ты говоришь про пять дюжин? — наконец задал он вопрос, перейдя к привычным единицам счёта. — У нас же помимо сугубо морских «Беломоров» есть «муромцы» и «добрыни»!
— А летчики для них, обученные пускать торпеды, имеются у нас в нужном количестве? А штурманы?
— Понимаю, о чём-ты. Но напомню — кайзеровский Флот сейчас празднует. Корабли стоят у причальных стенок, а экипажи гуляют на берегу и пьянствуют. По стоящей цели да ориентируясь на действия ведущего бить проще!
Тут он грустно улыбнулся и добавил:
— К тому же на всех у нас просто не хватит торпед. Так что часть самолетов будет сбрасывать полутонные бомбы.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Разумеется, вопросов было ещё множество. Например, обеспечение секретности. Также надо было закинуть на датские острова матчасть, часть оборудования, техников, электриков и оружейников, топливо и смазочные масла, бомбы и торпеды… Усилить зенитное прикрытие, оборудовать взлетно-посадочные полосы многое-многое другое. Для этого пришлось отправлять отдельный конвой. К счастью, когда об этом донесли кайзеру Вильгельму, он выслушал, а потом махнул рукой и сказал: 'Пусть идут! Я не буду из-за такой мелочи лишать отдыха своих доблестных моряков!»
Циндао, 6 июня 1916 года, вторник
Сэмюэл Честней привык к внезапным поворотам судьбы. Он давно работал на бизнес-империю Рокфеллера и знал, что интересы той необъятны и непредсказуемы. Но всё же категорический приказ бросить все дела, даже не передавая их помощнику, и немедленно отправиться в Циндао, был необычен сам по себе. Разумеется, Сэм выехал немедленно. Но помощника при этом прихватил с собой и всю дорогу инструктировал его, прекрасно зная, что приказ-приказом, а за заваленные проекты и сорванные сроки с него всё равно спросят.
Еще сильнее его поразило, что тем же пароходом плыли в Циндао и Роттенберг, выполнявший аналогичные функции для банка «Кун, Лееб Сo», и агент банкирского дома «J. P. Morgan Co» Иезекия Смит, и ещё двое, работавших, соответственно на Ротшильда и «United States Steel Corporation». Причем каждый отправлялся не в одиночку, а с помощниками, личной охраной и японским «силовым прикрытием». Одновременность и внезапность отплытия не оставляла сомнений, что все они направлены с той же задачей — найти «похищенный клад Воронцова».
А выполнить задачу явно будет непросто. Всю предыдущую неделю в китайскую столицу стекались его генералы. В точности так же, как и они — с умственной и силовой «поддержкой». Советники и министры Юань Шикая, несомненно, объясняли ему, что всё это не к добру и закончится либо переворотом, либо резнёй между приспешниками.
Сэм же был уверен, что одно обязательно последует за другим. При этом он понимал китайских генералов. Полтора месяца назад их главаря заставили отречься от самопровозглашённого императорского титула. Центральная власть ослабла, а потенциальные преемники обязательно начнут резать друг друга. В таких условиях совершенно не помешает золотой запас. А три тонны золота — это весьма солидный объём, иному небольшому государству впору. Вот он с соперниками-напарниками и сидел в баре, обсуждая план действий на тот или иной случай.
— Джентльмены, я вас поздравляю, шоу началось! — произнёс Иезекия Смит, только что вошедший в бар. — Час назад умер Юань Шикай. Несколько его соратников тут же обвинили других в отравлении героя. В городе начались уличные бои, местный гарнизон пока бездействует. Но скоро к главарям этих банд, называющих себя генералами, подтянется усиление, и тогда город запылает.
— Предлагаю временно объединиться! — неожиданно сказал британец. — Полагаю никому из нас не ставили задачи присвоить искомый клад. Вместе мы, а вернее, силы, стоящие за нами сможем убедить командующего местным гарнизоном, что совершенно необходимо выдвинуться в Пекин и обеспечить там законность и порядок.
— Да. Законность и порядок! — улыбнулся Роттенберг. — Предлагаю выпить за их обеспечение. Кстати, надо ещё как-то обеспечить, чтобы японцы не присвоили клад себе. Они не дураки, так что даже если пока каким-то чудом не понимают подоплёки происходящего, узнают о ней во время допросов захваченных китайцев.
из мемуаров Воронцова-Американца
'…События шли своим чередом. Сандро с подчинёнными готовил удар по Флоту кайзера, агенты крупнейших финансовых акул мира искали мой клад, японцы выслали в Циндао несколько транспортов с пехотой, чтобы обеспечить успех операции, а я был вынужден снова отправиться в Соединённые Штаты.
Кстати, действия этой страны в те дни поразили не только меня, но и многих в мире. Государственный Департамент заявил, что по данным их разведки, немцы собираются захватить датские колонии — Исландию и Гренландию и, используя их как базу, прервать морское сообщение Британии с Канадой. А в перспективе — и оккупировать Канаду.
Соединённым же Штатам, дескать, война под боком не нужна, и потому они, в целях её предотвращения, выслали свои корабли и войска в порты Исландии и Гренландии.
Дания их за это сдержанно поблагодарила. А Британия — так даже шумно. И тут все получили даже не ложку, а целый черпак дёгтя!
Исландский альтинг и спешно собранный гренландский ландстинг одновременно объявили о независимости от Дании. Выдвинутые временные руководители новоявленных государств тут же подписали ряд договоров с Соединёнными Штатами, фактически делающих их протекторатами этой страны.
Дания моментально осудила США и «сепаратистов». Почти сразу к ним присоединились Норвегия, всё ещё помнящая, что раньше это были её территории, а затем и Швеция. Испания отстала ненадолго, обозвала САСШ «жадной гиеной» и припомнила Кубинскую войну.
Затем и Россия «попросила САСШ задуматься о возможных последствиях». В ответ в Штатах взвилась «свободная пресса». Мол, «имперской России ненавистна любая свобода и демократия». Разумеется, заодно досталось и мне. В газетах сетовали на то, что «представитель такой недружественной страны контролирует значительную часть экономики нашей свободной страны»!
По хорошему, мне надо было в этот момент держаться подальше, не фокусировать негатив на себе. Но планы были свёрстаны ещё до того, как Америка «аккуратно прибрала» чужие территории. «Золотая афера» допускала отклонение на сутки-другие, не больше.
Да и вопрос с выдвижением Вильсона для участия в выборах должен был решиться 16 июня. К моему удивлению, основным стержнем своей новой программы он сделал идею «я уберёг вас от ужасов войны!»
Даже то, что угроза вступить в войну на стороне Антанты осталась невыполненной, он теперь представлял как свою заслугу.
При этом я точно помнил, что в нашей истории Америка вступила в Первую Мировую при президенте Вильсоне. И это было для меня принципиальным вопросом. Некоторые мои соратники считали, что «нечего пускать янки в европейскую свару, они после войны потребуют жирный кусок пирога». Да пошли они к чёрту! Лучше щедро поделиться и иметь часть, чем не получить ничего, кроме Гражданской войны и революции!
Нет, страна только богатела, и голодных почти не было. Даже военнопленных мы кормили достаточно щедро, трезво рассчитывая, что голодный много не наработает. Но люди уставали, станки изнашивались, дороги ветшали… И главное — это потери. Мы теряли людей, причем именно среди тех, кого я считал элитой страны, потери в процентах были максимальны.
Вступление САСШ в войну будет той гирей на весах, которая заставит Германию капитулировать в приемлемые для меня сроки. И потому лично я готов пойти на что угодно, лишь бы уломать их на это.
Вот и нужно было заглянуть Вудро в глаза и прислушаться к интонациям. Понять, является ли это обычными предвыборными обещаниями или изменения в ходе истории заставили его изменить приоритеты…'