— Милый, ты считаешь, что стал настолько крут? — подколола меня Натали. Даже моё словечко использовала, зараза такая.
— Нет, любимая, с самооценкой у меня всё в порядке. Но Ротшильды вполне способны тягаться с американскими банкирскими консорциумами на равных. И я — как та мышка из сказки. Если не помогу, «репку» им не вытянуть!
— А потом? — с внезапной серьёзностью спросила она.
— До ноября я точно в безопасности. А может, что и до весны, если выиграет Чарльз Хьюз. Сейчас, после того, как его поддержал не только я, но и прогрессисты, а точнее — Теодор Рузвельт[5], шансы на это весьма неплохи.
— А если всё же нет? — уточнил Столыпин. — Поймите, я не лезу в ваши деловые секреты. Но у нас сейчас многое завязано на ваш Холдинг и на сотрудничество с САСШ.
— Если нет… За это время мы успеем перестроить свои деловые схемы так, что отбирать будет просто нечего, а прекращать сотрудничество — невыгодно прежде всего им самим. И я уже начал, кстати. Уже сейчас часть узлов для самолётов и бронеходов идёт в Россию с американских заводов. И наоборот, другие узлы наши заводы отправляют им. В результате суммарная производительность выросла в разы. Выпуск тяжёлых и средних бронеходов уже в этом году доведём до тысячи. И столько же — самоходных орудий. А будут и самоходные миномёты, и возимые, и тягачи…
Как говорилось в старом анекдоте: «Я сам в шоке!»
У нас даже «бронеходный дизель» получился, облегчённый, с использованием силумина, как в движках легендарных «тридцатьчетвёрок». И 120-мм миномёт сделали в возимом варианте. Допиливались тяжёлый дальний бомбардировщик «Святогор»[6] и цельнометаллический истребитель-моноплан, для которого так и не подобрали пока названия.
К тому же, эффективность ударных частей привела к тому, что по их программе сейчас вели переподготовку гвардейских частей. Вернее, перенимали всё — подготовку, тактику, вооружение, штатный состав. А ударная дивизия под командованием Семецкого получила звание Константинопольской гвардейской.
У нас уже было, чем наступать! И «золотая афера» помогла в этом в немалой степени.
— И всё же, Юрий Анатольевич, зачем вы полезли в это логово льва? Зачем лично рисковали?
— Ставки очень уж высоки, Пётр Аркадьевич. Нам просто повезло, что в Китае как раз случилась эта замятня, и теперь к власти приходят силы, настроенные на сотрудничество с Россией. Но если бы мы не подсуетились прямо сейчас, наше место заняли бы американцы.
Ну да, «повезло», как же! Всё было организовано в лучших традициях китайских тайных обществ, имеющих многовековую историю конспирации. С поправкой на достижения цивилизации, разумеется. В исполнители брали только тех, кто готов был умереть ради блага Китая. Но указания им давали люди, которые находились далеко и в полной безопасности. Для связи использовались только принципиально не взламываемые одноразовые шифры Вернама.
В «пекинской мясорубке» группа потеряла сорок процентов состава, хоть и старалась лично в боях не участвовать. Но результат того стоил. Дружественный Китай на многие годы станет для России обширнейшим рынком и естественным союзником против японцев.
— К тому же, нам очень нужны деньги.
— Эка, удивили! — невесело рассмеялся он. — Деньги всегда нужны любому государству. А во время войны они становятся нужны как воздух. Без них оно просто задыхается!
— Нет, я не про военные траты. Я беседовал с Кривошеиным. Знаете, что он мне сказал?
— Знаю. Разумеется, знаю! Он и мне докладывает, что почвы истощаются от множественных посадок высокоэффективных культур. Табак, сахарная свёкла, кукуруза и подсолнечник буквально убивают земли нашего Юга. Как он там говорит? «Ещё три-четыре года и нам просто негде будет сеять», так? А что прикажете делать?
— То, что мы и так делаем, разумеется. Осваивать целинные земли Туркестана, Урала и Закаспийских областей, проводить воду в Ферганскую долину, Кашгар и Уйгурию. Переселять крестьян не только в Сибирь, но и на Дальний Восток, в Константинопольское Наместничество и Желтороссию[7].
— Ну, хорошо, деньги на это вы нашли. А людей где взять?
— Увеличивать механизацию на селе. Сажать на землю тех, кто уволен со службы по инвалидности. Перемещать тех, кто сейчас трудится на стройках по «трудовой мобилизации»! — перечислил я варианты.
— Что⁈ — буквально взвился он.
— Пожалуйста, дослушайте Юру, — попросила Натали, накрыв его ладонь своей.
Столыпин остыл, слегка сконфузился и коротко дёрнул подбородком, показывая, что готов слушать. Но извиняться не стал. Слишком болела та мозоль, по которой я только что потоптался.
— У нас резко расширился ресурс иностранной наёмной силы. Как называют их немцы, гастарбайтеров. Сейчас к нашим услугам турки из оккупированных областей. Мы привыкли считать их врагами, а пора уже считать их будущими подданными.
Наш гость только хмыкнул от неожиданного взгляда на ситуацию.
— В аналогичной ситуации и курды. Многие из них сейчас притесняются армянскими соседями, старые распри не утихают. И предоставление работы для них — шанс заработать на новый дом в ином месте. Думаю, по итогам войны стоит создать область, населённую преимущественно людьми этой национальности.
— Интересная идея.
— Китайцы готовы прислать больше людей, им нужны деньги, а людям нужна работа. Да, это будут временные рабочие, только на несколько лет, но нам того и надо. Ну и болгары, сербы, черногорцы — там тоже можно договориться. А языки близки к нашему. Так что, людей мы найдём.
— Надо подумать, посчитать… — дипломатично ушёл от немедленного ответа премьер. — Давайте выпьем за ваш успех!
— Выпьем, конечно. Хоть это еще и не всё.
— Не всё?
— Не всё! Знаете, наши киностудии сейчас активно снимают множество фильмов.
— Знаю, конечно! — заулыбался Столыпин. — Та же «Аэлита»[8] наделала шума! Газеты пишут, Толстой теперь пишет «Атомную бомбу инженера Гарина», вдохновился вашими идеями!
— Честное слово, сюжетов я ему не подсказывал. Про золото из оливинового пояса — это идея Обручева. Кстати, он тоже сейчас пишет романы и сценарии. И Шагинян. И Богданов. И Конан Дойль с Берроузом. Это не только деньги, это ещё и образ будущего, который должен звать за собой. Но я сейчас про другое. Есть один фильм, сценарий для которого подсказали ребята из нашего Общественного центра. По письмам из трудового тыла. Называется «Москва слезам не верит!»
Разумеется, я там тоже руку приложил, но сюжет сильно отличался от классического. Так, главная героиня была вдовой, её муж погиб на фронте. Но она тоже живет в общежитии, причем в бараке. Дочку вынуждена была сдать в ясли, а сама устроилась на завод.
— Суть в том, что ей пришлось стать ремонтницей станков, Пётр Аркадьевич. Если в начале войны на ремонт и обслуживание уходило пять-шесть дней в месяц, то сейчас уже — от четырнадцати до шестнадцати. Станочный парк изношен, но расплачиваются за это работницы. Раз меньше выработка, им меньше и платят. А ремонтникам — больше, специальность-то дефицитная.
Столыпин дёрнул щекой, а моя Наталья Дмитриевна, сейчас она была именно в этой ипостаси, в очередной раз думала, чем можно помочь в этой совсем ненадуманной беде.
— Но знаете что? При всём при этом в их рационе начинает не хватать мяса, масла, сыра и фруктов. Знаете почему?
— И почему же?
— Работодатель часть зарплаты выдаёт облигациями военного займа. У него выбора нет, ему их всучивают при оплате госзаказа. Или купцы, которым их тоже навязывают. А то, что приходится навязывать, стремительно дешевеет. Это закон истории, вспомните про «медный бунт»! Уже сейчас дисконт тридцать процентов, да ещё и не везде можно отоварить. А половину получки дают этой «бумагой»!
— Да знаю я! Но делать-то что⁈ Деньги в казне так и тают!
— Вот мы и придумали! — улыбнулась моя жена. — Раз не получается найти нужного количества денег, нужно вернуть ценность этим «бумажкам».
— Это как это?
— Нужно выбросить на рынок товары, которых все ждут. И которые можно будет купить за эти облигации. Юра недаром сказал, даже хорошо оплачиваемая героиня живёт в бараке. Просто потому, что последнее время строили только их. Мы предлагаем вернуться к долевому строительству. Пусть обычные люди смогут снова покупать квартиры, предприниматели — рудники, железные дороги, заводы и склады. А в городах снова строят асфальтированные дорожки. И в Москве начнут строить метро.
— Да где ж на всё это денег взять⁈ — тоскливо протянул наш гость. — И людей?
— В том-то и дело, что на первом этапе стройка требует небольших сумм. Проектирование — пять-семь процентов от общей стоимости. Затраты на земельный участок повыше, но ведь участки выделяют муниципалитеты, губернские администраторы и так далее. Вот пусть и берут облигации займа. Это же у них сверх запланированного бюджета доход, его можно запретить к дальнейшему обороту. Да и начальный этап строительства — земельные работы, самая низкоквалифицированная рабочая сила требуется. Снова выручат те же гастарбайтеры.
— Эдак вам даже населения всего Китая не хватит! — невесело заметил он.
— Это вы хватили! Их четыреста миллионов с приличным «хвостиком»! Но я не предлагаю ограничиться одними китайцами. Есть ещё Африка, Латинская Америка с её метисами и индейцами, Новая Гвинея, полная папуасов.
— Так и вижу чудную картину, толпа папуасов прокладывает, к примеру, железную дорогу Норильск — Талнах[9]! Как же вам их не жалко, господа Воронцовы, а? Перемёрзнут же!
— Ничего, их мы на юг привлекать будем! А китайцы более морозоустойчивы! — пошутил я.
А ведь главным итогом «золотой аферы», пожалуй, стало именно то, что мы поссорили американцев с французами и британцами. Они ведь не только крупнейшую долю в акционерном компании золотых компаний выбивают, но и долю в платиново-хромовых месторождениях скупили, а теперь торгуются с концерном «Де Бирс», неосторожно пытавшимся купить эту же долю. Боюсь, в скором времени британцам и южноафриканцам придётся делить алмазный рынок с американцами.