[3] Фенрих (фендрик, фендрих; от нем. Fähnrich знаменщик) — первичное офицерское звание, присваивается по окончании академии, военного училища, курсов и так далее.
[4] Аналог Maschinengewehr-18 TuF, т.е. «Tank und Flieger» из реальной истории. В реальности цикла намного раньше появились бронеходы и полугусеничные броневики, раньше появились и бронебойные ружья, и патрон 13,2 × 92 мм SR, также известный как Mauser 13.2 mm TuF. Соответственно и пулемёт под этот патрон был разработан раньше.
[5] Последние годы жизни Эндрю Карнеги посвятил благотворительности. В частности он финансировал более трёх тысяч библиотек в Соединенных Штатах, Канаде, Соединённом Королевстве, Австралии, Новой Зеландии, Вест-Индии и на Фиджи.
[6] Эре — мелкая разменная монета в Швеции, 100 эре составляют 1 крону.
[7] В начале 1900-х годов шведская полиция еще не была единообразно организована и не регулировалась законодательством. В 1925 году был принят первый Закон о полиции, несколько унифицировавший и улучшивший эту организацию. Похоже, в альтернативной реальности цикла «Американец» это произойдёт существенно раньше.
Эпилог 1
Санкт-Петербург, квартира Воронцовых на Миллионной улице, 6 августа 2014 года, среда, четыре часа ночи
Алексей с сожалением закрыл тетрадку. Уже больше года он время от времени открывал для себя заново события вековой давности, приведшие к основанию их рода. Да и не только их. А Тищенко? А Менделеевы-Горобец? Просто Горобцы? Иоффе, Гребеневичи, Френкели, Рябокони, Сикорские, Данеляны, Артузовы, Шоры?
И какая разница, что далеко не все эти роды стали дворянскими? Военные, ученые, банкиры и писатели составляют ничуть не менее славные роды.
О событиях после покушения в Хапаранде предок писал мало и скупо. «Вы найдёте это в открытых источниках и семейных легендах, которые будут уже не обо мне!»
Американец скромничал, но не обманывал. Молодой наследник рода Воронцовых действительно знал и о Версальской мирной конференции, и о том, что Вильсон пошёл на примирение, первым прислав дружественное письмо.
Труднее было найти сведения про дальнейшую судьбу «Героев Хапаранда». Оказывается, Юсси Партанен был награждён и шведским королём, и русским императором орденами воинской славы. Как и Фрэнк Ричардсон с Генри Хамблом. Юсси так и остался в Службе безопасности Холдинга. Израненного Фрэнка сумели буквально «вытащить с того света», причём первым, кого он увидел, придя в себя, была Марьям. Поди пойми этих женщин! То пять лет носом крутила, то «срочно замуж и только за тебя!»
Вот по ганфайтеру судьба жёстко оттопталась. Казалось бы, всего одно ранение, причём в ногу и даже кость не задета, но… Что-то там починить не удалось, и всю оставшуюся жизнь Генри был вынужден ходить с палочкой. Какие уж тут финты во время стрельбы? Но Американец всё равно нашёл ему дело по душе. Выделил денег и создал «с нуля» студию в тогда ещё малоизвестном Голливуде. Так и сказал: «Не можешь стрелять сам, учи других! Заражай их своей страстью через фильмы!»
Что интересно, идея выстрелила. Уже через пять лет Голливуд стал известен, как центр киноиндустрии Соединённых Штатов[1], ещё через четыре года Хамбл заработал свой первый миллион.
Впрочем, он был далеко не единственным среди «питомцев гнезда Воронцова», открывших бизнес за океаном. Сикорский строил свои самолёты не только в России, но и там тоже. Да и Зворыкин продвигал телевидение в обеих странах. Всё же Америка очень неплохо заработала на войне, и даже сумела немало «откусить» от рынков послевоенной Европы, несмотря на то, что её солдаты так и не ступили на землю Европы.
Богатство, новые рынки и влияние позволили создать достаточно богатый средний класс, поэтому и спрос на гражданскую авиацию и телевидение там был в разы выше, чем в России.
Как сказал предку тот же Якоб Шифф незадолго до своей смерти: «Юрий, вы развивали свою страну, но большего всего вы дали Америке! Так что прозвище Американец вами вполне заслужено!»
Примечания и сноски к Эпилогу 1:
[1] Это произошло и в нашей реальности. Да и первая киностудия в Голливуде появилась ещё в 1911 году.
Эпилог 2
Северный ледовитый океан, января 1939 года, 15 января, четверг.
Наука подвержена веяниям моды ничуть не в меньшей степени, чем синематограф, автомобильная промышленность или женские наряды. Пётр Леонидович Капица знал об этом не понаслышке.
Бешеный интерес общественности к атомной теме почти угас еще до окончания Великой войны, едва выяснилось, что новые элементы можно получать в лучшем случае долями грамма за год, атомную бомбу из природного урана собрать нереально, а реакторы для выработки электричества и тепла предстоит многие годы исследовать и совершенствовать, постепенно наращивая мощность.
Нет, исследования не прекратились, напротив, они шли во всех развитых странах мира. Однако финансирование этой темы язык не поворачивался назвать щедрым. Даже Юрий Воронцов, самый богатый человек мира, о чём не уставала напоминать пресса, лет пять держал наработки на голодном пайке. Да и потом исследования финансировал только он. А «демократические и либеральные власти» принесли стране Конституцию и полноценный Парламент, переход на григорианский календарь и метрическую систему, амнистировали ряд преступников, включая знаменитого Коровко, и на этом успокоились, заявив, что «на науку денег в казне нет!»
А если нет громких статей, общественного интереса и больших денег, то и прорывных результатов ожидать не стоит.
Вторая волна интереса пришлась на конец двадцатых годов, когда удалось не только научиться строить коммерчески оправдываемые реакторы, но и наработать заметные количества плутония.
Но затем по науке, не разбирая её на фундаментальную и прикладную, катком проехалась Великая депрессия. Разумеется, тяжелее всего пришлось американским учёным, ведь в Штатах и кризис отметился наиболее глубоко. Часть профессоров даже подалась в строительство автобанов и небоскрёбов «за доллар в день и миску горячей похлёбки». Другую, пусть и меньшую часть переманили к себе Воронцовы, готовившиеся к этому заранее.
Что удивительно, правительство, сформированное блоком социалистических партий, их полностью поддержало. Как сказал премьер Джугашвили со своим характерным кавказским произношением: «Наука должна быть поставлена на службу народу!»
И ведь не просто сказал — в эти годы продолжали увеличивать количество студентов, инженеров и научных работников так, будто в России и нет никакого кризиса. Петра Леонидовича тогда это сильно впечатлило, болтовни он терпеть не мог, но язык реальных дел понимал и уважал.
К тому же, быстро выяснилось, что разработанные методы обогащения урана не позволяют получать нужный продукт по коммерчески приемлемой цене. А дотировать атомную энергетику не захотело ни одно государство. А на природном уране работали только тяжеловодные реакторы. То есть, они окупались только у тех стран, которые обладали большими количествами дешевой электроэнергии. А проще говоря — у России и Канады.
Да, Фред Морган продолжал следовать оправдавшей себя стратегии, и по возможности копировал деятельность Воронцова. А в Канаде он прочно окопался ещё задолго до Великой войны.
Впрочем, быстро выяснилось, что даже такие реакторы оправдывают себя лишь в достаточно узкой области применения — для отопления не очень больших городов[1], электроснабжения Кольского полуострова и в качестве энергетической установки для мощных ледоколов. Один фантаст издал недавно роман под названием «Тайна трёх океанов», где описывал гигантскую субмарину с двумя атомными реакторами, способную месяцами оставаться под водой и исследовать глубины моря, но… Пока что исследовательские субмарины оставались фантастикой. А военная, к которой его временно прикомандировали для руководства секретным экспериментом, построена в единственном экземпляре, довольствуется лишь одним маломощным реактором. И срок автономности — всего две недели. Про глубину погружения и говорить не стоит, едва не царапают по нижней кромке особо крупных торосов. Ну да, подводная часть в восемь-девять раз больше по объёму, чем надводная, если кто забыл.
В общем, и вторая волна интереса схлынула, учёные всего мира ни шатко, ни валко, строго в соответствии с выделяемым финансированием, продолжали совершенствовать реакторы, методы обогащения урана и работы с плутонием. Элемент этот оказался коварен и весьма сложен в работе.
Доктор физико-математических наук с лёгкой досадой посмотрел на часы. Оставалось всего полчаса до активной фазы эксперимента, хотелось пройти к пульту управления, но ему настоятельно рекомендовали не покидать каюту без приглашения капитана или кого-нибудь из офицеров.
Разумеется, с их неуёмным любопытством ни сам Капица, ни его руководитель и наставник Иоффе не могли ограничиться только одной темой. Нет, они занимались физикой плазмы и сверхнизких температур, сотрудничали и переписывались с Резерфордом, Бором, Эйнштейном, Вудом и многими другими, активно общались и с Американцем, проявляющим с возрастом всё больший интерес к науке и вычислительным технологиям, но и исследования ядерного распада не бросали.
И дождались-таки. Третья волна интереса была порождена политикой. Япония снова начала интересоваться расширением территорий. Пока что она «принюхивалась» к Китаю, но всем было ясно, что им одним островитяне не ограничатся. Либо, науськиваемые США и Британией, нападут на других союзников России, а то и на саму Россию, либо повернутся и атакуют более лакомые тихоокеанские владения американцев и британские колонии.
Как бы то ни было, Клиппертон они на днях аккуратно присвоили и не спешат освобождать. Франция, которой он официально принадлежит, что-то мямлит, не спеша протестовать. А России англосаксы предложили «не осложнять ситуацию в и без того взрывоопасном регионе». Нет, что ни говорите, не доведёт это до добра!