— Это не миф, Доктор, — гордо сказала профессор. — Мы на Лэйлоре!
Задние двери центрального отсека раскрылись и, к удивлению Кендла, зашёл Хеспелл.
— Мистер Хеспелл, вы что, оставили профессора одну с пленником?
Хеспелл покраснел.
— Она настояла.
Кендл вздохнул.
— Как она не понимает, что этот человек может быть связан с нападавшими на нас существами? Ей что, жить надоело?
Хеспеллу хватило ума понять, что старик не хотел услышать ответ на свой вопрос.
— Как проходит восстановление сенсоров? — спросил он, надеясь, что ему не достанется за смену темы.
— Авто-восстановление ещё не завершилось. Большая часть камер видимого и инфракрасного диапазонов должны включиться в течение часа.
Хеспелл кивнул и сел на свое место. Из-за того, что электроэнергия была по-прежнему в дефиците, большая часть его пульта была отключена, но, по крайней мере, включённые приборы позволяли отвлечься. Сидя в кресле капитана, Кендл погрузился в мысли. Хеспеллу было интересно, о чём тот думает. Он действительно волновался о том, что профессор осталась наедине с Доктором? Или же он думал о нападавших на них существах и готовил стратегию на случай следующей встречи с ними?
— Как вы думаете, они вернутся? — спросил Хеспелл, прерывая тягостную тишину.
— Конечно, вернутся, — Кендл не сомневался. — За чем бы они ни пришли, они этого не получили, так? Ещё как вернутся.
Хеспелл нервно рассмеялся:
— Вот так рай!
Джей Коллинз застрял. Его отправили осмотреть климатические установки, управляющий блок которых повредился во время крушения. Там он обнаружил, что многие приборы представляли собой мешанину из выгоревших схем и оборванных соединений.
С тяжёлым сердцем он начал отключать разные блоки, и в это время двери отсека заперлись из-за проблем с электропитанием. Он попытался позвать на помощь по интеркому, но он тоже не работал.
После нерешительной попытки раскрыть двери вручную, Коллинз опустился на пол. Зачем, ну зачем он вообще нанялся в эту дурацкую экспедицию? С первого взгляда на избитый «Хамфри Богарт» он понял, что это будет ужасной ошибкой. И всё равно согласился.
Его товарищами по команде были восторженные выпускники академии, хозяйка корабля была хладнокровной одержимой, а пилотом был старый солдат, который не навоевался. Все инстинкты подсказывали Коллинзу, что не надо присоединяться к этому экипажу. Но проблема была в том, что выбора у него не было. Ему нужно было исчезнуть. Незаконченный контракт с банками, спонсировавшими его карьеру в гонках космических яхт, и карточные долги, которые смогли бы обанкротить небольшую планету, сложившись, привели к острой необходимости покинуть родную солнечную систему и исчезнуть.
Предложение места на «Хамфри Богарте» показалось спасательным кругом. Теперь же он боялся, что это может стоить ему жизни.
Коллинз принюхался — что-то горело. Этого только не хватало! Он посмотрел на потолок, на систему тушения, из которой ничего не лилось. Наверное, она тоже без электричества. Отлично!
— Осторожнее. Он очень старый.
Доктор мысленно улыбнулся. «Значит, о чём-то ты всё-таки заботишься», — подумал он.
Профессор Шулоу привела его в свою каюту, чтобы объяснить суть своих поисков. Она рассказала ему, как собрала большую коллекцию свидетельств и находок, имеющих отношение к Лэйлоре и её расположению, самым ценным предметом в которой был блокнот, который он сейчас осматривал — написанный от руки журнал. Желтеющие страницы были очень хрупкие, и Доктору приходилось быть очень осторожным, чтобы, перелистывая, не повредить их ещё сильнее.
Читая со скоростью, недоступной ни одному человеку, Доктор осматривал страницы, поглощая огромные объёмы информации. Это был старомодный дневник, личные записи кого-то по имени Морит Гиллан.
— Гиллан был исследователем, работавшим на одну из больших корпораций. Его корабль был в долгосрочной экспедиции, разыскивающей подходящие планеты, — объяснила профессор.
Доктор прервал своё скоростное чтение и холодно посмотрел на неё. С очками на носу он выглядел довольно свирепо, но на профессора это не произвело впечатления.
— Подходящие для чего? Для опустошения их минеральных запасов? — холодно предположил он.
— Империя живёт не духом святым, Доктор. Нужно что-то производить, откуда-то должно поступать сырьё. Империи постоянно нужны новые планеты для экспансии, колонизации, добычи сырья…
— Значит, опустошив свою собственную планету и сделав из неё что-то чуть-чуть получше, чем засыпанная мусором бывшая каменоломня, вы теперь собираетесь сделать то же самое с другими мирами?
Профессор не ожидала, что это может так разозлить Доктора. Неужели он настолько наивен?
— Нельзя обратить время вспять, Доктор. Прогресс — улица с односторонним движением.
Доктор энергично покачал головой:
— Нет, нет, нет. Вот в этом вы не правы. Он цикличен. За подъёмом следует спад. Можно выйти из цикла, но для этого нужно воображение, большая сила воли, и много усилий. В противном же случае ваша империя падёт, как и все империи до неё. Нельзя игнорировать историю.
— Я не игнорирую, — сказала профессор, отбирая у Доктора древний журнал и помещая его обратно в контейнер с постоянной температурой. — Корабль Гиллана — это печально известный звездолёт «Армстронг», — продолжила она, словно ожидая, что он узнает это название.
Доктор никак не прореагировал, лишь пожал плечами.
— Это должно о чём-то говорить?
— Это было во всех новостях, на протяжении несколько месяцев, — сказала она, нахмурившись.
— Я много путешествую, — признался Доктор. — Не всегда успеваю войти в курс текущих новостей.
— Каких уж текущих, — ответила профессор. — Это было около пятидесяти лет назад!
Она объяснила, что космический корабль «Армстронг» был знаменит благодаря обстоятельствам, при которых его нашли. Его обнаружили дрейфующим, без управления, без энергии, возле границы с драконианами[3]. Неизвестная катастрофа лишила его систем жизнеобеспечения и энергии. Что бы ни было её причиной, весь экипаж погиб.
— И никаких предположений о том, что случилось? — спросил Доктор.
— Их тысячи, — ответила профессор, — и каждая из них невероятнее другой. Достоверно известно лишь то, что когда имперский крейсер, патрулирующий зону, запрещённую для полётов, его обнаружил, высадившийся с него спасотряд не был первым, кто попал туда после катастрофы. Космические пираты унесли всё, что представляло собой ценность.
— Но это ещё не всё, так? — предположил Доктор.
Профессор улыбнулась и покачала головой.
— В трюме были следы трисиликата. Расследования показали, что на корабле он был в огромном количестве.
— Трисиликат, — задумался Доктор. — Редкий и ценный источник энергии…
— Топливо, в котором нуждается также и мой корабль, — подтвердила профессор.
— Значит, исследования Гиллана имели успех?
— Именно так все и решили. Хотя с корабля унесли почти всё, осталось несколько личных вещей. Включая несколько распечатанных фотографий, вывешенных на стенах каюты Гиллана. На них были виды одной и той же планеты, они были подписаны почерком Гиллана. Каждую фотографию описывали два слова: «Лэйлора» и «рай».
— И с этого началась легенда о «планете-рае»?
Профессор кивнула.
— Вы же знаете, как образуются мифы. Как снежный ком. Начинается с небольшого ядрышка правды, а затем обрастает, обрастает, обрастает, и… в конце концов… в общем, становится чем-то намного большим. Становится легендой. Вот что случилось с Лэйлорой. Вскоре все говорили только об этом. Все строили предположения о том, где она может быть.
Доктор внимательно слушал.
— Святой Грааль для нового поколения… — негромко сказал он.
— Если вам угодно. Поначалу был просто бум, все поголовно искали легендарную планету-рай. Но, так как никто её не находил, интерес угас. Что-то новое увлекло воображение людей, и все забыли о Лэйлоре.
— Кроме вас, — предположил Доктор. — Почему вы продолжали поиски, когда все сдались?
— Мне попался этот журнал. И когда я его прочла, я поняла, что он подлинный. Это личный дневник, а не судовой журнал, но Гиллан описывал места, которые посещал на своём пути. Изрядно потрудившись, я смогла проложить его маршрут. Так я и попала сюда.
— Но почему вы были уверены в его подлинности? — спросил Доктор.
Профессор отвела глаза от взгляда Доктора. Она что-то скрывает, но что?
— Просто подумала, что в этом что-то есть, — в конце концов сказала она, но было ясно, что за этим стоит что-то большее, чем она хотела признать.
— Это что-то со мной, или тут становится жарко? — спросил Доктор, расслабляя галстук.
— Что? — профессору было сложно не отставать от мыслей Доктора, скакавших, как кенгуру.
— Я сказал, что тут жарковато, — сказал Доктор, ощупывая рукой стены каюты.
— Пожалуй, вы правы, действительно жарче, чем обычно.
Доктор принюхался.
— Температура растёт. Где у вас климатические установки?
На её лице появилось беспокойство.
— Кажется, у вас возникла проблема.
6
На улице уже стемнело, но света костра Розе хватало, чтобы видеть, что она ест. Суп закончился быстро, и за ним последовали тарелка столь же вкусного салата и овощи. Пока они ужинали, Роза засыпала Реза вопросами о его жизни на Лэйлоре, и парень, радуясь возможности поговорить с другим человеком, с радостью ей всё рассказывал.
— Племя живёт в полной гармонии с природой, — торжественно объяснял ей Рез.
У большинства людей это прозвучало бы пафосно, но в его случае это звучало абсолютно искренне и аргументировано. Такая жизнь казалась идиллией, хотя Роза была уверена, что долго так жить не смогла бы. Может быть, это всё было чересчур идеально? Она поделилась этой мыслью с Резом. Он засмеялся:
— Идеально? Я бы не сказал, что идеально… Просто уравновешено. Всё играет свою роль. Если случается что-то плохое, то случится и что-нибудь хорошее, чтобы поддержать равновесие.