— Почему?
— Потому что по дороге я видел проткнутый такими шипами труп такой твари с размозженной головой и выдернутым рогом.
Не тратя больше времени, молчун развернулся и побежал, на этот раз быстрее, чем раньше. Мажор следовал за ним, рана мешала ему двигаться, от волнения кровь стучала у парня в ушах.
—У следующего фонаря – конец секции шипов, и за ним ещё одна нажимная панель, — крикнул вдруг зеленоглазый, — не наступи на неё, я скажу, когда прыгать! Понял?
Эти простые слова продрались сквозь панику мажора, и он прохрипел в ответ:
— Понял.
— Хорошо… Прыгай!
Парень прыгнул и тут же притормозил, видя, что спутник его остановился.
Зеленоглазый между тем и правда замер, вслушиваясь в далёкие визги.
— Отдышись, — бросил он, заметив что мажор на него смотрит.
— Чего мы… ждём? — задал вопрос парень, оперевшись ладонями на колени и пытаясь отдышаться.
Он привычно не ожидал ответа, но зеленоглазый счёл вопрос достаточно осмысленным, чтобы на него ответить:
— Пока они наступят на панель. Если я прав, то эти шипы работают секционно и нажатие на панель активирует только ловушки, которые мы миновали.
— А если нет?
— Тогда всё равно лучше переждать в этой безопасной зоне, — пожал плечами парень.
Резон в этом поступке был: часть коридора, шириной метра в полтора, находящаяся между нажимной панелью и следующей частью ловушек, была лишена уже хорошо знакомых железных дыр на стыке каменных плит.
— Может, ловушки вообще не работают, — с нервным смешком заявил Мажор.
— Об этом тоже лучше узнать сейчас, — снова пожал плечами зеленоглазый.
Его фатализм уже начал выводить мажора из себя. Парень был слишком спокоен и, казалось, вообще не способен испытывать случайные эмоции. Он действовал как автомат, а не как человек, и отчасти поэтому мажор задавал столько вопросов: подсознательно он надеялся, что сможет вывести парня из равновесия, и тот продемонстрирует хоть какие-то человеческие эмоции.
— А если…
Зеленоглазый вдруг оборвал его взмахом руки и приложил палец к губам, указав взглядом в ту часть коридора, которую они миновали. Вдалеке в уже знакомые шлёпающие шаги вклинился новый звук: резкий, тяжёлый стук, а потом словно бы проворот огромной шестерни. Потом щелчок, ещё щелчок и…
Из пола перед ними вдруг резко взлетели узкие тонкие металлические пики и дорога назад оказалась перекрыта лесом стального бамбука. И тут же воздух взорвался криками – не механическим визгом странных существ, а полноценными криками боли и страданий. Это продолжалось секунд десять, а потом пики начали куда медленнее, чем вылезли, уходить обратно в пазы.
Мажор облизнул губы и посмотрел на зеленоглазого. Тот удовлетворённо кивнул:
— Понятно. Побежали дальше, — подавая пример, он двинулся вперёд.
— Побежали, но… Эти твари ведь мертвы? Мы можем идти в обычном темпе… — несмотря на свои слова, мажор был вынужден последовать примеру молчаливого спутника.
Последний, впрочем, в этот раз решил ответить, не сбрасывая правда темп. Брюнет лишь бросил через плечо:
— Вполне возможно, что попались в ловушку не все, и остальные готовы броситься за нами.
Это заставило мажора захлопнуть рот и прекратить возмущаться. Перспектива встретить тварей ещё раз его совершенно не радовала, особенно учитывая, что те ещё в прошлый раз сделали нужные выводы и атаковали из темноты.
***
Пять пар фонарей – конец зоны, притормозить, перепрыгнуть плиту. Повторить.
Зеленоглазый бежал быстро. Что бы мажор себе не думал, его спутник отнюдь не был лишён человеческих эмоций, просто он не позволял им захватить его рассудок. При этом парень прекрасно сознавал даже с теми обрывками памяти, которые у него остались, что коридор, по которому они бегут, более чем странный. Было что-то неправильное в сочетании трубок, плюющим жидким огнём из стен, странных мерцающих фонарей, похожих на газовые, и механических ловушек-пик. Другое дело, что для определения природы этой неправильности требовалось куда больше информации, чем могла предоставить почти отсутствующая память. Так что в каком-то смысле немногословному парню было куда больше причин паниковать, чем раненому мажору – просто потому, что, в отличие от него, он понимал куда больше.
Но с другой стороны, паника не помогала решать проблему, заключавшуюся в том, что нужно всё-таки было как-то выбраться из возникшей ситуации. Можно сказать, что эмоциональная реакция была роскошью, которую парень не мог себе позволить. К счастью, от эмоций хорошо защищает рутина.
Пять пар фонарей – конец зоны, притормозить, перепрыгнуть плиту. Повторить.
Пять пар фонарей — конец зоны, притормозить, перепрыгнуть плиту, повторить.
Пять пар фонарей…
Парень резко остановился, потому что никаких фонарей больше не было, вместо них коридор перегородили высокие двойные ворота, над которыми виднелся уже знакомый крюк.
— О нееет… — раздался сзади голос мажора.
— Не волнуйся, — ответил зеленоглазый, оперевшись на ногу-дубину, — на этот раз тебе не придётся играть роль свиной туши.
С этими словами он подпрыгнул, зацепился рукой за крюк и подтянулся, ещё раз подбросил себя вверх, на этот раз одной рукой, и схватился за почти незаметный в темноте край тоннеля. Почти то же самое, что было в начальной комнате. Правда, на этот раз ему пришлось выполнять всю эту акробатику одной рукой, поскольку во второй он сжимал импровизированное оружие, которому предстояло исполнить более мирную функцию.
Перекинув тело в дыру,а точнее – в узкое пространство над воротами, где едва можно было бы встать на четвереньки, он свесился вниз и спустил оружие, держа его двумя руками.
— Хватайся за ступню и держись, я тебя подниму.
— Держусь, — ответил мажор, схватившись за протянутую ногу помощи.
Зеленоглазый стиснул зубы, выдохнул и медленно, чтобы не порвать мышцы, втянул товарища по несчастью в проём. Мажор пару секунд восстанавливал дыхание, а потом замер, прислушиваясь.
— Это же… визг? Ну такой, который те коротышки издают при выстреливании рога. Только… далеко?
— Да, — кивнул зеленоглазый, — Как я и думал, ловушки забрали не всех. Идём, надо спешить.
Тоннель был похож на тот, который провёл их над коридором с ловушками. Свет ламп освещал достаточно просторный коридор и потолок, хоть и низкий, но идти оба испытуемых могли не пригибаясь.
Впрочем, идти пришлось недолго: метров через сто впереди показалась дверь с узким зарешёченным оконцем. Зеленоглазый подошёл, взялся за ручку, взглянул в оконце и замер. Мажор, вынужденный идти вторым и потому не видевший впереди ничего, кроме спины товарища, недовольно воскликнул:
— Что ты встал? Что там такое? Наши? Опасность? Враги?
— Там зал, выложенный белым мрамором, — ответил его спутник ивпервые усмехнулся, — так что может быть всё тобой перечисленное сразу.
Глава 3
Брюнет коснулся ручки двери и, взглядом указав на неё мажору, осторожно повернул ручку и потянул створку на себя. Он действовал медленно, опасаясь скрипа или другого шума. И как выяснилось – зря. Дверь открылась беззвучно, словно петли кто-то хорошо смазал. Парень перехватил дубину-ногу поудобнее и шагнул внутрь, огляделся и тут же слегка расслабился. Выдохнув, он повернулся к мажору и сказал:
— Заходи, тут никого нет.
Молодой парень послушно шагнул следом и оказался в массивном зале, выложенным белым камнем, возможно – действительно мрамором. Куполообразный потолок зала поддерживали толстые колонны, напоминавшие античные, а сам потолок тонул во тьме, что стало уже привычным. На стенах, тоже белых, виднелись сложные мозаичные узоры, а на полу словно бы выложена карта непонятных созвездий.
Но первым, что он увидел были не детали отделки зала, а здоровенные часы на противоположной стене, представлявшие собой механический диск, на котором было лишь две стрелки: секундная и минутная, и вместо цифр череп над риской, которая расположилась там, где у обычных часов была бы цифра 12. Минутная стрелка, кстати, не дошла до этой самой риски четыре отметки, секундная же к ней подходила. Не нужно было быть гением, чтобы понять значение увиденного.
— Мы успели! И в запасе четыре минуты!
— Чуть больше, — заметил педантичный брюнет, — но это неважно.
— Вот именно! Мы выполнили задание! — мажор был готов прыгать на месте.
Брюнет кивнул, признавая этот факт, но отметил:
— Да, выполнили. Но где остальные?
— Какая разница? Ведь мы…
Тут раздался скрежет, и двери, которые он до этого не замечал, раскрылись, и в зал ввалилась толпа уже знакомых людей. Впрочем, толпа эта уже изрядно поредела, но, судя по тому, что первым шёл слишком хорошо знакомый обоим татуированный бандит, расклад по лидерству в группе не изменился.
— Ничего себе! Парень, ты как здесь оказался раньше нас? — бандит распахнул глаза в неподдельном удивлении.
Брюнет не удостоил его ответом. Его взгляд скользнул по толпе, потом вернулся к бандиту, и на пару секунд задержался на заткнутом за ремень татуированного роге. Парень кивнул, поняв, что произошло с рогом твари, пронзённой шипами.
Бандит заметил взгляд и хмыкнул:
— Ты тоже вооружился, — он кивнул на высохшую ногу.
— Можно и так сказать. Что с ним произошло?
— Стена всосала, — ответил зек, изобразив лицом приличествующую моменту скорбь, — не повезло ему.
— Ясно. А кто его в эту стену толкнул? — уточнил брюнет.
Бандит ощерил в улыбке зубы. Зеленоглазый лишь дёрнул щекой:
— Я смотрю, ты продолжаешь идти по пути наименьшего сопротивления, зек. Никаких понятий о справедливости.
— Ты что, не видишь, где мы оказались? — оскалился Слон, внезапно разозлившись. —Справедливо, несправедливо - какая разница? Кто судья?
— Прежде всего – ты сам, — наклонил голову зеленоглазый, окидывая взглядом изрядно поредевшую толпу выживших. — Семь человек мертвы, а могли бы быть живы. И это только потому, что ты решил поступить «как проще», не так ли? Так только зверьё поступает. Даже мелкие уродцы, гнавшиеся за нами, вели себя человечнее.