— Постараюсь. Когда тебе они нужны и сколько?
— Пока штук десять — двадцать. Слушай, а можно их собрать из деталей той техники, что у нас есть?
Алур бросил на него взгляд исподлобья.
— Собрать можно. Штук на десять хватит. Только вот вернуть всё на место будет проблематично.
— Но неужели у нас нет ненужных приборов?
— Ненужных нет, — отрезал Алур.
— Но хотя бы штук пять?
— Ладно, посмотрю, что можно сделать. Когда они нужны?
— Вчера, Алур.
Алур вздохнул.
— Значит, опять мне ночами не спать. Эту работу ведь никому не доверишь. Ладно, приходи чрез три дня. Кстати, тогда будет первая плавка нашей новой домны.
— Первая плавка?! Великолепно! Значит, мы можем задержать отправление каравана.
Алур покосился на Виктора, но ничего не спросил. Сам же Виктор, закончив свои дела здесь, уже отправился в совет. Там разыскал Вертона и изложил свою идею, над которой размышлял несколько недель.
— Но так никто и никогда не делал! — воскликнул ошеломлённый Вертон.
— Это не повод не пробовать. Вертон, сколько сейчас жителей в городе?
— Ну, с учётом оставшихся здесь вашей армии, беженцев, переселенцев… около семнадцати тысяч.
— Верно. И каждый хочет кушать. А какой урожай собирается на полях? Я же ведь читал цифры. Вертон, в этом году благодаря нашим комбайнам и новой ирригационной системе, построенной переселенцами из той деревни, где я был фэтром, удалось собрать самый большой урожай за всё время, но его едва хватило на всех. А закупать зерно мы не можем! У нас просто нет денег. Все их всасывает растущая экономика. Ещё год мы продержаться сможем, а дальше? Нам не хватает зерна, в то время как огромные плодородные пустоши стоят нераспаханными.
— Да разве я спорю?! Я сам думал над этой проблемой, но с тобой не согласятся в совете. Это слишком революционно для них.
— Привыкнут, — отрезал Виктор. — Как привыкли ко всему остальному новому.
По выражению лица Виктора Вертон понял, что в совете лучше всем привыкнуть сразу.
Как и ожидал Вертон, в совете разразилась буря. Однако и тут он был вынужден признать стальную хватку этого юноши. Как оказалось, он вовсе не пассивно обдумывал свою идею. Шаг за шагом, намёк за намёком, он постепенно внедрял её в головы тех, кто был наиболее готов воспринимать всё новое. Кого надо, он подкупал, некоторых запугал. Как бы то ни было, но результаты голосования Вертона удивили. Хоть и не абсолютным большинством, но закон об индивидуальных крестьянских полях прошёл. После этого десятки гонцов выехали из города и помчались во все деревни, которые находились за зоной влияния Тараверы, официальной границы Тараверского королевства. Гонцы несли весть, что каждый, кто приедет в Тараверу, получит надел земли, на котором может трудиться, и никто не сможет его оттуда согнать. В тех деревнях, что занимались выращиванием зерна и находившихся в зоне влияния Тараверы, также было объявлено, что отныне не будет преследоваться никто, кто решит распахать дополнительное поле. На всех накладывался единый налог — пятая часть урожая по её стоимости после продажи. Плати этот налог и паши столько, сколько сможешь. Только получи бумагу на право собственности. Бумага даётся бесплатно. Эти бумаги Виктор тоже заготовил заранее. Только впиши имя владельца и начерти план участка.
Когда закон был принят, Виктор разыскал Рупа.
— Вот что, дружок. Пора тебе вылезать из тени, — сразу огорошил друга Виктор. — Вот приказ совета о назначении тебя ответственным за распределение земель по новому закону.
— Но почему я? — удивился Руп, слегка отшатываясь от протянутой Виктором бумаги.
— А кто?!! — неожиданно разозлился Виктор. — У меня и так дел выше крыши!!! Я образовываю генеральный штаб, занимаюсь набором новобранцев, провожу тренировки с ними, готовлю законы в совет, занимаюсь назначением в правительстве, наблюдаю за работой уже назначенных ответственных лиц и многое другое делаю! Ты думаешь, что мне ещё мало?
— Я про тебя ничего не говорю! Но почему я? Что, других не нашлось?
— Кого, Руп?! Кто лучше тебя понимает, что такое фермерское хозяйство?! Кто лучше тебя понимает мои конечные цели? Кто лучше разберётся с проблемами, которые неизбежно возникнут? В общем, так, назначение ты получил. Бери охрану и вперёд. Назначай помощников, если хочешь, но спрос будет с тебя! Скоро я ненадолго уеду. Когда вернусь, спрошу за всё. И не дай бог тебе напортачить!
Руп почувствовал, как по спине пробежал холодок. Взгляд Виктора не сулил ему ничего хорошего в этом случае.
— Но я…
— Справишься… если поверишь в себя, — отрезал Виктор. — Руп, даже Петер с Шорой занимаются делами самостоятельно! А они ведь гораздо младше тебя! Неужели тебе самому не противно всегда быть за чьей-то спиной?! В общем, действуй!
Виктор ушёл, оставив ошеломлённого Рупа с бумагой о его назначении в руке. Сам же Виктор разыскал приятеля Цетора — Грогена. Тот постоянно досаждал Виктору, что ему не хочется командовать полком, ему хочется самостоятельных действий, и просил дать ему разведчиков и отправить к фэтрам.
— Всё ещё хочешь самостоятельных действий? — сразу спросил его Виктор.
Тот вскочил и выжидательно посмотрел на Виктора. Виктор его взгляд понял.
— Разведчиков не дам. И не мечтай. Для тебя есть более важная работа, чем убивать фэтров. Знаешь пустошь?
Гроген кивнул.
— Хорошо. Так вот. Скоро туда поедет множество крестьян. Пустошь мы собираемся засеять. Но она находится в стороне от города. Не слишком далеко, но если что, то помощь туда не успеет. А фэтры наверняка захотят лишить нас урожаев с неё. Поэтому набирай пятьдесят человек и отправляйся туда. Леса там много, так что складывай форт, обосновывайся там. Будешь охранять этих крестьян. О важности твоей миссии говорит хотя бы то, что я даю тебе три пушки.
— Но…
— Это действительно важно, Гроген. Если мы не сможем обосноваться там, то через год в Таравере начнётся голод. Нам жизненно необходимо то зерно.
— Но как я с пятьюдесятью всадниками смогу охранять ту пустошь?!
— Думай, Гроген. Думай. Больше дать всё равно не смогу. Обучай крестьян, в конце концов. Пусть у каждого там будет под рукой оружие.
— Оружие у крестьян?!
— Вспомни, кем ты был, когда мы с тобой встретились? Почему ты думаешь, что у них не получится? А тебе будет помощь в случае нападения. Да эти крестьяне будут до последнего защищать свои земли.
— Я понял.
— Принимаешь назначение?
— Да.
— Тогда я всё оформлю. Набирай людей и выезжай сразу, как только будешь готов.
Через три дня Виктор пригласил всех гостей города на пуск самой большой домны на планете. Заинтересованные купцы отправились в цех. Алур встретил всех не слишком ласково, но не спорил. Только гости города ошеломлённо разглядывали мальчишку, который сердито покрикивал на рабочих, и… его слушались. Это было необычно, и на это смотрели больше, чем на саму домну. Но вот рабочие пробили перегородку, и расплавленный металл хлынул в форму. Кажется, это действительно была самая большая плавка, которую только видели люди. Раздались восторженные крики.
— А теперь убирайтесь отсюда! — неожиданно влез Алур. — Надо готовить металл и заливать его в форму.
— Какую форму? — удивился Виктор.
— А такую! — зло отрезал Алур. — Я хочу большую паровую машину сделать. Эти две уже совсем не годятся. Слишком маломощны. Их мы в кузни отдадим и на насосы. А теперь уходите, а то всё испортите.
Пришлось подчиниться.
— Алур в своей стихии, — усмехнулся Руп, находившийся рядом с Виктором. — Но как быстро он освоился и принялся всеми командовать.
— Да, — согласился Виктор. — Надеюсь, ты также освоишься.
Руп помрачнел, вспомнив о своём назначении. Пока работы у него было не слишком много, да и Виктор старался ему помогать по мере возможности.
На следующий день караваны покидали Тараверу. Вскоре они должны были расстаться и пойти по своим маршрутам. Но в каждом была одна телега, охрана которой имела только один приказ: при нападении разбойников отдать им эту телегу. Для чего разбойникам отдавать те товары, что были сложены на них, никто не знал, но приказ был, и солдатам оставалось только подчиниться.
Как только караваны выехали, Виктор приказал тем ста пятидесяти всадникам, что он набрал лично, быть готовыми отправиться в путь в любой момент. Но перед отъездом была проведена ещё одна реорганизация правительства. Виктор теперь жёстко разделил исполнительную и законодательную власть в городе. Тех людей, что он подобрал себе в правительство, он вывел из состава совета управителей. Совет же был ограничен отныне только законотворчеством и не имел права вмешиваться в дела правительства, а правительство не имело права принимать законы. Оно могло выдвинуть их, но закон становился законом только после принятия его советом. Так же чётко были прописаны функции каждой ветви власти. Был образован и совет министров, который раньше существовал де-факто, а теперь его существование было закреплено законодательно.
По поводу этой реформы Виктор устроил бурную вечеринку с Греппом.
— Чему ты так радуешься, не пойму? — поинтересовался Грепп. — Подумаешь, сделал две власти вместо одной. Только чиновников расплодил.
— Ну нет! Между прочим, их сейчас лишь чуть больше, чем раньше, зато правительство работает гораздо эффективней, чем до этого. Теперь мы получили три ветви власти.
— Три? — удивился Грепп. — Одна — это твой совет министров или правительство, вторая — это твой совет управителей. А третья?
— Суд, Грепп. Суд. Пусть он пока ещё только заявил о себе, но я намерен его укрепить. А потом нужно будет позаботиться о появлении четвёртой власти.
— Что, есть ещё одна? — с испугом спросил Грепп. — А это ещё что за власть?
— Ну… первые эпитеты, которые у меня лезут в голову об этой четвёртой власти, так это: подлая, продажная, назойливая, неуёмная, настырная, разрушительная и… необходимая.
— Да-а, — ошарашенно протянул Грепп. — По первым эпитетам не кажется, что она такая уж необходимая.