— Пока?
— Именно пока. В случае возобновления войны немцы планируют всей мощью обрушиться на французов. Если Париж падёт, и Франция будет выбита из войны, янки и британцам негде будет высаживаться на континенте.
— Как это негде? — поразился я. — Россия, Италия, Сербия… Да мало ли ещё стран? Хоть в Турция или в Румынии!
— Оттуда далеко до Берлина. К тому же кайзер считает, что после выхода из войны Франции, Россия и Британия согласятся на мир, причём на более выгодных для него условиях.
Хм, а вот этого не хотелось бы. В таких условиях до новой войны будет уже не двадцать лет, а пять. Нет, нам такого не нужно!
— К тому же, немцы рассчитывают на революции в странах Антанты. Сами знаете, во Франции и Британии уже в прошлом году имели место рабочие и национальные волнения. Да, Клемансо и Ллойд-Джордж проявили жёсткость и сумели их подавить, но никто не гарантирован от повторения[4].
— Это точно! — недовольно согласился я. — И мы не застрахованы. Сами понимаете, социалисты лишь раскачивают недовольство, но причины для него они создать не могли.
— Поэтому немцы пока и не думают сдаваться. Но опасаются вступления в войну Соединённых Штатов. И для гарантии пытаются привлечь Мексику.
— Точно! Мы же с Мексики начинали. Так при чём тут она?
— Дипломаты кайзера напомнили мексиканцам, что три года назад САСШ уже начинали интервенцию против них. И предложили оборонительный союз. Если Соединённые Штаты нападают на Германию, Мексика вступает в войну против них. Начинает боевые действия на границе, прекращает поставки нефти и продовольствия, даёт базу для германских субмарин, торпедных катеров и боевой авиации.
Я присвистнул. Да, экономика и промышленность американцев превосходят германскую и российскую, взятые вместе. Но вот сама армия у них пока мала и не имеет боевого опыта. Да и Флот последний раз воевал почти два десятка лет назад, причём против намного более слабой Испании. Если против них выпустить вояк кайзера, ущерб они нанесут большой.
— А взамен немцы обещают поддержать Мексику, если на них нападут северные соседи, поделиться технологиями, выделить кредиты и продать современное оружие и боеприпасы к нему.
— Пустые обещания, — пробормотал я. — Сейчас янки совершенно ни к чему нападать на южных соседей. А после окончания Великой войны Германия будет либо слишком слаба, чтобы их выполнить, либо слишком сильна, чтобы мексиканцы могли её к этому принудить.
— Наверное, мексиканцы об этом догадываются. Поэтому и прислали делегацию к вам.
— Боюсь, мы тоже не сможем им помочь чем-то существенным. А вот подтолкнуть Вашингтон к нужному нам решению, пожалуй, что и способны. Кирилл Бенедиктович, подумайте, как можно подбросить эти сведения в Вашингтон. Но так, чтобы источником были не мы.
Примечания и сноски к главе 31:
[1] Авторы в курсе, что в во время Первой Мировой войны единой военной контрразведки в реальной истории не существовало. Не было её и в альтернативной истории, но Воронцов об этом не знает.
[2] Татьянин день отмечается 12 января по юлианскому календарю. В XX и XXI веках соответствует 25 января по григорианскому стилю.
[3] «Депеша Циммермана» имела место и в реальной истории, с поправкой на то, что там не было «Зимнего перемирия», а Германия так и не отказалась от неограниченной подводной войны, лишь приняла определённые меры, чтобы минимизировать ущерб американским торговым судам.
[4] Эти волнения имели место и в реальной истории.
Глава 32
Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 6 августа 2014 года, среда, четвертый час ночи
О том, как именно американцам подбросили сведения о «депеше Циммермана» предок не написал, пришлось снова лезть в Сеть. Зато там нашлось множество статей о «криптографической эстафете». Через Дмитрия Михайловича Ухтомского, тестя Воронцова, прекрасно обжившегося в высшем свете Парижа, привлекли графа Игнатьева, военного агента России во Франции.
Французам это было подано как «вот, у нас нашёлся вундеркинд, говорит, что расшифровал, не могли бы вы проверить». Проверить расшифровку в Париже смогли быстро, но не смогли подтвердить подлинность исходной шифрограммы. Они её прошляпили. Обратились к британцам, выдавая уже за достижение своего вундеркинда.
Там материал передали в криптографическую службу Адмиралтейства, известную в узких кругах, как «Комната 40». После принятия определённых мер предосторожности дипломатического характера, исходный текст телеграммы, его расшифровку и перевод на английский передали Соединённым Штатам, уже как британское достижение.
Затем в Белом Доме проверяли, действительно ли Германия обращалась к Мексике, и как та отреагировала, а 1 марта опубликовали телеграмму в печати. Содержание телеграммы возмутило американцев вне зависимости от того, какую партию они поддерживали на предыдущих выборах, и привело к резкому росту антигерманских настроений в американском обществе.
Из мемуаров Воронцова-Американца
'…Реакция американцев на депешу Циммермана была легко предсказуема, поэтому предложение встретиться и обсудить ситуацию я получил ещё накануне её публикации в печати.
Честно сказать, я цинично продолжаю думать, что политические и деловые элиты просто использовали удобный повод для изменения прежней политики. Реальной же причиной было опасение потерять займы, выданные их банками странам Антанты, если Германии удастся реализовать свои планы и взять Париж.
Поэтому они предложили мне обсудить «культурный развод» — они всё равно заберут себе мои активы в обеих Америках, Британии и Франции, но не просто так, а выкупив их по честной цене. Разумеется, не деньгами, а продукцией, необходимой России для войны.
Я особо спорить не стал, лишь дополнил повестку схемой интеграции Мексики и Китая в снабжение стран Антанты. Выигрыш получался многосторонний: усиливались Россия и её союзники в войне, нейтрализовались претензии японцев к правительству Китая, а американцев — к Мексике. Ну, и наш Холдинг дополнительно зарабатывал на том, что помогал этим странам развиться.
По требованиям «той стороны» встречу договорились провести с людьми статусными, но не участвующими в управлении бизнесом. От британцев прибывал всё тот же лорд Лайонел Уолтер Ротшильд, учёный-энтомолог, политик и пэр Англии, а от американцев — Эндрю Карнеги, «стальной король на пенсии».
В качестве места, устраивающего все стороны, выбрали город Хапаранда. С одной стороны, он находится в нейтральной Швеции, и власти Российской империи не имеют там никакой номинальной власти. А с другой — туда шла железная дорога русской колеи, и все местные предприятия, так или иначе, работали на мой Холдинг. Так что я имел все возможности для обеспечения своей безопасности и неприкосновенности. Встречу назначили на 12 марта.
При этом в Россию я планировал вернуться в последний день февраля, такое вот своеобразное путешествие во времени, из весны обратно в зиму…'
Великое княжество Финляндское, город Торнио, 12 марта 1917 года, понедельник, раннее утро
В таких случаях принято говорить, что день с утра не задался. Судите сами, я рассчитывал спокойненько выспаться в бронированном вагоне и прибыть прямо на железнодорожный вокзал Хапаранды. Вообще-то в Швеции «узкая» колея, а у финнов, как и по всей Российской Империи, — «широкая», и раньше приходилось высаживаться в Торнио и идти пешком. Нет, не очень далеко, улицы «заречной» части этого финского города плавно перетекают в шведские, так что каких-то полчаса прогулки. Но постепенно сотрудничество расширялось, и теперь в обоих этих приграничных городах имеются колеи обоих типов.
В общем, задумка была шикарной, но… ещё по нашу сторону границы внезапно приключилась какая-то неприятность с локомотивом, и поезд пришлось оставить.
К счастью, имелся альтернативный вариант. На всякий случай моя служба безопасности прицепила платформы с парой вполне серьёзных бронеавтомобилей и одним бронированным автобусом.
Тот по нынешним временам был вообще средоточием высоких технологий — специальная катаная броня, покрытие из кевлара внутри, усиленный броневой пояс по низу, так что если залечь, то даже крупнокалиберный пулемёт не достанет. Цельнолитые каучуковые колёса, не боящиеся пуль и проколов, два пулемёта на турелях, причём если курсовым был обычный трёхлинейный «тэдди», то от погони можно было отстреливаться из пятилинейного пулемёта Браунинга.
Мало этого? А две бронированных переборки внутри, а титановые жалюзи, способные при нужде прикрыть окна кабины? Остальные-то окна были фальшивыми, к тому же небольшими по размеру и затонированными «наглухо». Весь обзор из салона осуществлялся только через узкие щели в броне. При нужде через них можно было и огонь вести.
Разумеется, весило это добро немало, поэтому базой для автобуса служил самый тяжелый грузовик современности, способный перевозить девять тонн полезного груза.
Вторым компонентом везения было то, что поломка произошла уже на правом берегу реки Торнионйоки. Дело в том, что выезд из России контролировался как раз по этой реке. Всё же время военное, Корпус пограничной стражи нёс службу безо всяких скидок, и пройти границу на боевой технике было бы намного сложнее, чем перевезти её на платформах.
Шведы, кстати, поступали аналогично. Контролировали городскую границу Хапаранды и прибытие-убытие по железной дороге. А между «заречной» частью Торнию и шведским городом передвижение было свободное. В крайнем случае, полиция остановит и попросит документы.
Поэтому проехали мы достаточно нагло. Жаль только, что технику с полными баками перевозить запрещалось. Пока заправились, пока пересели из поезда, успели «съесть» всё время, запланированное на стоянку в Торнио, и опоздали к месту встречи на семь минут.
Швеция, город Хапаранда, 12 марта 1917 года, понедельник, десятый час утра
Вечно у этих русских бардак! Командир диверсионного отряда Алоиз Штейгер раздраженно посмотрел на часы, потом на привокзальную площадь. Это немыслимо, поезд Воронцова опаздывал уже на шесть с половиной минут! Даже в работу железной дороги, во всём мире являющейся символом порядка, эти русские умудрились привнести свою привычную расхлябанность! Скажите, разве возможно такое в нормальной европейской стране?